Серийные убийства в странах Европы. Хроники подлинных уголовных расследований - Алексей Ракитин Страница 5

Поэтому очень многие должностные лица в полиции Лондона считали, что поймав «Красного Передника», они поймают и убийцу проституток. К этой же мысли склонялся и старший инспектор Чандлер. С 9 сентября в его распоряжении были уже очень большие силы полиции – более 20 детективов и 200 патрульных. Эти силы он бросил на розыски «Красного Передника». Их работу весьма облегчало то, что они имели в своём распоряжении неплохой словесный портрет подозреваемого, а сам район поисков был весьма невелик (напомним, что весь Уайтчепел состоял всего-то из 200 зданий, а его население не превышало 9 тыс. человек). При серьёзном подходе к делу найти подозреваемого представлялось вполне посильной задачей. По общему мнению детективов, «Красный Передник» должен быть человеком, привлекавшимся прежде к уголовной ответственности. Таковых лиц в Уайтчепеле было немало – более 30% населения. Полицейские хватали всех известных им уголовников, подпадавших под известный словесный портрет, и доставляли их на опознание в полицейский участок, в котором были собраны жертвы нападений «Красного Передника».

Джозеф Чандлер располагал большими полицейскими силами, и это позволило ему добиться поставленной задачи в кратчайшие сроки. Уже вечером 11 сентября 1888 г. было официально объявлено об аресте человека, опознанного как «Красный Передник». Арестованного звали Джон Пизер, прежде он уже был судим и отбыл 6-месячное тюремное заключение за удар женщины ножом.

Сообщение об аресте Пизера было воспринято всеми – и полицейскими, и простыми жителями Ист-энда – с облегчением. Полиция спасла честь мундира, продемонстрировав умение работать сконцентрированно и слаженно, люди – вздохнули с облегчением. Практически никто не сомневался в том, что Джон Пизер является не только «Красным Передником», но и «убийцей из Уайтчепела». На фоне первоначальных оптимистических заявлений полиции как-то потерялись суждения врачей-анатомов, полагавших, что убийца проституток демонстрирует незаурядное искусство владения ножом и имеет, скорее всего, медико-хирургическую подготовку, которой явно не обладал Пизер.

Сам же Пизер оказался чрезвычайно напуган арестом и сразу же пошёл на сотрудничество со следствием. Судья Винн Бакстер заявил, что признает сделку обвинения и защиты при условии, если Джон Пизер сделает добровольные признания по поводу преступлений «Красного Передника». Смысл этого заявления был чрезвычайно прост и фактически сводился к формуле: мы будем его судить не как безобидного грабителя по кличке «Красный Передник», а как убийцу проституток. Судья отдал дань всеобщей уверенности в том, что схвачен именно убийца.

Сенсации не получилось. Пизер поспешил воспользоваться предоставившейся возможностью и в деталях рассказал о нападениях на женщин, в ходе которых он избивал свои жертвы и отнимал у них карманные деньги. На этом признания арестованного иссякли: более признаваться было не в чем. Пизер доказал свою полную непричастность к убийствам Тэбрем, Николс и Чэпмен. Его alibi было подтверждено большим числом независимых свидетелей, в том числе и полицейским осведомителем, который являлся домовладельцем, сдававшим Пизеру в аренду комнату. Обвиняемый объяснил, почему с августа 1888 г. перестал совершать нападения на женщин: он сам догадался, что полиция свяжет убийства проституток с его действиями, а потому затаился.

Самое любопытное в истории «Красного Передника» состоит в том, что Джона Пизера так никогда и не судили за эти преступления. Подозреваемый отсидел под арестом менее месяца, во всём сознался и, согласно договорённости сторон, подтверждённой судьёй, был выпущен на свободу. Такой вот невыдуманный юридический анекдот…

То беспокойство, что возникло среди жителей Уайтчепела после убийства Энн Чэпмен, после разоблачения «Красного Передника» отчасти рассеялось. Район был наводнён полицейскими патрулями, органы защиты правопорядка показали себя способными к успешной борьбе с преступностью, и это внушало надежду на то, что убийствам проституток пришёл конец. К концу сентября общественное мнение окончательно успокоилось, и в вечерние и ночные часы улицы Уайтчепела опять были многолюдны и неугомонны. Ярмарка порока продолжала процветать и, казалось, не существовало силы, способной помешать этому.

