Ася Алпеева - Жизнь без сценариев, или Тайные механизмы нашего подсознания Страница 4

История из жизни. Мне позвонила женщина и записалась на прием на следующий день. Я даю частные консультации у себя дома, и ждала ее к 13.00. В 7.00 утра раздался звонок в домофон, и клиентка объяснила, что она уже приехала, и что она не может ждать. Я с изумлением сказала, что еще сплю, и спросила, чем вызвана такая спешка. «Я до часа не доживу», – ответила клиентка. Я сказала, что это, в общем-то, не моя проблема, и что в семь утра я консультаций не даю, а ее жду в час, согласно записи. Клиентка настаивала. Я повторила отказ и выключила домофон. Через небольшое время раздался звонок в дверь – кто-то пустил женщину в подъезд. У меня в гостях были родственники, которых тоже разбудили звонки, и я поняла, что клиентка не отстанет и придется ее принять, несмотря на ее не располагающее к себе поведение. Конечно, проблема, с которой она ко мне пришла, была не смертельной, но ей субъективно казалось, что у нее действительно земля горит под ногами. Несомненно, это очень яркое проявление типичной черты Отверженного, таким людям трудно осознавать и учитывать, и собственные потребности, и потребности окружающих. Также им часто бывает свойственна более или менее проявленная истеричность. На таких людей очень трудно рассчитывать.

Еще одна типичная особенность представителей этого психологического типа – подмена инстинкта самосохранения инстинктом самоуничтожения. Заложенная в детстве программа толкает Отверженного на попытки прекратить свое «незаконное» существование физически. Часто Отверженные приобретают разрушительные зависимости, много рискуют, занимаются опасными видами спорта. Значительное число людей, оканчивающих свою жизнь суицидом, живут в рамках именно этого жизненного сценария.

История из жизни. Её рассказала клиентка, которая пролечила травму Отверженного: «С детства я увлекалась активными видами спорта: каталась на горных лыжах, прыгала в воду с вышки, прыгала с парашютом, гоняла на мотоцикле и на автомобиле, лазила по скалам. В общем, все, что было страшно и опасно для других людей, вызывало у меня азарт и желание попробовать это сделать. Поначалу я ощущала прилив сил, а потом опустошение, и снова пускалась на поиски острых ощущений. Несмотря на наличие у меня мужа и двоих детей, я с удовольствием шла навстречу опасным приключениям, а моя семья – за мной. Я всегда думала, что это мои истинные желания. Однако, когда я проработала травму Отверженного, все изменилось. Мы с мужем и детьми поехали в очередное туристическое путешествие – и в первый же день я начала думать о том, что вообще не понимаю, куда и зачем я еду. Привычный азарт сменился мыслями о том, насколько мне действительно необходимо куда-то лезть и рисковать жизнью. Когда нам нужно было сплавляться по горной реке с порогами, я вдруг впервые в своей жизни подумала, что мне страшно за собственную жизнь и жизнь своих близких. Во время путешествия я то и дело ловила себя на мысли, что наше приключение как минимум небезопасно, что это может закончиться серьезными травмами, а с нами дети. Мои глаза открылись: я вдруг поняла, что мне все это не нравится и никогда не нравилось, а рисковала я потому, что, на самом деле, мне не хотелось жить, и за всеми моими приключениями стояло неосознанное желание однажды все-таки свернуть себе шею. Для самоубийства у меня не было ни смелости, ни осознанных причин, и вот я убивала себя через то, чем занималась. Когда мы вернулись домой, я решила серьезно поговорить с мужем, и сказала, что рискованные занятия меня больше не привлекают. Мне стало страшно, я поняла, что хочу жить. Каково же было мое удивление, когда обрадованный муж сказал, что очень надеялся, что рано или поздно мне все это надоест. Потому что сам он все эти годы рисковал только ради меня…».

Одна из главных особенностей Отверженных (специально выделенная у Лиз Бурбо) – это бегство как базовая защитная реакция. В проблематичных ситуациях, под давлением Отверженные стремятся сбежать, разорвать контакт, в крайнем случае – заснуть и отключиться от происходящего, если бежать некуда. Отверженные сбегают, когда начинают понимать, что становятся нужными кому-то, любимыми кем-то, и что им становится комфортно. Этот позыв к бегству продиктован страхом, что недоступное счастье может все-таки найти их, но тогда они непременно лишатся его позже. Придет кто-то и отберет его. Навсегда и по праву счастье принадлежать им не может, потому, что права нет. Поэтому лучше сбежать до того, как оно наступило, чем лишиться его после того, как уже подержал в руках, почувствовал и принял. Отверженные боятся быть счастливыми и нужными, они прячутся в привычное одиночество, ибо ждут от него меньшего страдания.

Обстоятельства нанесения травмы. Формирование сценария

Сценарий Отверженного запускается в результате глубокой и ранней травмы, которую наносит ребенку родитель одного пола с ним. Первичная травма относится к возрасту от 0 до 3 лет, часто – до 1 года. Однополый родитель для ребенка в этом возрасте – это самый важный и близкий человек, самое важное и близкое существо на свете. Именно он отвечает за выживание ребенка, ему еще не умеющий говорить ребенок бессознательно адресует само свое существование, и полностью зависит от того, принимает его родитель или нет. В первые годы после рождения основная задача младенца – это физическое выживание. Слыша слова и воспринимая действия родителя, адресованные ему, ребенок непосредственно принимает точку зрения взрослого, давшего и поддерживающего в нем жизнь. Если родитель транслирует, что в его мире ребенку нет места, то это прямо определяет его самосознание.

