Альманах - Триединство. Россия перед близким Востоком и недалеким Западом. Научно-литературный альманах. Выпуск 1 Страница 39

Наверное, поэтому на февральском саммите 2009 года глав государств Организации Договора коллективной безопасности (ОДКБ) в Москве при принятии решения о создании коллективных сил оперативного реагирования ОДКБ заходила речь о необходимости внесения в стратегию противостояния общим угрозам некоторых назревших «идеологических уточнений» (газета «ВПК» от 11.02.09). Каждый гражданин имеет конституционное право на свою идеологию, но вооруженные силы, противостоящие общим угрозам, должны все же иметь какие-то общие идеологические установки.

Если, по расхожему мнению, экономика, торговля и бизнес могут порой дистанцироваться от идеологии, то обороноспособность страны, вооруженные силы без нее не могут быть эффективны. Это касается и государственных ведомств, прямо отвечающих за национальную или коллективную безопасность, включая разведывательные органы. Речь, конечно, не идет о «всеобщей политизации» армии и флота, но они должны иметь четкие идеологические принципы – во имя чего и для каких целей они существуют и могут быть задействованы.

В расширенное понятие войн «неведомого поколения» Леонид Медведко вкладывает особый смысл. Неизвестно, сколько поколений еще будет в них участвовать и сколько поколений будет еще ощущать все последствия незавершенных конфликтов на Ближнем и Среднем Востоке. Со своей стороны, я добавил бы еще, что в понятие войн «неведомого поколения» следует вкладывать еще и другой смысл. Неизвестно, какого поколения оружие может использоваться в этих «неведомых войнах».

Со времен 70-80-х годов прошлого столетия конфликты на Ближнем и Среднем Востоке не идут на спад. Причины этого коренятся в постколониальной стратегии и в политике ведущих капиталистических держав, борющихся за мировое господство. Они-то и провоцируют так называемые локальные «мятежевойны». Эти конфликты могут носить характер отстаивания кем-то суверенитета, «возвращения потерянных территорий», национально-освободительной борьбы, межрелигиозных конфессиональных и этнических междоусобиц. Большой, или «Расширенный», Ближний Восток стал теперь одним из эпицентров противостояния не столько различных цивилизаций, сколько транснациональных корпораций, ареной столкновения глобальных интересов основных мировых игроков. Этот регион стал, поистине, «делом близким» не только для России, но и для всех других участников «войны конкуренций». Это, прежде всего, война за контроль над энергетическими ресурсами, и в то же время это война инновационная, поскольку она носит и высокотехногенный характер.

Глобальный кризис заставляет каждое государство быть особенно внимательным к проблемам собственной национальной безопасности. Для этого требуется, прежде всего, правильно определять приоритеты внешних угроз. По убеждению ряда российских и зарубежных аналитиков, такие приоритеты четко пока не просматриваются. Что стоит хотя бы «афганский синдром». С одной стороны, Россия, как участник антитеррористической коалиции, дала согласие на использование своих сухопутных и воздушных коридоров для транспортировки невоенных грузов стран НАТО в Афганистан для борьбы с общим врагом – международным и исламистским терроризмом. С другой стороны, нельзя сбрасывать со счетов, что с приходом новой администрации президента США Б. Обамы угроза гегемонистского, американского глобализма не уменьшилась.

Не может не настораживать и то, что с начала осуществления операции «Несокрушимая свобода» прошло уже почти десятилетие. Афганистан фактически превращен американцами и НАТО в центрально-евроазиатский военно-геостратегический плацдарм. Президент США Барак Обама вскоре после прихода к власти «принял предложение» шефа Пентагона Роберта Гейтса направить в Афганистан не менее чем на 5 лет 17 из планируемых 30 тысяч американских солдат – из числа выводимого иракского контингента. К концу 2009 года американо-натовский контингент в Афганистане составил уже более 100 тысяч человек, и эта группировка продолжает наращиваться. Аналитики высказывают опасения, как бы крен в сторону войны с международным терроризмом не обернулся против соседних с Афганистаном стран и против самой России.

Не хотелось бы проводить печальных параллелей, но в истории нашей страны уже были примеры неверного выбора приоритета при оценке надвигавшихся угроз, как это было перед нападением Германии на СССР. Вплоть до 22 июня 1941 года мы продолжали гнать в «рейх» поезда с техникой и стратегическим сырьем, выполняя свои обязательства по заключенному с Берлином в августе 1939 года «пакту о ненападении».

В условиях нарастания и обострения глобального кризиса во всех его разновидностях растут и глобальные угрозы. Сейчас недостаточно помнить формулу: «Кто владеет информацией, тот владеет миром». Мало обладать информацией, важнее – умело и правильно ее оценить и принимать по ней решения без ущерба для безопасности как своего государства, так и соседних, дружественных стран и партнеров.

