Виктор Кандыба - СК-метод развития человека Страница 54

Сходный, хотя и более краткий опыт описан Уорнером Алленом в книге "Мгновения вне времени" (1946): все происходившее с рассказчиком вместилось между двумя последовательными нотами Седьмой симфонии Бетховена, при этом сознание не зафиксировало разрыва в течении музыки. Вот описание Уорнера Аллена: "Я закрыл глаза и увидел серебристое сияние, которое оформилось в круг, причем центр его выделялся своей яркостью. Круг превратился в световой туннель, протянувшийся от некоего далекого солнца в сердцевине «Я». Тут же я почувствовал, как меня быстро и плавно втягивает в туннель. И покуда я двигался сквозь него, свет менялся от серебристого к золотому. При этом присутствовало ощущение, что туннель наполнен током некой силы, исходящей от бесконечного океана мощи, с другой стороны, я чувствовал, как душа моя наполняется миром и спокойствием. Свет становился ярче, но не слепил, и в нем не было ничего угрожающего… Я достиг точки, где время и движение замирали… Я был поглощен Светом Вселенной, поглощен Реальностью, пылающей как огонь. Обладающий знанием самого себя, при этом я не перестал быть собой и сам по себе, я был подобен капле ртути, слившейся с Единым, и при этом сохранял свою отдельность от всего – так отдельна каждая песчинка в пустыне. Мир и покой превыше всякого понимания и пульсирующая энергия Творения были одним в этом центре, где противоположности примирены".

Этот опыт в первую очередь интересен своим метафизическим характером; парадоксальным образом он объясняет, как можно одновременно существовать во Времени и вне его, свидетельствуя о своего рода coincidentia oppositorum. Рассказчик говорит, что он осознавал свою самоидентичность, но при том чувствовал растворенность в едином, то есть, сохраняя личностное восприятие, был наделен трансцендентным сознанием: ему открылся центр Бытия, Urgrund, где примиряются все противоположности. Описание связывающего «Я» и дальнее Солнце светового туннеля, пройдя через который рассказчик и удостоился откровения, заслуживают отдельного анализа. Однако здесь я хотел бы перейти к другому описанию люминофаний, которое крайне интересно в силу того, что рассказчик – не только внимательный наблюдатель, но и знающий ученый. Дж.-Г.-М. Уайтмен, профессор математики в Кейптаунском университете, – человек достаточно разбирающийся в теологии и метафизике как Востока, так и Запада. Кроме того, его перу принадлежит ряд весьма серьезных исследований измененных состояний сознания, написанных на основе личного опыта.

Ниже приводится описание люминофании, пережитой им в возрасте 28 лет. Лежа ночью без сна, он почувствовал, что покинул тело и вознесся вверх.

"Все произошло мгновенно. Глаза мои были открыты. Надо мной, впереди, вокруг сияла Слава Архетипического Света – она пронизывала меня, и я сам был ею. Нельзя представить более истинного света, ибо этот Свет и дает всякому иному свету его сущность; то был не привычный материальный свет, но творческий свет самой жизни, источник которого – Любовь и Разум, и все живое создано из его субстанции. (N. В. Я опускаю ряд авторских комментариев, ибо они не имеют отношения к предмету наших исследований.)

Где-то далеко внизу на мгновение промелькнуло нечто, похожее на поверхность Земли. При этом мне вовсе не надо было опускать взгляд или поворачивать голову: я как бы видел все разом. Видение нашей планеты предстало лишь на мгновение – словно мне давалось понять, сколь далеко мой дух оторвался от Земли и приблизился к Солнцу.

Как описать источник этого света? Как определить направление, в котором он находился? Он был где-то сверху, впереди, однако речь шла не о геометрическом направлении, которое всего лишь относительно, а об абсолютном направлении, его архетипической сущности. Источником этого света были Жизнь и Истина, Исток всяких представлений о жизни и истине, – и однако этот источник был манифестирован в пространстве.

И тут внезапно, без какой-либо смены направления, свет обрел свой смысл, цель. То была Идея Двенадцати; речь идет не о «двенадцати», что поддается счету или исчислению, не о «двенадцати», которое дробится на части;

Идея Двенадцати входит в наше представление о том, что есть число двенадцать; вместе с тем она непостижима для нас и принадлежит Божественному. Влекомый Светом… я достиг уровня архетипов, и мне было явлено имя Бога Отца. Но тут мое понимание и повиновение Высшей воле начало рассеиваться, под натиском самости рассудок стал постепенно утрачивать ясность. На мгновение передо мной предстала Идея Семерки, но то был уже гораздо более низкий уровень восприятия, и трудно с определенностью сказать, было ли то объективное восприятие или плод моего воображения. В следующий момент ко мне уже вернулось сознание моего тела".

