Шекия Абдуллаева - 11 самых актуальных вопросов. Страхи большого города Страница 6

Дело было совсем недавно… Мы семьей – я, Лиля и Сонечка – летим на отдых. С трудом вырвались на неделю, и единственное желание – долететь, плюхнуться там где-нибудь и ровно всю эту неделю не вставать. Доктор от усталости слабо фиксирует происходящее, Лиля суетится на регистрации, Сонечка летит на самолете первый раз и живо исследует обстановку.

«Доктор Курпатов!» – слышу я вдруг и поднимаю постоянно падающую на грудь голову. Передо мной милая, замечательная женщина, которая, поздоровавшись таким образом, прочувствованно добавляет: «Как же хорошо, что вы летите с нами, доктор Курпатов! Теперь я спокойна!» В ответ доктор Курпатов только улыбается…

Приятно, конечно, что ты самим фактом своего присутствия можешь внушить людям такую бездну оптимизма и веру в жизнь. Но, честно говоря, я не волшебник и даже не учусь этому делу. А потому самолет, в котором лечу я, никак, против обычного, не застрахован ни от внештатных ситуаций, ни от поломок, ни от ошибок диспетчера, ни от прочих происков пресловутого «человеческого фактора».

Просто, если ты думаешь, что все будет хорошо, ты будешь чувствовать себя хорошо, а будешь думать, что все будет плохо, будешь чувствовать себя плохо. И самое примечательное во всем этом, что вне зависимости от того, как ты будешь себя чувствовать – хорошо или плохо, полет, поездка и даже телепортация, не дай бог, пройдет так, как она пройдет, и с этим ничего не поделать.

Я ни в коем случае не пытаюсь убедить кого бы то ни было в том, что самолеты не разбиваются, лифты не ломаются, электрички не стоят временами в тоннеле, сосульки не падают на голову прохожим, а сами прохожие не падают на скользком тротуаре. Нет, все это случается. Равно как тысяча других неприятностей. Но вопрос не в этом, вопрос в том, что наш страх не способен никаким образом повлиять на этот процесс, никак.

Мы не можем застраховаться от несчастья, и факт этой неопределенности необходимо принять со всей определенностью. Философ Кьеркегор как-то грустно пошутил в адрес покойного Гегеля: «Это же надо было всю жизнь толковать о разумности Вселенского Абсолюта, чтобы потом умереть от холеры!» Так и с нашими страхами – мы можем придумать себе любой предмет для боязни, но какой в этом толк? Случится то, что случится… Так что, все эти наши выдумки – чистой воды бессмыслица.

Если же кто-то считает себя наделенным даром пророчества, то тут уже доктор Курпатов не поможет. В остальном же, как любит шутить тот самый доктор: любовь, равно как и прочие неприятности, нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь…

Разумеется, я никого не призываю переходить дорогу на красный свет или игнорировать элементарные правила гигиены. Но для того чтобы выполнять эти нехитрые инструкции по технике безопасности жизнедеятельности, вовсе не обязательно пребывать в паническом страхе. По-моему, здравое рассуждение – вполне достаточный мотив для выполнения этих и подобных им разумных предписаний.

В общем, суть моих соображений в данном пункте сводится к следующему: от страха никакой пользы, один только вред. Если же сделать над собой некоторое усилие и понять это, то ваша жизнь станет намного, намного лучше. Если, конечно, вы не собиратель разного рода бессмыслиц и не мазохист.

И, наконец, последнее в этой главе… Признаюсь, я бы не стал об этом говорить, если бы Шекия не упомянула недавнюю катастрофу «Пулковских авиалиний». Знаете, мне однажды довелось консультировать женщину, которая выжила в страшнейшей авиакатастрофе. Самолет падал с огромной высоты, а женщина каким-то абсолютным чудом осталась жива. А сразу вслед за ней в мой кабинет вошла женщина, которая только что похоронила своего малолетнего сына и свою мать. Их убили одноклассники ребенка, которые пришли к нему в гости, чтобы поиграть на компьютерной приставке, а в процессе игры решили расправиться с мальчиком и забрать игрушку. В этот момент в своей комнате проснулась бабушка и вышла на шум… Правда в том, что таких ужасных и нелепых смертей, когда «ничто не предвещало беды», в сотни, в тысячи раз больше, чем авиакатастроф, о которых потом две недели будут взахлеб и с надрывным сочувствием рассказывать по всем телеканалам.

Мы не застрахованы от несчастий, и мы не знаем, где и когда мы их встретим. Однако же, всякий «фобик» думает, что он знает… Хотите рассмешить Бога?.. Расскажите ему о своих планах, в том числе и на катастрофу.

