Гуманистическая психотерапия. Преодоление бессмысленности жизни - Виктор Эмиль Франкл Страница 4

той мере, в которой человек хочет охватить ее своим вниманием. Чем больше он отвлекается от партнера и концентрируется на сексуальном акте, тем больше он его блокирует. Мы наблюдаем это во всех случаях с пациентами, которым важнее всего показать свою мужскую силу, способность к полноценному оргазму или отсутствие фригидности. Как мы видим, человек пытается ухватить то, что обычно является и должно оставаться эффектом. Не понимая этого, человек сам все портит.

Случаев сексуальных расстройств может становиться все больше, поскольку злоупотребление сексуальностью процветает именно в экзистенциальном вакууме. Сегодня мы имеем дело с сексуальной инфляцией, которая, подобно инфляции денежной, идет рука об руку с обесцениванием. Сексуальность обесценивают в том смысле, что ее лишают человечности. Ведь человеческая сексуальность — это больше, чем просто сексуальность, на человеческом уровне это средство выражения надсексуальных, личностных отношений. Такие отношения невозможно разместить в прокрустовом ложе теорий наподобие «стремлений с вытесненным мотивом» или «обычной сублимации» лишь вследствие того, что их приверженцам приходится пренебрегать реальностью, взрывающей рамки подобных популярных упрощающих идей. Эйбл-Эйбесфельдт показал, что сексуальность обладает подобной функцией также и на субчеловеческом уровне — в животном царстве. Конечно, она не служит средством для поддержания личностных отношений, но, к примеру, половое поведение плащеносных павианов имеет социальную функцию, и «половое поведение позвоночных животных в принципе нередко несет функцию поддержания общности в группе».

Даже тому, кто изначально стремится лишь к сексуальному наслаждению, было бы полезно вывести свои отношения за рамки чисто сексуальных контактов, то есть поднять на уровень человеческих. На человеческом уровне сексуальность приобретает функцию выражения любви, ее воплощения, инкарнации (будь то любовь или влюбленность). То, что сексуальность лишь в этом случае может приносить счастье, показали результаты опроса американского журнала Psychology today: 20 000 респондентов ответили, что лучшая стимуляция потенции и оргазма — это романтика, то есть влюбленность в партнера, или любовь, в которую она переходит после романтического периода.

С точки зрения профилактики сексуальных неврозов персонификация сексуальности желательна не только в отношении партнера, но и в отношении собственной личности. Нормальное сексуальное развитие и взросление человека связано с растущей интеграцией сексуальности во всю структуру личности. Это значит, что всякая ее изоляция мешает интеграции и дает зеленый свет невротическим тенденциям. Дезинтеграция сексуальности, ее отрыв от самой личности и межличностных надсексуальных отношений ведет к регрессу.

Подобный расклад очень благоприятен для индустрии сексуальных развлечений, а этот своеобразный бизнес ждет своего часа. Тут-то и начинается танец вокруг золотой свиньи. Опять же с точки зрения профилактики сексуальных неврозов нас должна насторожить склонность современного человека к потреблению сексуального содержания, которое навязывает ему индустрия сексуального просвещения. Мы, психиатры, нередко узнаём от пациентов, как сильно довлеет над ними общественное мнение, ведь эта индустрия манипулирует им. Люди чувствуют себя почти что обязанными интересоваться сексом как таковым, обезличенным и обесчеловеченным. Но именно такой интерес может приводить к ослаблению потенции и мешать достижению оргазма. Тот, кто думает, что ему поможет изощренность любовной техники, лишает себя остатка спонтанности, непосредственности и естественности — условий и предпосылок нормального сексуального функционирования, в которых более всего нуждается невротик с сексуальным расстройством. Все это не означает, что мы поддерживаем какие-то табу и высказываемся против свободы в сексуальной жизни. Однако свобода, которую кое-кто подразумевает и о которой так часто толкуют, в конечном счете представляет собой свободу для бизнеса с его так называемым просвещением. В действительности оно лишь поставляет материал для фантазии людям, страдающим половой психопатией и вуйаеризмом. Просвещение — это хорошо. Но мы должны понимать, кому нужно это просвещение. В связи с этим мне хотелось бы рассказать об одном любопытном факте. Не так давно по телевизору показывали интервью с владельцем кинотеатра, репертуар которого состоял в основном из так называемых просветительских кинофильмов. Так вот, мужчина признался, что его клиентура, страстно желающая «просветиться», состояла за малым исключением из людей в возрасте от 50 до 80 лет… Мы все выступаем против лицемерия в сексуальной жизни. Но мы должны также выступить против лицемерия тех, кто говорит «свобода», а подразумевает деньги.

Вернемся к экзистенциальному вакууму и ощущению бессмысленности. В одном своем письме Фрейд выразил такую мысль: «Если человек задается вопросом о смысле и ценности жизни, значит, он болен, потому что объективно ни первого, ни второго не существует. В таком случае человек лишь показывает, что у него не удовлетворено либидо». Лично я так не думаю. По моему мнению, помимо того, что для человека характерно задаваться вопросом о смысле жизни, он может также в принципе сомневаться в его наличии. У молодых людей в этом отношении есть особая привилегия, которой они нередко пользуются: демонстрируя свое взросление, они все подвергают сомнению.

Эйнштейн однажды сказал, что тот, кто считает свою жизнь бессмысленной, не только несчастен, но и едва ли способен к выживанию. Действительно, волю к смыслу можно охарактеризовать понятием «фактор выживания», которое ввели американские психологи. Пребывание в концентрационных лагерях Освенцима и Дахау научило меня не в последнюю очередь тому, что выживать в пограничных ситуациях способен скорее тот, кто направлен на будущее, на задачу, которая его ждет, или на смысл, который хочет исполнить. Американские психиатры впоследствии показали это на примерах японских, северовьетнамских и северокорейских лагерей для военнопленных. И поскольку мы говорим о проблеме сохранения мира на земле, нам стоит задаться вопросом: возможно ли, что человечество получит единственный шанс выжить, только если сплотится в выполнении общей для всех задачи, реализуя всеобщую волю ко всеобщему смыслу?

Конечно, это вопрос не только лишь для нас, психиатров, и пока он остается открытым. Однако им необходимо задаться. И сделать это, как мы уже говорили, на человеческом уровне, ведь только там есть воля к смыслу и происходит ее фрустрация. Для патологии духа времени характерно все то, что мы говорили о неврозах и психотерапии личности. Бороться с растущими тенденциями деперсонализации и дегуманизации сможет лишь психотерапия, вернувшаяся к гуманизации.

О чем мы говорили вначале? У каждой эпохи свой невроз, и каждая эпоха нуждается в своей психотерапии. Теперь мы знаем, что только возвращение к гуманистической психотерапии поможет распознать симптомы болезни нашей эпохи и помочь в устранении актуальных проблем. Попробуем ответить на вопрос: можем ли мы дать смысл человеку, который пребывает сегодня в экзистенциальной фрустрации? Впрочем, мы должны радоваться уже в том случае, если его не лишают смысла вследствие приверженности к редукционистской индоктринации. Можно ли создать смысл? Можно ли возродить утерянные традиции или даже инстинкты? Или же прав был Новалис, когда сказал, что обратной дороги к наивности не существует и лестница, по