Инесса Ципоркина - Дневник хулиганки Страница 7

Вообще-то, моя подзащитная и раньше устраивала, как папуля выражается, «рыданчества» на тему: «Да-а-а, Лялечка! Тебе-то повезло! Ты у нас красивая! У тебя нос мамин, а глаза папины! А у меня нос папин, а глаза мамины, что дает совершенно не тот эффект! Счастливая! Все лучшее себе взяла, а мне — что оста-а-а-а-ало-о-о-о-ось!» Я, конечно, сперва посмеивалась, потом вскипала, а завершалось все взаимными воплями на тему «Сама дура». Вот и сейчас: Маечка постояла-постояла, красными щеками посветила — и взорвалась, словно первомайский салют. Вначале погромыхала «нехорошими словами» в адрес той засранки, потом замолчала. Молчание было затяжным, тягостным и чреватым. Я поняла, что меня ждет и приготовилась к испытанию. Через час Майку развезло, будто осеннюю дорогу. Сестрица заползла в комнату, словно побитый жизнью ужик и засипела: «Ляль, она ведь правду говорила, да? Я прыщавая, да? Ну скажи, чего молчишь!» Ну что тут скажешь? Да, есть у Майки угревая сыпь — на мой взгляд, вполне терпимая. Но я-то знаю: подобная вещь кажется незначительной, только если у тебя ничего такого не случается. А у меня ведь тоже было.

Ох, до чего же противная штука — подростковые проблемы с внешностью! Я, например, без конца мучила мамин тюбик тонального крема и пудру — боже, сколько дорогой косметики без толку извела! Спасибо, мамуля не брюзжала, относилась с пониманием. Все годы, что длилось мое неадекватное восприятие и болезненное реагирование. Наверное, когда все прекратилось, родители вздохнули с облегчением. И вот — снова здорово. И сразу всплыли воспоминания… Причем не одни, а в компании. У меня подружка косметологией плотно занимается. А я, как вы уже догадались, — психологией. Так что воспоминания пришли вкупе с полезной, хоть и несколько запоздалой информацией. Я преодолела желание удушить комплексующую сеструху и попыталась разобраться в ситуации без рукоприкладства. Одним только умственным усилием.

Дисморфофобия. Вот как это называется. Дисморфофобия. Психологическая немочь, коей страдают дети и кинозвезды. Маечка, я так думаю, относится ко второй категории. Вообще, большинство девчонок лет с 12–13 ощущают невыносимый страх, переходящий в уверенность: у меня уродливая длинноносая физиономия; вместо груди мешок с картошкой или то, что полагается мазать зеленкой; не ноги, а телеграфные столбы, причем столбы кривые; и кожа, кожа, кожа! Просто личное стихийное бедствие. Ни предугадать, ни спастись, остается одно — терпеть. Как раз то, чего организм тинейджера не имеет — терпеж и удерж.[9] В этом состоянии в психике малолетки доминирует Снифф — маленький зверек, который всего боится, вечно пребывает в состоянии столбняка или мечется в панике. Снифф не уверен ни в себе, ни в окружающем мире, и нет в мире вещи, которая избавила бы Сниффа от всяких треволнений. И убедить его в том, что он, хоть и маленький, но сильный, надежный и весьма, весьма привлекательный — тоже задача практически неразрешимая.

Психологи вычислили: треть девчонок мечтает о пластической операции — да к тому же действенно мечтает — деньги ищут, в интернете рыщут, книжки читают про пластическую хирургию! А еще треть на диеты садится, причем для похудания выбирает самые травмоопасные методы, граничащие с анорексией. В принципе каждая женщина, не исключая дамочек весьма преклонного возраста, трепетно хранят в себе уже упомянутую фрекен Снорк. Правда, иногда она бывает больше похожа на фрекен Бок. Те способы, которыми женщина стремится себя продемонстрировать, зависит от ее системы ценностей. Одни ищут, о чем бы «поведать миру», другим — было бы что миру показать. Второй вариант осеняет своим крылом главным образом миловидных дам и девиц. Страшненькие предпочитают брать интеллектом. Именно неуверенность в собственных силах — в своем уме, в своей привлекательности — толкает наш пол на всякого рода «повседневный героизм» типа косметических процедур вплоть до пластических операций (а в другом случае — обделенные внешними данными штудируют Большую Британскую энциклопедию, равно как и все прочие энциклопедии, монографии, хрестоматии…). В общем, в жизни всегда есть место подвигу. Особенно, если не хватает ума держатся подальше от этого места.

