Владимир Леви - Искусство быть другим Страница 40

практика подавления агрессивного импульса. И практическое же воплощение принципа человечности, определенного Альбертом Швейцером как благоговение перед Жизнью. Здесь необходима последовательность, не исключающая и мелочей творения. Между прочим, как это ни странно, я заметил, что после принятия этой позиции комары стали относиться лично ко мне гораздо гуманнее: кусают нежно, заботливо-ей-богу, проверьте сами!..

Но шутки шутками, комары комарами, а духовность.

должна быть реалистичной и иметь средства самозащиты. Флора и фауна остаются флорой и фауной. Если на вас набрасывается злобная собака, приходится поднять камень или палку, сделать угрожающий жест. Для этого совсем не требуется включать в себе агрессивный импульс по отношению к данной собаке и собакам вообще, но требуется проявить его, и очень решительно. Случаи, когда необходима агрессивная маска, достаточно часты: одернуть подонка, поставить на место хама, проявить необходимый напор и резкость в ситуациях, исключающих разговор "по-хорошему". Самое сложное, конечно, узнать, действительно ли ситуация исключает разговор по-хорошему - тут ничто не поможет, кроме личного опыта и жизненных экспериментов.

Совет Молодому Рыцарю: поставьте себе за правило выражать агрессивность в форме изысканной вежливости, а доброжелательность и нежные чувства - в виде притворной, шутливой агрессивности (без перехода, однако, в нарочитую грубость и фамильярность). Следуя этому правилу, вы добьетесь:

а) необходимого эстетизма в поведении минус слащавость,

б) ощущения четкого внутреннего размежевания и баланса между агрессивным импульсом и агрессивной маской.

То, что я Вам рассказал, постаравшись быть как можно конкретнее, - лишь наводящая суть, лишь канва для поиска собственного, для творчества -не побоимся применить это затасканное слово и к не слишком благоуханной области жизни. Думаю, что и навыки, о которых мы говорим, относятся к необходимейшим элементам самовоспитания и культуры, к искусству жить. Как вы уже поняли, я принадлежу к сторонникам рискованной, обоюдоострой, не раз зло вышученной формулы добро должно быть с кулаками.

С тем, однако, важнейшим уточнением, что Добро обязано делать все от него зависящее, все возможное, чтобы кулаки не пускались в ход. Определить меру этого возможного - вот самая трудная моральная задача всех добрых людей, вместе взятых, и каждого поодиночке. От меры этой необходимой самообороны зависит и моральное существование Добра, и физическое.

"Возлюби врага своего" - да, прекрасно, но если враг твой убьет тебя, то некому будет и возлюбить беднягу.

Я не сторонник таких высоких трагедий, а потому полагаю, что Добро должно быть еще и с мозгами.

Успеха и Вам!

Ваш Д. Кет".

Внимание, Читатель, веду репортаж с места событий. Я зашел к Д. С. без звонка, воспользовавшись предоставленным дубликатом ключа (не особая честь, а простое удобство), - зашел, по невежливости, на полчаса раньше условленного и застал в положении, исключающем гостеприимство: он находится на полу, на зеленом коврике, занимается своей Новой йогой. Молча кивнул мне глазами, находясь в смешанной позе льва, лотоса и змеи. Пока я снимал плащ и приветствовал Ци-ника, это магическое сооружение успело переквалифицироваться в каракатицу, а затем, путем ряда скорпионных конвульсий, исчезло: в данный момент коллега находится в основополагающей позе покойника.

Обесцвеченные глаза недвижно устремлены в высокий лепной потолок, где, объяв лиру, столь же недвижно летят хвостатые драконы, полульвы, полулошади. Минут через восемь (я уже приблизительно знаю) забегают бицепсы, заиграют икры, засветится свежесть - его поднимет, и мы продолжим наш психосинтез.

Гляжу в окно - рамы откинуты, на подоконнике Цинциннат, он сегодня сер и серьезен, переоценивает ценности. За окном серые слезки, сентябрь. Напротив - мокренький дворик, с истлевающими тополями и опустелым вороньим гнездом, в голой глубине-обшарпанный особнячок, приспособленный под детсад, но шума нет, - пусто и пасмурно, по сырой песочнице, оскальзываясь о листья, семенит вспухший голубь.

...Все еще недвижен, сыроватый сквознячок шевелит волосы...

Все более укрепляюсь в выводе, что и загадка, и разгадка Д. С. заключена в совмещении крайностей. Но не в том их застылом сложении, которое в результате дает нудный нуль.

Все разбрасывается по-отдельностям, разбазаривается по специальностям, каждый - чрезвычайный и полномочный посол какой-нибудь ограниченности.

Прерываюсь - Циник спрыгнул с подоконника, потянулся, а Доктор, кажется, возвращается к жизни.