Взрослым часто кажется, что, пока ребенок еще не умеет как следует говорить и сознательно обдумывать то, что видит, он «ничего не понимает и ничего не запоминает», но это не так. Пока сознание ребенка находится в процессе формирования, у него еще нет защитных механизмов и фильтров. Ребенок действительно не удержит в активной памяти свой младенческий опыт, но все, что он видит и слышит в этом возрасте, фиксируется в его подсознании, и именно это дает основу тем психологическим конструкциям и стратегиям, которые затем будут работать у него в течение всей жизни. Услышав в возрасте нескольких месяцев, что родитель одного с ним пола не рад его существованию, человек на полном серьезе начинает считать свое существование ошибкой, а себя – недостойным жить. И, конечно, если он оказался не нужен самому первому и самому важному адресату, то и никому другому, по его бессознательному убеждению, он никогда не будет нужен.

Для взрослых Отверженных характерно то, что они ничего не знают о самом себе, не имеют образа себя, разумеется – себя не любят, и вообще ощущают себя эдаким нематериальным наблюдателем, взгляд которого исходит из абстрактной точки в нуле, и всего лишь фиксирует окружающие события.

На самом деле, бесплодные поиски признания в партнерах, коллегах и вообще в окружающем мире, призваны компенсировать Отверженному отказ в принятии одного единственного человека – его отца или матери, в зависимости от пола. Именно его или ее признание является той недоступной сверхценностью, которая могла бы разрешить Отверженному жить и быть собой. Но, даже если внешне отношения с родителем вполне ровные, даже если родитель на самом деле любит Отверженного, работа сценария не даст ему этого увидеть. Обычно именно бессознательная фиксация на первичном отталкивании портит впоследствии Отверженному отношения с родителем, и этот цикл невозможно прервать, не пролечив изначальную травму.

История из жизни. В одном из российских городов ко мне подошла уже немолодая женщина и сказала, что на моем мастер-классе у нее произошло прозрение, и она поняла, на что потратила свою жизнь. Ее история не может не вызывать сочувствия: она была младшей дочерью в семье, и ее мать никогда не скрывала, что родила ее ради получения большей жилплощади на предприятии. Мать не любила ее и всегда свободно об этом говорила, впрочем, так же она себя вела и по отношению к ее рано умершему отцу. Предметом любви матери была старшая дочь, рожденная в первом браке, ее мама опекала и баловала, она рано уехала из дома, поступила в институт, и все время приводилась в пример младшей. Младшая, которая всю жизнь терпела обиды и унижения, очень рано повзрослела, принципиально не пошла в институт, а закончила строительное ПТУ, пошла работать на стройку и загуляла. Она намеренно приводила домой грязных и пьющих мужиков, пила вместе с ними и оставляла их ночевать, бросая вызов матери, которая ничего не могла с этим сделать. Результатом стала беременность, ранний аборт по настоянию матери и приговор врачей, после которого она загуляла пуще прежнего. Так героиня довела себя до полного отвращения к жизни, и однажды, проснувшись в компании каких-то малознакомых субъектов, она поняла, что дальше так продолжаться не может. Она бросила пить, села за учебники, выучилась и стала бухгалтером. Испытывая чувство вины, она, когда начала хорошо зарабатывать, стала все свои деньги тратить на мать, отправлять ее в санатории и на курорты, покупать ей дорогие вещи и т. д. Но, несмотря на все это, отношения их так и не наладились, потому, что мать все равно не стала любить ее больше, чем была способна. Потом героиня тяжело заболела и надолго попала в больницу. Каждый день она ждала часов посещений и надеялась на приход матери, которая никак не могла найти время, чтобы прийти. Весь период своего лечения героиня пролежала одна. Когда она выписалась из больницы и пришла домой, то с удивлением обнаружила, что мать, пока она болела, пустила в квартиру жильца и спокойно зарабатывала на нем деньги, чтобы не отказываться от привычного уровня жизни. Потом были съемное жилье, попытки выйти замуж и бесславное возвращение к матери. И вот на мастер-классе у нее случилось прозрение, она поняла, что ей 46 лет, семьи у нее нет, детей – не будет, и все это потому, что всю свою жизнь она посвятила надежде, что рано или поздно мама ее полюбит. Ради этого она занималась пьянством и развратом, чтобы мать забеспокоилась и начала ее вытаскивать из притонов, ради этого потом зарабатывала деньги, чтобы мать ее оценила, ради этого и заболела, чтобы получить от нее хотя бы жалость, но не получила и того. В некоторых случаях, к сожалению, отношения с родителями действительно не исправить и принятия не добиться. Но исправить свою собственную жизнь, разделив свою точку зрения и воспринятую точку зрения родителя, перестать смотреть на себя его или ее глазами и принять себя самому – возможно. Только вслед за этим идет признание и принятие окружающих. В обратную сторону это работает реже и только при более поверхностных травмах.