Так можно: выстроить границы в отношениях с трудными родителями - Аллен Дэвид Страница 5

Поведение, которое доводит вас до белого каления, не возникает на пустом месте. Никто не рождается критикующим, требовательным и дисфункциональным. Врожденные склонности только косвенно влияют на паттерны поведения. Неблагополучные семейные паттерны закладываются не в тот момент, когда ребенок появляется на свет. Определенные привычки приобретаются, когда он взаимодействует с родителями. Мы учимся у значимых взрослых – как раз это и обусловлено генетикой. Наши родители, в свою очередь, усвоили свои паттерны общения от тех, кто воспитывал их, и так далее. Дисфункциональные паттерны формируются как минимум на протяжении трех поколений[4].

Привязанность и социальное научение

Человек рождается беспомощным и остается таким довольно долго. В младенческом возрасте у нас нет врожденных знаний о том, как устроен мир, и мы не можем позаботиться о себе. Такое крайне зависимое положение сохраняется длительное время – особенно если сравнить человека с другими млекопитающими. Так что все мы генетически запрограммированы на то, чтобы активно реагировать на основных значимых взрослых в нашей жизни – тех, кто нас воспитывал. Взрослые, которые несут за нас ответственность, обязаны показать нам, как устроен мир и, в частности, общество. Без этих знаний нам не прожить.

Непосредственно от родителей мы получаем очень важную информацию: какую роль мы играем в своей социальной группе и как общаться с другими членами этой группы. Людей можно назвать самыми социальными существами на планете. Сотрудничество – залог нашего выживания. Мы зависим от труда других людей, которые обеспечивают нас едой, жильем, защищают от врагов и удовлетворяют остальные наши материальные потребности – кроме тех немногих, что мы способны обеспечить сами. Можно сказать, что правила общения внутри нашей социальной группы буквально отпечатываются в нашем мозге с раннего детства – даже если они диктуют то, что противоречит нашим интересам.

В примитивной части мозга, лимбической системе, есть клетки, которые реагируют только на конкретные лица[5]. Они распознают только мать или отца – и больше никого другого[6]. Все, что мы усваиваем в период ранней привязанности, сильно влияет на нас. Как только возникает знакомая ситуация, мы ведем себя привычно, автоматически, почти неосознанно. Эти привычки сложно подавить или изменить, даже когда мы взрослеем.

Мы также учимся добиваться своего, а для этого внимательно следим, чем мотивировано поведение родителей, как они реагируют на нас и окружающий мир. Джон Боулби, один из сторонников теории привязанности, считает: к двум годам ребенок уже прекрасно знает, как вызвать у родителей определенную реакцию[7]. Конечно, мы не можем читать мысли взрослых, поэтому анализируем их поступки и слова. Причем именно по поступкам мы определяем, чего они ждут от нас.

Стремясь получить одобрение родителей, мы учимся у них, как реагировать на поведение других людей и другие аспекты нашего окружения. И всю оставшуюся жизнь мы повторяем заученное поведение – машинально, не задумываясь, без каких-либо сознательных решений. Если бы нам пришлось размышлять обо всем, что мы делаем в течение дня, времени действовать не осталось бы! Мы практически впали бы в ступор[8].

В определенной ситуации все мы способны пожертвовать личными желаниями (а иногда и жизнью) ради семьи или социального порядка. Эта склонность унаследована генетически. Вот самый очевидный пример: на войне многие оказываются готовы умереть за свою страну или народ. Также у нас есть острая потребность следовать семейным правилам и играть роль, которую нам поручили. Не делая этого, мы испытываем высокую тревожность. Это явление известно как родственный отбор[9]. Впервые такую особенность у животных отметил не кто иной, как Чарльз Дарвин. Причем мы не обязаны идти этим путем. Мы способны выбрать совсем другую жизнь, но при этом ощущать себя так, будто идем против собственной природы.

Некоторые поступки родителей кажутся нам странными, даже безумными, потому что прежние правила и роли в семье неактуальны или контрпродуктивны, ведь культура меняется. Возможно, ваши родные не угнались за переменами и до сих пор держатся за старые правила. Это пример «культурного отставания». В наше время общество меняется невероятно быстро. Родители и дети живут почти в разных вселенных, если посмотреть, как они взаимодействуют с внешним миром в повседневной жизни, – дети со своими сверстниками в школе, а взрослые в своем социальном круге. В 1950-е годы, когда я рос, почти все мамы в моем районе были домохозяйками и сидели дома с детьми. В крайнем случае они выбирали профессию учительницы, медсестры или секретарши. Но прошло совсем немного времени – и для женщин стало нормальным работать. Возвращаясь домой из колледжа, девушки радовались карьерным возможностям, но что они слышали от матерей? Да ни один мужчина не захочет жениться на женщине, которая предпочла работу! «И откуда только такие дурацкие мысли?!» – недоумевали девушки. Ответ: в такой системе ценностей воспитывали их мам.

Вот что заставляет сомневаться большинство людей: каким потребностям следовать – семейным или своим собственным? Что важнее: традиции семьи или самоактуализация? За последние несколько веков приоритет в западной культуре постепенно сдвигался в сторону самоактуализации[10]. Людей, живущих по старым правилам, личная свобода зачастую пугает, но одновременно и притягивает.

Все эти факторы позволяют объяснить, почему паттерны поведения, усвоенные от проблемных родителей, так прочно закрепились и обладают такой силой. К тому же родители машинально реагируют на собственные страхи – которые они приобрели, наблюдая за вашими бабушками и дедушками в их культурной среде. Когда вам кажется, что родители зациклены на вас, по большей части они думают о себе

Конец ознакомительного фрагмента.