Абрахам Маслоу - Мотивация и личность Страница 41

Читателю станет ясно, что все приводящиеся ниже отдельные характеристики на самом деле отнюдь не являются отдельными, а переплетаются друг с другом, по-разному выражая одно и то же, имея одно и то же значение в метафорическом смысле и т. д. Я обращаюсь к читате

140 Абрахам Маслоу. Психология Бытия

лю, интересующемуся "холистским анализом" (противоположностью анализа атомистического или "раскладывающего на составные части"). (97, гл. 3.) В описаниях я буду пользоваться холистским методом, не раскалывая единство на совершенно отдельные и взаимоисключающие компоненты, а как бы "вращая" его в руках и разглядывая различные его грани, подобно тому как знаток живописи созерцает прекрасное полотно, видя то одну его структуру (как целого), то другую. Каждый обсуждаемый "аспект" может рассматриваться как частное объяснение любого другого "аспекта".

1. Во время пикового переживания человек чувствует себя более единым (целостным), че^ в любое другое время. Наблюдающему за ним со стороны он также представляется более единым в самых разных аспектах (перечисляемых ниже), например, менее раздираемым конфликтами и противоречиями, меньше борющимся с самим собой, пребывающим в большем ладу с самим собой, меньше разрывающимся между ощущающим "я" и наблюдающим "я", более целенаправленным, более гармонично организованным, организовавшим более эффективное и слаженное функционирование всех своих частей, более "синергичным", испытывающим меньше внутренних трений и т.д.* Другие аспекты интеграции и лежащих в ее основе условий будут обсуждаться ниже.

* Это представляет особый интерес для терапевтов не только потому, что интеграция является одной из основных задач всей терапии, но также в связи с проблемой так называемой "терапевтической диссоциации". Для того чтобы из озарения родилась терапия, необходимо ощущать и наблюдать одновременно. Например, психотика, который испытывает переживание в полной мере, но недостаточно "отстранен", чтобы наблюдать за переживанием, этот опыт никак не улучшает, даже несмотря на то, что он может относиться к самым глубинам бессознательного, которое недоступно невротикам. Но верно и то, что терапевт тоже должен "раздвоиться" таким же парадоксальным образом, поскольку он должен одновременно принимать и не принимать пациента таким, каков он есть; то есть, с одной стороны, он должен уделить пациенту "беспристрастное положительное внимание" (143), он должен идентифицировать себя с пациентом, чтобы понять его, он должен отбросить критический подход и все оценки, он должен ощутить мировоззрение пациента, он должен сказать пациенту: "Я -- это ты", он должен полюбить пациента братской любовью и т д. Но с другой стороны, он должен так же безоговорочно "не принимать" пациента, не ото

Развитие и познание 141

2. По мере того, как человек становится более единым и более "чистым", увеличивается его способность слиться с миром*, с тем, что до того было "не он". Например, возлюбленные, сближаясь, становятся скорее одним человеком, чем парой, монизм "Я -- это ты" становится более возможным, творец становится одним целым со своим творением, мать ощущает свое единство с ребенком, слушающий музыкальное произведение человек сам становится музыкой (а она становится им), посетитель картинной галереи становится картиной, зритель в театре балета -- танцем, астроном оказывается "где-то там" со звездами (больше не являясь отдельным существом, подглядывающим в замочную скважину телескопа за другими отдельными существами, находящимися на другом краю бездны).

То есть обретение идентичности, автономности или самости одновременно является взлетом над самим собой, уходом вверх от самости. Таким образом, индивид может, в определенной мере, расстаться с эго**.

ждествлять себя с ним и т. д., потому что он пытается сделать пациента лучше, то есть другим, чем тот является на данный момент Подобная терапевтическая "раздвоенность", несомненно, лежит в основе терапии по Дойчу и Мэрфи (38). Но задача терапевта заключается также и в том, чтобы слить множество "личностей" в неделимое гармоничное единство, как в пациенте, так и в терапевте. Это можно назвать превращением в исключительно ощущающее эго при постоянно существующей, вероятно предсознательно, возможности самонаблюдения. Во время пиковых переживаний мы все больше уподобляемся исключительно ощущающему эго.