Я намеренно заканчиваю это исследование люминофании примером, в котором присутствует число двенадцать, уже встречавшееся нам в истории американского торговца. Рассказ Дж.-Г.-М. Уайтмена поражает точностью и обстоятельностью; из него не только видно, что автор – математик, но и то, что он весьма начитан в философии и теологии. И описание Света в этом рассказе, так же, как указание на его источник, который есть источник представлений о Жизни и Истине, заставляют задуматься о том, что невнятица и неясность, столь характерные для многих описаний люминофании, объясняются в первую очередь недостатком философской подготовки у тех, кто пытается облечь этот опыт в слова. Когда мы слышим, что опыт люминофании "невозможно описать", что он "превышает человеческое понимание", то эти формулы говорят не только о характере самого опыта, но и о недостатке философских знаний у того, кто его пережил. Однако последний приведенный нами пример еще в одном отношении разительно отличается от боль-, шинства современных описаний люминофании: профессор Уайтмен – верующий человек и философ. И поэтому встреча с Божественным Светом не была для него потрясением, переменившим всю его жизнь, как это случилось с доктором Вьюком; люминофания лишь углубила его веру и помогла обрести основания для философских построений.

Мы рассмотрели различные случаи люминофании и связанные со светом представления, верования, концепции. При этом материалом наших исследований служил опыт, засвидетельствованный людьми, принадлежащими к самым различным культурам, исповедующими те или иные религии или же придерживающимися каких-то нерелигиозных идеологий. Позволим же себе ответить на вопрос, в чем сходство и в чем различие этих переживаний. Прежде всего, необходимо провести различие между субъективным переживанием озарения светом и объективным феноменом, засвидетельствованным сторонними наблюдателями. Для индийской, иранской и христианской традиции эти две категории опыта смешаны и перетекают одна в другую; причины того, что "механизм различения" в этих случаях "не работает", в принципе сходны: божественность (для Индии – Бытие) есть Свет или эманация света, а святые (в Индии) или те, кто достиг unio mystica ("мистического единства"), наделены светозарностью ("Бхагавад-гита", бхакти, шаманизм).

Что касается морфологии субъективной люминофании, то она необычайно разнообразна. Тем не менее, попытаемся выделить наиболее часто встречающиеся ее формы:

1. Свет может быть столь ослепителен, что окружающий мир просто-напросто исчезает; увидевший свет теряет зрение.

Таков опыт встречи со Светом апостола Павла, ослепшего на дороге в Дамаск, многих святых, Арджуны в "Бхагавадгите".

2. Свет преображает мир, но не «заслоняет» его: люминофания переживается как созерцание очень интенсивного сверхъестественного света, сияющего в глубине материи, при этом предметы сохраняют свои формы и очертания. Это сияние подобно небесному Свету, и озаренный им мир предстает таким, каков он был в своем изначальном совершенстве, утра ту которого иудеохристианская традиция связывает с падением Адама. Под данную категорию подпадает большинство люминофании, переживаемых мистиками, принадлежат ли они конфессионально к христианству или какой-либо иной религии.

3. Так же близко к этому типу озарение, переживаемое эскимосским шаманом (кавманек), в результате которого он обретает способность видеть не только чрезвычайно далеко, но – видеть во всех направлениях, больше того – ему становится зримо присутствие духов, то есть открывается сама структура мироздания, изменяя восприятие и понимание мира. Следует отметить, что в ходе переживания такого озарения шаман проходит как бы через несколько различных Вселенных: Вселенную, структурно сходную с нашим привычным Мирозданием, однако несколько отличающуюся от него, – теперь нам не составляет труда понять суть этих отличий – и Вселенную, сама структура которой непостижима обычному сознанию в его бодрствующем состоянии. Следует также провести границу между мгновенным опытом внезапного озарения и иными типами люминофаний, когда интенсивность света растет постепенно, и так же постепенно к человеку приходит покой, уверенность в бессмертии души или постижение сверхъесте ственного порядка вещей.