Сборник - Гроза с Востока. Как ответит мир на вызов ИГИЛ? Страница 7

Сам по себе Йемен не имел для бен Ладена большого значения, он рассматривался как плацдарм для дестабилизации обстановки в соседней Саудовской Аравии; эта заветная цель маячила перед лидером «Аль-Каиды» до конца его дней.

За последнее время в заголовках мировых новостей стали мелькать две африканские группировки исламистских изуверов – «Аль-Шаабаб» в Сомали и «Боко Харам» в северной Нигерии. Что касается первой из них, лидер сомалийских исламистов Ахмед Али Годане и Айман Завахири объявили о заключении союза. В конце 2014 года боевики «Аль-Шаабаб» (название происходит от арабского слова «молодежь») заставили содрогнуться мировую общественность, совершив акции, в ходе которых люди, не умевшие произнести мусульманские молитвы, немедленно расстреливались. А «Боко Харам» (в переводе «Западное образование должно быть запрещено») прославились как захватом сотен школьниц, которых обращали в ислам и выдавали замуж за мусульман, так и организацией взрывов в публичных местах, в том числе в мечетях.

Но что дали многочисленные террористические акты в Европе, Африке, Азии? Убито совсем небольшое количество военнослужащих западных стран, сотни мирных жителей, но по большому счету это ведь ничего не дает в плане изменения расстановки мировых сил в пользу ислама. С Соединенными Штатами не удалось справиться так, как это, по мнению бен Ладена, получилось с Советским Союзом. А широкое применение тактики акций смертников-шахидов, даже при демонстрации всему миру воли и фанатизма джихадистов, имело и контрпродуктивные последствия. Если сначала казалось, например, что чуть ли не все мусульмане Западной Европы поддерживают такие действия, то последующие опросы показали, что в Англии акции смертников одобряют всего 4 % мусульман. И хотя 87 % египтян в 2008 году одобряли стремление «Аль-Каиды» заставить американцев вывести войска из мусульманских стран и прекратить поддерживать Израиль, 74 % опрошенных в Египте считали, что акция 11 сентября имела негативное значение для мусульманского мира. В Саудовской Аравии в 2007 году положительное отношение к «Аль-Каиде» высказали лишь 10 % опрошенных22.

И не случайно, что в самой организации в ноябре 2007 года взорвалась «бомба»: один из отцов-основателей «Аль-Каиды» египтянин Сайид Имам аш-Шариф, известный больше как доктор Фадл, выступил с резки» м публичным разоблачением бен Ладена и Завахири. В меморандуме под названием «Документ по ориентировке для деятельности джихадистов в Египте и в мире» Фадл клеймит лидеров «Аль-Каиды» за злоупотребление понятием «такфир» (обвинение мусульманина в отходе от ислама) таким образом, что это дает возможность считать неверными всех мусульман, не согласных с линией организации. Фадл категорически отрицает право активистов джихада произвольно объявлять тех или иных людей отступниками. Он обвиняет лидеров «Аль-Каиды» в том, что они придерживаются «преступной доктрины», оправдывающей организацию массовых убийств, указывая, что исламское право запрещает убивать даже неверных, если это женщины и дети.

«Операция Манхэттен» 11 сентября 2001 года, по мнению Фадла, спровоцировала иностранное вторжение и гибель «исламского государства», созданного «Талибаном». В результате погибло больше мусульман, чем было убито Израилем во всех его войнах. «За каждую каплю крови, пролитую в Афганистане и Ираке, ответственность несут бен Ладен и Завахири и их последователи». Фадл обрушивается на «героев Интернета», живущих под защитой спецслужб, или племен, или в пещерах; египетские тюрьмы и кладбища переполнены джихадистами, а Завахири, которого Фадл называет трусом, лжецом и агентом суданской разведки, бежал из Египта23.

Выступление такого видного джихадиста, как Фадл, со столь резкой критикой двух главных персонажей «Аль-Каиды», разумеется, явление экстраординарное. Оно примечательно тем, что бьет по двум самым уязвимым местам ее теории и практики: это извращение исламской теологической традиции и возведенное в правило массовое убийство несогласных.

Бен Ладен и Завахири всегда ненавидели «дворцовых улемов», то есть богословов, обслуживающих «лжемусульманские режимы», противопоставляя им улемов джихада, своих непримиримых последователей. Бен Ладен вообще считал мусульманских духовных лиц «пленниками тиранов». Заркауи говорил, что «сотни тысяч мусульман были умерщвлены неверными благодаря молчанию улемов». Причина такого гнева понятна, ведь дискредитировать главарей «Аль-Каиды» в глазах верующих могли только улемы, профессиональные богословы, которым не составляет труда уличить глашатаев джихада в искажении, обеднении, примитивном и одностороннем истолковании религиозной традиции.