Глава вторая. Боитесь публичности? У вас мания величия!

После продолжительных переговоров нам наконец удалось встретиться нашей большой дружной компанией. Кажется, про шашлыки на природе мы говорили уже несколько лет. И примерно столько же времени не собирались все вместе. Поэтому сейчас все были ужасно рады видеть друг друга, расспрашивали о новостях, шутили и смеялись.

«Слушай, Шекия, ты же написала несколько рекламных текстов для нашей компании!» – абсолютно невпопад вдруг воскликнула Рита. Громко так, с каким-то надрывом. Только сейчас все обратили внимание, что это едва ли не первая фраза, которую произнесла наша приятельница за тот час, как мы приехали на озеро. Она явно была не в настроении.

«А что, там что-то не так, в этих текстах?» – растерялась я. «Да нет, там как раз все очень даже правильно! Ты прекрасно разобралась во всех тонкостях нашей работы и… – Рита замялась, – уже вполне можешь сойти за специалиста. – Ну, это вряд ли: фирма, о которой шла речь, занимается медицинским оборудованием. И вдруг Рита совершенно серьезно произносит ровно следующее: – Понимаешь, мне надо выступить на конференции, и меня уже неделю трясет от ужаса при мысли, что я должна выйти к микрофону и что-то рассказывать. А в зале будут сидеть конкуренты нашей фирмы и злобничать. Я с ума сойду от страха, буду глупо выглядеть и ничего толком не расскажу, так что от моего профессионализма пользы особой не будет. А ты выступишь живенько, как ты умеешь, а? Текст я напишу, слайды подготовлю, а тебя мы представим в качестве PR-менеджера компании», – Рите казалось, что она здорово все придумала.

Но знаете, что поразило меня больше, чем странное предложение нашей приятельницы? Оно показалось абсурдным только мне. Все остальные искренне признались, что прекрасно понимают ее страх и если бы им пришлось выступать перед аудиторией, то они тоже постарались бы что-нибудь придумать, лишь бы не переживать этот кошмар. Особенно всем понравилась идея взять в «критический» день больничный.

Эту историю я рассказала Андрею спустя пару дней. Только что закончилась встреча с читателями. Мы несколько часов провели в книжном магазине, отвечая на вопросы и подписывая книги. Как обычно, в основном расспрашивали доктора Курпатова, но меня это ничуть не расстраивало. Я сидела в стильном костюме и умопомрачительных сапогах, в салоне мне сделали очень удачную укладку, а самый успешный психотерапевт страны говорил обо мне, как о талантливом журналисте и соавторе. Я знала, что хорошо выгляжу и что мы написали две замечательные книги. Почему бы теперь не получить удовольствие от внимания публики? Я же его заслужила. Хотя жаль, что мне почти не досталось вопросов – я бы с радостью что-нибудь рассказала.

В общем, признаюсь: никакого страха публичных выступлений у меня нет. Может быть, уже нет – что ни говори, а пятнадцать лет в журналистике и десять лет преподавательской деятельности сделали свое дело. Но из солидарности с трудящимися я решила поговорить об этом с психотерапевтом. И оказалось, что подняла проблему мирового масштаба!

– Знаешь, недавно я познакомился с одним замечательным исследованием: американцам задавали вопрос – чего они боятся больше всего? 40 процентов респондентов ответили – публичных выступлений. Причем, этот страх занял первую строчку в общем списке. А вот страх смерти, только не падай со стула, назвали самым страшным только 20 процентов американцев! То есть, в два раза меньше!

– Ничего себе!

– Возможно, если бы респондентам дали время на размышление, то соотношение этих цифр изменилось, но в том-то весь и смысл, что страх публичности – первый, который пришел им в голову. Значит, дело не только в том, что он сильный и распространенный, но и испытывают его часто – не от случая к случаю, а регулярно.

В России страх публичности также становится все более и более актуальным, потому что в нашем обществе только начинает формироваться культура публичных выступлений. Ведь обычно у нас говорит «старший». Скажем, совещание – это выступление начальника. А в западных компаниях начальник обычно слушает, а не говорит. И всем сотрудникам важно выступить, защитить свои проекты, свои предложения. От активности и убедительности зависит их карьера.

У нас в институтах просто «скачивают» рефераты из Интернета, а на Западе студенты все время выступают. И это важно: когда тебе приходится выступать нужно включать голову, а не бездумно переписывать чужие мысли. Когда ты находишься «под прицелом» окружающих, ты вынужден думать о том, как сделать свою работу лучше, чтобы не выглядеть глупо. В конечном итоге, такая ситуация работает на тебя.