V

РИСУНКИ

НА ШУМЕ

ЖИЗНИ

Портрет психотерапевта

Что, правда? Наконец-то завоеван,

И я могу сказать тебе: "мой друг"?

О друг мой, есть ли словосочетанье

Нежней и проще, мягче и теплей?

Мой друг, мой брат, дитя мое, ты помнишь,

Когда, несчастный, грубый и угрюмый,

Меня ты тупо спрашивал: зачем?

И повторял: "зачем тебе я сдался?"

Чего прошу я, ты узнать пытался

За этот непонятный дружбы дар...

Зачем? Мой друг, затем, что светит солнце,

Затем, что нам придется умереть,

Затем, что быть глупцами не смешно,

Увы, мой друг, печально и преступно,

Затем, что боль страшна и неотступна,

Но вместе легче пить ее вино!

Тео Ливингстон

...Иногда, в порядке обмена рабочим опытом, я сижу, вернее, лежу у Д. С. на индивидуальном приеме - да, именно лежу, на этой самой кушетке, под видом загипнотизированного пациента. К такому здесь привыкли.

Входящие не обращают на меня особого внимания. Слушаю, потихоньку подсматриваю, мотаю на ус... Естественно, играя загипнотизированного, да еще в такой обстановке, нетрудно и впрямь впасть в гипноз - вероятно, этим можно объяснить некоторые иллюзии, возникавшие у меня по ходу дела.

Человек и его музыка

- ..Здесь вы решаете себя из Другого, вы из него, вы для него. Поэтому всего прежде расслабьтесь, - пояснял он, - расслабьтесь мощно, концертно-откиньте себяи включитесь - прием... Зацепкой может бьггь что угодно-и завитушка волос у виска, и моргание, оно ведь может жить от человека отдельно, как улыбка Чеширского кота, и, однако, человек именно в нем, и какое-то особое колыхание платья... Погружаетесь - начинаете слышать, начинаете жить... Главное, чтобы вас в себе было как можно меньше-только резонанс, только прием...

Прием сейчас начнется, я уже здесь, а вот и "он входит, румяный невзрачный мальчик, виновато улыбается медсестре Нине, садится, откидывается. Очередь двинулась. Первым записан пациент С., алкоголик, запои на почве тяжких депрессий - едва он приоткрывает дверь, Д. С. становится отменно сухощавым, щеки втягиваются, обрисовывается хищный профиль аскета... Опять с похмелья, состояние простоквашное... Бормочет оправдательную невнятицу, Д. С. не слушает, ощетинивается - все ясно и надо действовать, сейчас приходится быть дикобразом. Бледен, стальные глаза, резкий ломаный голос, пациент СПИТ, прямо в кресде, императивный гипноз... Поспешно поднимаюсь, неуклюже помогаю переместить С. на кушетку, сам притуливаюсь как-то сбоку...

...Тебя нет, есть только Входящий, его походка, осанка, лицо, голос, мимика, поток, сознания, эскиз ситуации, рисунок судьбы - все это становится тобой, с каждым новая жизнь, и в этой жизни ты - все, что знал, делал, думал, чувствовал раньше, все прежде Входившие, сгусток знаний о том, как бывает, но все сначала, но все иначе - появляется М., нескладная личность неопределенного возраста - вернее, старик с детства, а сейчас ему вроде бы 33, вроде бы работает в какой-то организации, вроде бы женат, вроде бы разводится - все вроде бы, потому что нереально это все, потому что не верит он в собственное существование, не участвует в спектакле, а так, механический статист. Выглядит М. так, будто уже пьяный портной, торопясь под праздник закончить и загулять окончательно, наудачу скроил его из несгодившихся обрезков других людей, забыв к тому же снабдить бровями, и оттого все в нем напряжено, стиснуто, местами перекошено, местами висит - неудобно жить, неудобно... По клинической терминологии-тяжелый шизоид, но болезненного процесса нет, ни бреда, ни галлюцинаций, а просто он такой, просто такое существование. Безобиден, как травка, подозрителен, как носорог.

Заколоченный со всех сторон черный ящик, но не черный, а якобы... Что случилась с Д. С.? Ну и солидность!

Невероятно тучен, оплывшее лицо, профессорские сдобные глазки, один из которых к тому же слегка косит, бровей тоже нет... Ни о чем не спрашивает, покашливает, пациент тоже покашливает, напрягается до последнего сосуда, неудобство жизни достигает своего апогея...

И вдруг - что-то происходит, что-то неуловимое - и вот сидят два обычных непримечательных человека и просто, тихо беседуют...

Ящик с жалобным скрипом раскрывается, оказывается, это коляска, в ней вполне живой ребеночек - нуну, дальше...