Человек в Замысле Бога. Книга первая - И. Б. Мардов Страница 7

Естественной хитрости поведения животного – основе его жизнеспособности – издревле поклоняется человек. И Библейского Змия отличала именно хитрость.

Хитрость считают житейской мудростью. Хитро-умность всегда почиталась человеком, ей стараются выучиться, перенять, обладать. Недаром Змей-искуситель стал символом мудрости. Мудрости, служащей утилитарным целям.

Оппозиция хитрости не ум, и не мудрость, и не глупость, а простодушие. Простодушный человек может быть великим комбинатором в уме, изощренно и азартно выдумывающим ловкие ходы. Но реально выполнить что-нибудь из того, что придумал, он не способен. Простодушие – всё же исключение. Основу маневренности человека и его положения среди людей составляет состыкованность его хитрости, разума его низшей души и его филического разума.

У глупого человека глупа не отдельная мысль, а сама постановка мысли. Глуп сам его взгляд на вещи, глупо течение его мысли. Вызвано это не недостатком активности работы мысли самой по себе или неспособностью той или иной души думать. Мы воспринимаем глупость уродством, а это не уродство, а самоперемещение центра тяжести работы мысли в низ душевного мира человека, установление его в низшей душе. Глупый часто бывает хитрым, очень ловким в повседневной практике жизни, способным изощренно мыслить поступками, как это свойственно только практическому разуму низшей души человека.

5

Человек не может не задавать себе вопросы: зачем он в Мире, откуда Зло в нем, зачем и откуда «Я» и что его ждет по смерти? Ставит главные вопросы жизни человеческой не только разум высшей души, но и интеллект филической души и практический разум низшей души.

Низшую душу главные вопросы жизни приводят в состояние нежелательного беспокойства. Низшая душа хочет, чтобы эти чуждые и непонятные ей вопросы были как-то (как угодно) разрешены. Чтобы смочь и дальше неотягченно жить земной жизнью, низшей душе нужно «закрыть» их.

Терзаться главными вопросами человеческой жизни способна только высшая душа. Мало того, она никогда не перестает болеть ими.

Мудрость – не ответы, а вопросы. Поэтому-то разум-мудрость всегда сознает (и чем глубже он, тем острее), что чем больше знаешь, тем больше понимаешь, что мало знаешь, и мучается этим незнанием и безответностью. Это понимание и мучение относится к мудрости, к вопросам, а не к отвечающей на них творческой деятельности ума. Поэтому носитель разума-мудрости радуется глубокой мысли, от кого бы она ни исходила, тогда как ум не может не ревновать к чужой мысли.

То, что низшая душа желает «закрыть», и как можно прочнее, окончательнее и быстрее, то высшая душа, напротив, стремится с новой силой «открыть» – на том же или на более высоком уровне понимания. Эти несовместимые требования внутридушевной жизни и примиряет филическая душа.

Филическая душа уводит целостного человека туда, в такую сферу, где центральные вопросы его жизни решаются просто, окончательно, завлекательно и, если есть особая надобность, красиво. Она дает такие ответы, положения и истории, в которые низшей душе легко поверить. Стандартный человек преимущественно жил и живет низшей душой, и по этому самому, то есть по своему всегдашнему равнодушию к центральным вопросам жизни, удовлетворяется искусно и специально для него приготовленными блюдами филического творчества.

С другой стороны, даже человеку полноценно взведенной высшей души невозможно жить лишь бросками духовного роста, он требует помощи. И разуму высшей души нужна передышка, разрядка, остановка. Филическая душа, предоставляя ему это, мало-помалу приспособляется к высшим запросам жизни человека и подменяет работу высшей души. Ответы, создаваемые филической душой на главные вопросы жизни, должны удовлетворять и низшую душу и при первой необходимости служить заменой соответствующим потребностям высшей души.

Про филический ум, да и про всю филическую душу в целом, трудно сказать, что она «своя». В субъектности действует разум высшей души; от него из меня в меня истекают озарения и видения. Без меня их не было бы. Про филический ум так не скажешь. Я более или менее волен усиливать или ослаблять его силу во мне, но он подчинен своим собственным уставам, законодатель которых находится в стороне от меня. Общепринятый тон науки потому, наверное, так строг, что научная мысль (в ее представлении о себе) демонстрирует работу всеобщего Ума. Законами филического ума человек не управляет и их из себя не устанавливает. Филический ум человеку придан.

Самосознание филической души чем-то схоже с самосознанием тела. Как и тело, филический ум дан в пользование. Он бывает голоден, он вмешивается в жизнь человека, человек бахвалится им, тренирует его, его холит или губит, способен переносить в него центр тяжести своей жизни и ударение самосознания или вовсе отчуждать его от себя. В конце концов, человек может его потерять; и это страшит его так же, как смерть тела.

* * *

Впечатление такое, что филическая душа включена в особую филическую реальность и составляет ее часть. Эта филическая действительность не земного происхождения и в человеке есть от века.

Влюбленный в полном смысле слова живет не земной жизнью, не той, которой живут все существа на Земле, а иной, филической жизнью. В состоянии влюбления человек переключается в особую жизненную сферу, находящуюся вне реальности или в иной реальности – и включается в эту иную реальность, где и действующие лица не те, что на Земле, и действуют они не так и живут иной жизнью. То же самое происходит тогда, когда человек полностью погружен в художественное творчество или находится в состоянии интеллектуальной деятельности, проистекающей (это не всегда понимают) в иной реальности. В такие минуты земная жизнь прекращает существовать для человека или, во всяком случае, нужно, чтобы земная жизнь не мешала ему жить другой жизнью, которую многие из нас почитают духовной жизнью, вдохновением – и в таком качестве приветствуют ее.

Творческая воля и вообще все филические качества и способности не включены в психофизиологическую сферу и не присоединены к ней, они ей не принадлежат и из нее не вытекают, не надстраиваются на ее основе, не происходят от нее эволюционным или каким-либо другим путем.

Скука – вот чисто филическое переживание, незнакомое существу, филической душой не обладающему. Филические качества, способности, воления это проявления особой и самобытийственной филической души человека. Это не легко принять потому, что филическая душа соединена с человеческой животностью, ввернута в нее, проникает в нее, совместно с ней образует общие формирования, образования, явления, но всё же никогда не поглощается психофизиологической сферой.

Понять то, что филическая душа, в сущности, самобытийственна и является таким же самостоятельным душевным образованием, что и психофизиологическая составляющая человека, а не принадлежит ей, очень важно. Это первейшее структурное знание, без которого нельзя выстроить Структуру внутреннего мира