В час ночи только что начавшегося 30 сентября 1888 г. польский еврей Луис Димшютц вёл телегу с запряженным в неё пони по улице Бернер-стрит. На тротуаре он увидел женское тело, лежавшее лицом к стене, которое сразу показалось ему неживым. Димшютц остановил свою повозку, и в это время из дверей расположенного неподалёку клуба вышел человек. Луис подозвал мужчину и указал ему на женское тело. Они вместе приблизились к нему и увидели кровь на тротуаре. Димшютц остался сторожить тело, а мужчина из клуба бросился за полицией.

Менее чем через пять минут он привёл на Бернер-стрит полицейский патруль (старший патруля – констебль Генри Ламб). Полицейские попробовали нащупать пульс, но, увидев на шее женщины огромный разрез, тут же оставили эту попытку. Ламб остался с телом, а младший патрульный отправился за врачами.

В 01:16 к осмотру тела приступил доктор Фредерик Блэквелл, с которым прибыл и молодой стажёр. Чуть позже на Бернер-стрит появился и полицейский врач Филлипс, тот самый, что выносил заключение о причине смерти Энн Чэпмен.

Врачи сошлись во мнении, что момент наступления смерти можно было определить интервалом примерно в 20—40 минут до их прибытия на место происшествия (т. е. в 00:40 – 01:00 30 сентября). Женщина была убита там, где оказалось найдено её тело. Непосредственной причиной смерти при предварительном осмотре представлялась обширная резаная рана шеи, расположенная примерно на 6—7 см ниже нижней челюсти. Убийца одним мощным движением рассёк стенки трахеи, мышцы и сосуды шеи.

Луис Димшютц заявил полицейским, что один раз он уже проходил по этому же самому участку Бернер-стрит. Произошло это в 00:40 и тогда – свидетель утверждал это со всей определённостью – на этом месте женского тела не было. Возвращаясь примерно через 20 минут, Димшютц тоже не видел ничего подозрительного до тех самых пор, пока практически не поравнялся с телом убитой.

Погибшая не пыталась оказать сопротивление. В левой руке она держала пакетик с мятными леденцами для освежения дыхания. Лицо её было спокойно, видимо, женщина не ожидала нападения.

В то самое время, пока на Бернер-стрит напряжённо работали полицейские и врачи, совсем неподалёку – буквально в 400 метрах – констебль Эдвард Уоткинс патрулировал площадь Майтр-сквеар и прилегающие к ней улицы. Это было тихое убогое местечко, где практически не было жилых домов – только склады и магазины. Констебль миновал Майтр-сквеар в 01:30 ночи, и в это время там было всё спокойно. Площадь была невелика – квадрат со стороной 22 метра – и потому не заметить что-либо подозрительное там было просто невозможно. Уоткинс спокойно пересёк площадь и двинулся по одной из примыкавших к ней улочек. На площадь Майтр-сквеар он вернулся менее чем через четверть часа. В 01:44 он обнаружил прямо на площади окровавленное тело женщины, лежавшее на спине.

Площадь Майтр-сквеар. Фотография 1925 г. поэтому на заднем плане виден автомобиль.

Женщина была мертва – в этом не было ни малейшего сомнения. Поднятая выше талии юбка оставляла открытым живот, который был взрезан; горло женщины также было разрезано, вокруг тела растекалась большая лужа крови. Площадь была совершенно безлюдна…

Констебль Уоткинс бросился к своему хорошему другу – отставному полицейскому Джорджу Моррису, проживавшему неподалёку. Разбудив Морриса и попросив его о помощи, констебль возвратился назад на площадь, чтобы обеспечить должную сохранность следов на месте преступления. Пока полицейский оставался на Майтр-сквеар, Джордж Моррис разыскал полицейский патруль в составе двух человек, который он немедленно направил на площадь.

По всему Уайтчепелу началась беготня, то, что сейчас назвали бы попытками задержания преступника по «горячим следам». Полицейские осматривали проходные дворы, подъезды и проулки: они искали человека в запачканной кровью одежде. Казалось совершенно очевидным, что убийца не мог избежать того, чтобы не залить кровью жертвы свою одежду. Но активность полиции оказалась тщетной – до утра так и не удалось никого разыскать.

На площадь Майтр-сквеар для осмотра тела прибыл доктор Фредерик Гордон Браун. В своём отчете он написал, что приступил к осмотру в 02:18 пополуночи. Он заявил, что женщина была убита там, где оказалось обнаружено её тело; время наступления смерти он определил как