Шекия Абдуллаева - 11 самых актуальных вопросов. Страхи большого города Страница 35

В общем, имеет смысл оставить приметы (все – и про жизнь, и про погоду) специалистам, изучающим фольклор.

Страх перед будущим – страшная штука. Мы совершенно не переносим неопределенности. Но жизнь – она же именно такая: сплошная неопределенность. Мы можем тешить себя любыми иллюзиями на этот счет, но будущее – это даже не тайна, покрытая мраком, это полное отсутствие чего бы то ни было, его еще нет, вообще нет. Поскольку же в состоянии полной неопределенности жить невыносимо, человек занимается постоянным самообманом – сам себе придумывает свое будущее и сам же потом в него верит.

Однако, чтобы придумать будущее, нужно на что-то опираться, откуда-то черпать материал для этой фантазии. Как правило, в деле конструирования картинки своего будущего мы опираемся на свой прежний опыт. Если, например, в отношениях с каким-то человеком мы достигли успеха и взаимопонимания, то рассчитываем, что такими же эти отношения будут и дальше. Если в отношениях с кем-то другим у нас были ссоры и недопонимание, то мы ожидаем, что нечто подобное будет происходить и в будущем. Нам это кажется очень логичным…

Но как быть в тех случаях, когда у нас нет прошлого опыта, связанного с тем или иным событием? Или он есть, но противоречивый – и то было, и другое было, а как сейчас будет – непонятно. Тут психика начинает не справляться с нагрузками, нервы не выдерживают, и мы хватаемся за любую соломинку – авось звезды не врут и карты правду говорят. Причем, одна часть сознания подсказывает нам ошибочность подобной веры в сверхъестественное, а другая его часть, напротив, верит во всю эту околесицу как на духу. И чем сложнее ситуация, чем больше неопределенность, тем доверчивее мы становимся.

При этом, наше сознание отличается избирательностью. В десятках, в сотнях научных экспериментов показано и доказано: мы всегда с готовностью принимаем факты, которые подтверждают нашу теорию, и с тем же рвением не замечаем, игнорируем, «вытесняем» из своей памяти факты, которые противоречат принятой нами на вооружение теории. Поэтому нет ничего странного в том, что иногда какие-то прогнозы кажутся нам необычайно достоверными, а некие паранормальные явления – вполне и даже очень реальными. Это особенности нашей психики, на которых обустроилась целая индустрия.

И еще один важный момент – это эффект «вакуума веры». Нельзя забывать, что совсем недавно вся наша страна пережила системный кризис, мы переехали из СССР в Россию, мы все верили, хотя и с разной степенью успешности, в Ленина и коммунизм – и вдруг остались совершенно без каких-либо авторитетов. А это серьезное испытание для психики: люди, привыкшие иметь объект веры, нуждаются в объекте веры, и в постперестроечной России таким объектом стали паранормальные явления, адептами которых являлись и являются разного рода маги, колдуны, целители и экстрасенсы.

Когда я начинал свою врачебную практику, «порчи» и «сглазы» носили буквально эпидемический характер. Одна из моих научных работ посвящалась именно этому феномену и носила название «Псевдобредовые расстройства». Люди, не привыкшие объяснять свои психологические состояния психологическими же терминами, искренне верили в то, что стали жертвами того или иного «экстрасенсорного воздействия». Впрочем, куда подробнее мы говорили об этом с Татьяной Девятовой в двух наших книгах – «Мифы большого города» и «Психология большого города».

К счастью, сейчас нам уже не так сильно «угрожают» мистические силы, подконтрольные «белым» и «черным» магам. Повышение общего уровня психологической культуры смогло приостановить эту эпидемию. Но какой-то страх в обществе, конечно, еще остается. Как относиться ко всему этому? Я бы предложил относиться с юмором. Да, наша психика способна на такие фокусы – верить в невероятное и напрочь отрицать очевидное. Мы любим перекладывать ответственность за свою жизнь на внешние силы, мы совершенно не терпим отсутствие определенности.

Но на самом деле, такая политика попросту опасна. Перекладывая ответственность за свою жизнь на паранормальные явления, мы делаем свою жизнь паранормальной. Желая найти определенность там, где она не может быть обнаружена, мы обрекаем себя на ошибочные решения и плачевные последствия своих неверно мотивированных действий. Поэтому мне кажется, что бояться следовало бы не «злого Рока» – «черных полос» и «серобуромалиновых магов», а того, что мы, вдруг, уверуем в его существование.