Весь этот кошмар демонстративности проходит — если проходит — годам к 23–25. И лечится исключительно мужским вниманием. Дозировка не ограничена. Вот уж на самом деле, «лекарство страшнее болезни». Хотя действенное. Еще Джина Лоллобриджида отмечала: «Любовь — лучшая косметика». Ага. И лучшая метода для создания психологический зависимости или для получения психологической травмы. Тем более что мальчишки-однолетки все такие отморозки! А из дяденек постарше, всегда готовых, гм, проявить внимание к Лолиткам в стадии созревания, в нашей стране можно составить контингент зоны строгого режима — и не одной, а нескольких… десятков. Но, несмотря на многочисленность, такие кавалеры не важны и не нужны. Потому что супер-хахаль, способный вылечить растущий организм от дисморфофобии — товар другого рода.

Он не мешковатый пацан с соседней парты и, уж конечно, не лысый папик с умильным взором — это принц. Желательно невероятный, нездешний, неземной — принц, но не Датский и не, прости господи, Монакский, а киношно-литературный. Ох уж эти идеалы, созданные смертным искусством под влиянием коммерческих вливаний! На их фоне даже вполне приличные ребята выглядят уродами преестественными. Как говорил Берти Вустер миляге Дживсу примерно столетие назад: «Знаете, бывают этакие красавцы с печальным, неизъяснимым взором, с тонкими, выразительными пальцами и в сапогах для верховой езды».[10] Непременные условия: элегантность, сдобренная хорошей порцией неизъяснимости с невыразимостью, а также краса немеряная плюс талант неистощимый. И если подобное чудо в сапогах спускается с небес (вариант: выпадает из седла) и обращает внимание на твою сестру — у девочки проходит подростковое недовольство собственной внешностью! «Маэстро! Урежьте марш!!», как скомандовал дирижеру варьете Бегемот, и последовал «ни на что не похожий по развязности своей марш» с «мало понятными, полуслепыми, но разудалыми словами»:

«Его превосходительство

Любил домашних птиц

И брал под покровительство

Хорошеньких девиц!!!»[11]

Причем не он один. Привлекательная внешность привлекала не только всяких там превосходительств, орнитологов-надомников, но и куда более презентабельных ухажеров.

Я-то в Майкины годы мечтала про всех красавцев, коих доводилось узреть. Главным образом на широком экране. Если составить список моих «умозрительных», ежедневника не хватит. От Фанфана-Тюльпана до Руперта Эверетта — даром, что душка-актер гей безальтернативный. Меня, собственно, и не интересовали вкусы воображаемого предмета страсти в реальном измерении. Главное, чтоб был недосягаемо крут и неподражаемо роскошен. Я представляла себе та-а-акие картины! Нет, на сексуальные фантазии я, признаться, не расщедрилась. Скорее уж на социальные (или исторические): я и Фанфаны всех мастей на выпускном, я и они захожу к Людке, Катьке, Марке (к Людовику, к Норфолку, к герцогине Мальборо) в гости, я с ними на пикнике, на гулянье, на дискотеке (на коронации, на вручении Нобелевской, на поле Ватерлоо)… Этакое сокровище одним фактом своего присутствия должно было реабилитировать все мои фиаско, все недостатки, все проблемы. Не только дефекты кожи, но и навороты сознания в период созревания.

Вот, пожалуйста, самый что ни на есть симптом такого наворота: если никакой предмет тайного обожания всех знакомых девиц, классный парниша, в действительной жизни на тебя не западает, его надо придумать! С появлением компьютерной техники все упростилось: берешь фотку из интернета, обрабатываешь фотошопом до неземного совершенства, печатаешь на принтере, подписываешь левой рукой «Воплощенному блаженству трепещущей души моей — дарю навек вместе с неизбывной страстью. Твой котик» — и готово. Считай, что ты замужем — до первого истинного чувства. Можно врать и врать: уехал, мол, в Сорбонну, у тамошних профессоров уму-разуму учиться. Если выживет — вернется. И честным пирком да за свадебку! Главное — наворотить сорок бочек арестантов и не сбиться ни разу. Подруженьки, гадюки, тебя, разумеется, вовсю экзаменуют, а ты, словно на допросе, отпираешься и отрицаешь: да, не познакомила — вас только познакомь! Вы бы на него всем курятником насели! Да, не рассказывала — была охота перед вами исповедоваться! Да, родители не в курсе — я уже взрослая особа, отчитываться не стану!

Зачем он, спрашивается, нужен, геморрой с мнимыми хахалями? Да ведь мы, представительницы слабого (на всю голову) пола издревле хахалями соревнуемся. Качественный гардероб, качественный экстерьер, качественный интерьер и качественный амант — а лучше муж — это и есть полный-преполный набор уважающей себя, благополучной по всем статьям бабы-дуры. Заменяет все, что хочешь: индивидуальность, карьеру, счастье в труде и успехи в личной жизни. Чудная вещичка — самооценки повышения для и сохранения видимости успешности ради. И взрослые-то бабы на эту примочку попадаются — а уж малышня наивная и подавно!