Аналитические исследования конфликтов на Ближнем и Среднем Востоке, которые провел Л.И. Медведко, дополняют уроки самых кровопролитных войн прошлого столетия. России, как и прежде, предстоит выполнять свою историческую миссию в противостоянии любым угрозам, включая и военные. Только так она сможет повлиять на ход и исход «неопознанных» войн и «отложенных» незавершенных конфликтов как на Востоке, так и на Западе.

Леонид Медведко не скрывает, что был и остается приверженцем дела евроазиатской интеграции и сотрудничества. В упомянутой книге он тоже отстаивает эту идею. Отрадно отметить, что нынешнее российское военно-политическое руководство, в противовес США и НАТО, уже продемонстрировало свою решимость брать на себя лидерство в противостоянии глобальному кризису и общим для всех государств ЕврАзЭС и членов ОДКБ разного вида угрозам.

При создании систем коллективной и международной безопасности России предстоит преодолеть немало трудностей в условиях проводимого реформирования вооруженных сил. При этом главнейшей задачей, несмотря на проходящее сокращение в армии и на флоте, остается не только сохранение, но и наращивание оборонительного и разведывательного потенциала страны. Ведь чем меньше вооруженные силы, тем сильнее и эффективнее должна оставаться военная разведка. Конечно, она должна быть при этом оснащена в достаточном количестве всеми необходимыми техническими и иными средствами самого высокого качества и самых передовых технологий.

Но не менее важно и другое. В разведке должны служить лучшие из лучших, профессионалы высокой пробы, впитавшие драгоценный опыт старших поколений, верные патриотическому Триединству – Слова, Дела и Смысла служения Родине. Перефразируя слова любимого Леонидом Ивановичем поэта В. Маяковского, можно было бы сказать: «Служу Отечеству, которое есть, и трижды – Отчизне, которая будет».

Межрегиональный фонд поддержки православных проектов не ошибся, приняв к 80-летию Л .И. Медведко Постановление о награждении его «За долголетнюю и безупречную службу в военной разведке на благо Отечества, заслуги в развитии исторической науки, высокий профессионализм и безупречную деловую репутацию» орденом «За пользу Отечеству» (Золотой крест). Мне кажется, такое название ордена могло бы быть применимо и ко всем другим его наградам (более 20 орденов и медалей), которых он удостоился за всю свою многолетнюю службу, общественную деятельность, научную работу и литературный труд.

«Магический квадрат» кризисов на Ближнем Востоке

В.В. Наумкин, доктор исторических наук, член-корреспондент РАН, директор Института востоковедения РАН, главный редактор журнала «Восток»

Автор этих строк не является поклонником магии чисел, однако устоять перед соблазном всегда трудно, когда имеешь дело с Ближним Востоком. В 1956 и в 1958 гг. на Ближнем Востоке разразились два кризиса, а ровно через пятьдесят лет, как их эхо, регион поразили еще два – 2006 и 2008 гг.[5] Весь этот «магический квадрат» кризисов в одинаковой мере имел и местное, и региональное, и глобальное измерения, будучи тесно вплетенным в контекст мировой политики. Глобальные и региональные державы-антагонисты оказывались на грани военного столкновения, а местные игроки активно использовали существовавшие между политическими колоссами противоречия в своих интересах. Поразительные параллели между разделенными полувековой исторической дистанцией кризисами (соответственно 1956 и 2006 гг., а также 1958 и 2008 гг.) заставляют задуматься о неких всеобщих, спиралевидных, спаянных цикличностью и многомерностью матрицах, определяющих функционирование столь важной региональной подсистемы международных отношений, как ближневосточно-средневосточная.

В данной статье не стоит задача дать равноценный анализ всех четырех кризисов, а ставится цель сопоставить их, показать различие и сходство, сделав акцент на первых двух – событиях полувековой давности, которые сегодня можно оценить по-новому благодаря введенным в оборот в последние годы рассекреченным архивным материалам и богатой мемуарной литературе. Речь пойдет и о развенчании некоторых мифов: процесс пересмотра устоявшихся стереотипов становится неизбежным тогда, когда события оказываются удалены от нас настолько, что политическая ангажированность отступает на задний план и делает непредвзятость возможной. Коснемся некоторых аспектов кризиса первого – 1956 г., апогеем которого явилось вооруженное вторжение Англии, Франции и Израиля в Египет, предпринятое в ответ на национализацию египетским лидером Г.А. Насером компании Суэцкого канала. Этому событию предшествовала вереница изменений на сцене ближневосточного и мирового политического театра, где актеры довольно часто менялись, а роли, как кажется, оставались неизменными (впрочем, последнее утверждение нетрудно и оспорить).