Глава восьмая. Пугающие врачи… История болезни

На днях в салоне красоты стала свидетельницей весьма показательной беседы. Две дамы, которые, как и я, за чашкой чая ждали, когда освободятся их мастера, говорили о медицине. Точнее, о врачах, больницах, деньгах и разочарованиях.

Одна из них уже десять лет жила в Канаде и, приехав в Петербург по семейным обстоятельствам, вновь столкнулась с отечественной системой здравоохранения. Ужасные впечатления. Вторая клиентка салона ее поддержала: она и вовсе избегает докторов. И пока не ходит к врачам, чувствует себя здоровой.

Вердикт собеседниц был таков: врачам доверять нельзя категорически. Во-первых, они заинтересованы в деньгах, а не в твоем выздоровлении, а потому найдут у тебя все что угодно, лишь бы заманить в свои сети. А во-вторых, даже если речь идет о реальной болезни, то доктора предпочтут что-нибудь отрезать, а не вылечить.

Меня совершенно не удивил этот диалог. Я не услышала для себя ничего нового. Более того, уверена: многие из вас согласны с этими дамами. А я не вступила в беседу и не рассказала все, что думаю о нашей медицине, только потому, что меня пригласили на педикюр.

Ну ничего, я свое наверстаю – целая глава впереди.

Удивительное дело: мы боимся болезней, но едва ли не больше пугают те, кто, казалось бы, от этих несчастий должны нас защитить. Страх перед болезнями и врачами – об этом я буду говорить сегодня с доктором Курпатовым.

Я уговорила Андрея встретиться в Комарово: приехала сюда несколько дней назад – на дачу к друзьям. Но выбрала такое место для деловой встречи совсем не потому, что не хотела уезжать в душный, пыльный город. Чудесная погода, целебный воздух – в конце концов, врачу тоже иногда следует подумать о своем здоровье. Зная, как загружен Курпатов, я понимаю: если я не вытащу его на пленэр, этого не сделает никто! Он, конечно, может возразить, что и сам живет за городом, но ведь дома психотерапевт наверняка все время сидит в своем кабинете за компьютером.

Разговор я решила начать максимально доброжелательно. То есть не с претензий к коллегам моего доктора.

– Ой, Андрюш, так страшно заболеть вдруг чем-то очень серьезным! А человек – существо такое хрупкое, и никогда не знаешь, что откуда в организме берется и развивается потом во что-нибудь неизлечимое. И ведь так много мучительных болезней и травм, не совместимых с нормальной жизнью.

Может, если бы мы жили в стране, где человек и его качество жизни хоть немного волнуют государство, было бы и не так жутко. А поскольку у нас инвалиды, например, ни государству, ни обществу не нужны, то здоровье потерять особенно страшно.

– Шекия, в странах, о которых ты говоришь, люди, в целом, гораздо больше тревожатся о своем здоровье. Проблема же, на самом деле, не в том, что у нас государство наплевательски относится к человеку, а в том, что мы сами абсолютно наплевательски относимся к своей жизни и своему здоровью.

Посуди сама: у нас страна больна самолечением, причем, лечится даже не лекарствами, а припарками и мочой – ну, это что, рачительное отношение к своей жизни? Вот ты машину бензином заправляешь, а дай я тебе предложу ее мыльной водой заправлять, ты как на это отреагируешь? Отрицательно, потому что боязно за машину, правда? А когда в больной организм вместо лекарств глину запихивают, или скипидар, или какой-нибудь «золотой ус» – это у нас нормальное отношение к своему здоровью, да?

В моем издательстве первый тираж книги по водолечению (я, честно сказать, даже представить себе не могу, что это за технология такая) был в десять раз выше, чем любой книги доктора Курпатова. Почему? Потому что спрос на водолечение и прочую дребедень в десять раз выше, чем в принципе на медицину и на объективное, научное знание. Нам же не надо, чтобы научно, нам надо, чтобы чудесно…

А в развитых странах пропорции другие. Там тоже медицинская паранормальность присутствует, но она не носит системного характера. И это происходит потому, что человек по-настоящему боится заболеть, по-настоящему дорожит своим здоровьем. Этому есть понятные объяснения: во-первых, болезнь – это слишком дорогое удовольствие (и расходы на лечение, и временная нетрудоспособность, а кредит не спит), а во-вторых, когда жизнь у тебя, в целом, хороша, ты, заболевая, теряешь многое. А поскольку у нас жизнь «не особо», мы и не слишком о ней печемся.