* Я понимаю, что использую язык, который подразумевает опыт, то есть он должен быть понятен только тем, кто сами не подавили, не загнали вглубь, не отбросили свои пиковые переживания и не испугались их. Впрочем, я верю, что смысл моих слов можно донести и до тех, "кто не поднимался на вершины", но это очень трудное и долгое дело.

** Я думаю, что смысл последнего феномена достаточно легко объяснить, назвав его полной утратой само-сознания или само-осознания, или само-наблюдения, которое в нашем нормальном состоянии присутствует в нас, но ослабевает или покидает нас при возникновении какого-нибудь увлечения, интереса, сосредоточенности на чем-то или отвлекающего фактора. На высшем уровне это происходит во время пиковых переживаний, а на низшем -- в период такой увлеченности, скажем, кинофильмом, романом или футбольным матчем, которая заставляет нас забыть о себе и наших небольших страданиях, бедах, о том, как мы выгладим, и т. д. Практически всегда такое состояние является приятным.

142 Абрахам Маслоу. Психология Бытия

3. Во время пиковых переживаний индивид, как правило, чувствует себя на вершине своих сил, максимально используя все свои способности. Как удачно выразился Роджерс (145), он чувствует себя "идеально функционирующим". Он чувствует себя более разумным, более восприимчивым, более остроумным, более сильным или более приятным человеком, чем обычно. Он находится в своей наилучшей форме. Это не только субъективное переживание, поскольку таким он представляется и наблюдающему за ним со стороны. Он больше не тратит силы на борьбу с самим собой; его мускулы предназначены уже не для борьбы. В нашем нормальном состоянии только часть нашей энергии мы используем для действия, а другую часть мы используем для сдерживания самой этой энергии. Во время пикового переживания мы не тратим силы попусту; вся наша энергия идет в действие. Мы становимся похожими на реку, прорвавшую все плотины.

4. Несколько иным аспектом "идеального функционирования" является непринужденность и легкость, с какой функционирует человек, достигший пика своей формы. То, на что в другое время тратится множество сил и стараний, в этом случае выполняется без всякого усилия, как бы "само по себе". Зачастую у человека появляется ощутимая грациозность во время этого беспрепятственного, легкого, не требующего усилий идеального функционирования, когда все "срабатывает" или "идет, как по маслу".

В это время люди выглядят спокойными, уверенными в себе и своей правоте, словно они точно знают, что они делают, и делают это без оглядки, искренне, не сомневаясь не колеблясь. В это время есть только выстрелы в "яблочко". Великие спортсмены, художники, творцы, лидеры и руководители ведут себя именно так, когда функционируют наилучшим образом.

(Хотя это явление меньше связано с понятием идентичности, чем то, что было сказано выше, но я думаю, что его можно включить в него как эпифеноменальную характеристику того, что мы называем "по-настоящему быть самим собой", поскольку это внешнее проявление, достаточно публичное, чтобы быть доступным для исследова

Развитие и познание 143

ния. Кроме того, я полагаю, что это необходимо для полного понимания того рода божественного веселья (юмора, забавы, валяния дурака, смеха), который я считаю одной из высших бытийных ценностей идентичности.)

5. Во время пиковых переживаний, больше, чем в любое другое время, человек чувствует себя ответственным, активным, творческим центром своей собственной деятельности и своего восприятия. Он чувствует себя "первопричиной", хозяином самому себе (а не сотворенным кем-то еще, беспомощным, зависимым, пассивным, слабым и подчиненным). Он чувствует себя абсолютно независимым, полностью отвечающим за свои действия, обладающим непреклонной волей, хозяином своей судьбы, "действующей силой".

Точно так же воспринимает индивида наблюдающий за ним со стороны, которому он представляется более решительным, более сильным, более целеустремленным, более способным презирать или преодолевать преграды, более ожесточенно уверенным в себе, внушающим мысль о бесполезности любого сопротивления ему. Он словно не сомневается в своей ценности и своей способности выполнить любое свое решение. Наблюдающему со стороны он также кажется достойным доверия, надежным, тем человеком, на которого "можно поставить". Зачастую этот великий момент обретения ответственности индивида можно заметить в процессе терапии, в период взросления, при обучении, в браке и т. д.