Собственно, теологическая сторона учения бен Ладена всегда характеризовалась примитивностью, если не сказать убожеством. Вот что писал профессор Филью: «Его цитаты из Корана изобилуют повторениями, его аргументация, оправдывающая джихад, – поверхностна и брутальна, так как главное для него – неустанное разоблачение преступлений, совершенных «неверными». Руководители «Аль-Каиды» не получили никакого теологического образования, и их знакомство с исламом ограничено корпусом текстов, скудных по содержанию, но легко доступных. Их идеологическая продукция – это конструкции, созданные самоучками, обилие цитат лишь маскирует повторение содержания… Невероятное извращение ценностей ислама совершается с неофитским пылом и сектантской непримиримостью. Вожди глобального джихада сводят колоссальное богатство Корана к ограниченному набору сур, изданных между 624 и 630 годами, в период, когда пророк Мухаммед с оружием в руках воевал против политеистов («многобожников». – Г. М.) Мекки. Эти цитаты вырываются из контекста, часто передергиваются, и так же произвольно обращаются с Сунной, этой сокровищницей десятков тысяч хадисов, переданных потомству соратниками пророка. «Аль-Каида» оперирует всего лишь какой-то сотней хадисов, опираясь при этом на те, которые в исламской схоластике считаются слабыми, недостаточно достоверными…»24.

Жан-Пьер Филью проводит параллель между нынешними проповедниками глобального джихада и жившими в ХII веке хариджитами, первыми раскольниками в исламе. Те тоже фактически придавали джихаду значение «шестого столпа ислама» наряду с обычными пятью, признаваемыми как суннитами, так и шиитами. «Джихадистская непогрешимость» позволяет произвольно применять такфир, обвинять в измене исламу всех мусульман, не разделяющих взгляды непримиримых салафитов. (Здесь лидеры «Аль-Каиды», безусловно, следуют традиции секты ваххабитов, чисто ваххабитской нетерпимости; эти родовые пятна ваххабизма остались у бен Ладена на всю жизнь.)

«Фетишизация джихада и универсализация такфира – это два краеугольных камня догматической конструкции «Аль-Каиды», – пишет Филью. – Динамика сектантства приводит к безмерному возвеличиванию роли самопровозглашенного авангарда, а вся совокупность остального мусульманского сообщества отбрасывается в тень бесславия. Глобальный джихад трансформируется таким образом в машину войны против существующего ислама»25.

Это давно начали понимать профессиональные исламские богословы, даже в ваххабитской Саудовской Аравии. Ряд улемов высказались с неодобрением об акции 11 сентября. Один из них, шейх Ауда, еще в 2004 году заявил, что войну в Ираке могут вести только сами иракцы. Шейх Макдиси в 2005 году гневно обрушился на своего бывшего ученика Заркауи за творимые его «Аль-Каидой в Двуречье» бесчинства, и, наконец, выступил самый авторитетный человек – Фадл.

И нет ничего удивительного в том, что, как подметил исламовед с мировой репутацией Оливье Руа, «Аль-Каида», чувствуя отсутствие поддержки в рядах профессиональной духовной корпорации, стала все чаще апеллировать к новообращенным в ислам. За пределами ближневосточного региона доля таких «новых мусульман» в ячейках «Аль-Каиды» составляет, по оценке Руа, от 10 до 25 %26.

Действительно, новообращенных мусульман, не прошедших курс духовного образования и мало знакомых с исламскими традициями, легче убедить в правоте наиболее воинственных и непримиримых концепций, тем более что сами они, как правило, и переходят в ислам именно из-за желания внести самый активный вклад в дело «защиты веры».

Все это, вместе взятое, вероятно, не могло не действовать угнетающе на психику бен Ладена, обреченного к тому же на долгие годы вынужденного «простоя», противоречащего его активной натуре. Тень фрустрации и неудовлетворенности угадывалась в его последних выступлениях.

Длительная эмиграция вообще часто подтачивает жизненные силы, даже если человек живет в безопасности и открыто общается с людьми. А бен Ладен, постоянно опасаясь, что его убежище откроют американские агенты, вынужден был свести общение к минимуму, в его доме не было телевизионных антенн, исключен был Интернет. Но намного важнее, конечно, было растущее разочарование в результатах борьбы за дело, которому он отдал жизнь. Неудивительно, что во время своих последних выступлений он выглядел значительно старше своих пятидесяти с небольшим лет.