Альманах - Триединство. Россия перед близким Востоком и недалеким Западом. Научно-литературный альманах. Выпуск 1 Страница 72

Думается поэтому, что в краткосрочной перспективе (в течение 8-10 лет) пока IOCs будут решать свои «перестроечные» проблемы, фундаментальная составляющая цены на нефть будет удерживаться на довольно высоком уровне (возможно, на уровне 80-100 долл, за баррель при нынешнем соотношении курсов мировых валют).

Ежегодное издание «Экономиста» дает прогноз средней цены на нефть (марки Brent) в 2009 г. около 75 долл./ барр., в 2010 г. – 82 долл, и в 2011 г. – 93 долл./барр[129]. В недавно опубликованном Докладе МЭА (ноябрь 2008 г.) также выражается уверенность в повышении цен на нефть до 100 долл./барр., но после выхода мировой экономики из кризиса (без разбивки по годам). В нем утверждается также, что в течение 2008-2015 гг. цена будет расти и к 2030 г. составит в среднем 200 долл./барр[130].

От внимательного наблюдателя вряд ли ускользнет то факт, что, несмотря на периодически вбрасываемые алармистские высказывания об усилении зависимости США от иностранной нефти, в целом и администрация и конгресс довольно спокойно относятся к росту дороговизны импортируемой нефти. (Если отвлечься от «горячей» полемики вокруг «нефтяной проблемы» между республиканцами и демократами в разгар предвыборной борьбы 2008 г.) Возможно, «секрет» этого спокойствия заключается в том, что на самом деле, оставаясь главным потребителем нефти в мире, экономика США все же менее зависима сегодня от цены на нее, т.е. менее интенсивно потребляет нефть на создание единицы своего ВВП, чем в 70-х годах прошлого века. С того времени экономика США выросла на 150% , а потребление нефти – на 25 %[131]. С другой стороны, средняя стоимость затрат на 1 баррель в 2006 г. (включая изыскание, освоение месторождения и доставку продукта в хранилище) составляла 24,73 долл, и была существенно ниже дохода, получаемого с этого барреля, – 43,62 долл[132]. Короче говоря, в отличие от большинства высокоразвитых союзников США в Западной Европе и Северо-Восточной Азии (не говоря уже о развивающихся странах), высокоразвитой экономике США нынешний рост нефтяных цен не наносит чрезмерно большого ущерба.

До сих пор мы говорили о фундаментальном факторе спроса и предложения в ситуации общей экономической стабильности. Нефтегазовый сектор является важной, но все же частью мировой экономики, и устойчивость соотношения спроса и предложения может быть нарушена «извне», под воздействием вмешательства окружающей этот сектор среды. Так, например, происходит на наших глазах с конца лета 2008 г. Ипотечный и общий финансовый кризис, зародившийся в США и быстро перекинувшийся на Европу, безусловно, должен был сказаться на устойчивости соотношения спроса и предложения на нефтяных рынках. В ходе нарастания этого кризиса из-за проблем с ликвидностью стало сокращаться производство, а вместе с тем упал и спрос на энергетические ресурсы, что неизбежно должно было сказаться на уровне цен. Необходимо только при этом учитывать, по крайней мере, следующее обстоятельство: в порыве обывательской паники падение нефтяных цен может пересечь нижнюю планку фундаментальной составляющей цены, и такое понижение не может быть долговременным, так как в противном случае это грозит глубокой коррозией всего нефтегазового производства и пагубно скажется на общем экономическом развитии всех стран. Так что понижение нефтяных цен за пределы фундаментальной составляющей не может не быть кратковременным. В этом плане озабоченность стран ОПЕК, настоятельно высказанная целым рядом стран – участниц этой организации, не совсем безосновательна и не сводится только к своекорыстной цели дальнейшего обогащения. Не случайно такие умеренные страны Ближнего Востока, как Саудовская Аравия или Кувейт, уже не один год призывают к сотрудничеству между собой и главными импортерами нефти. Только в течение 2008 г. высокопоставленные деятели этих стран обращались к Соединенным Штатам с призывами обеспечить на территории США больший доступ к разработке собственных месторождений, заняться строительством новых нефтеперерабатывающих предприятий и ограничить разгул рыночных спекуляций на NYMEX, вместо того чтобы постоянно упрекать ОПЕК в росте цен. Эти страны настоятельно предлагают США сесть за стол переговоров и разработать долгосрочные планы урегулирования проблемы. Однако США даже не реагируют на эти предложения[133].

Помимо фактора соотношения спроса и предложения существует нерыночный геополитический фактор. После Первой мировой войны нефть стала неотъемлемым компонентом международной политики. Но сегодня в мире не существует какого-либо консенсуса или всеобщего компромиссного решения проблемы регулирования торговли таким стратегическим товаром, как нефть, и последняя широко используется в геополитических устремлениях отдельных стран. Российские предложения на Саммите «восьмерки» в Санкт-Петербурге о выработке нового подхода к взаимовыгодному и равноправному сотрудничеству между экспортирующими и импортирующими странами не были приняты Западом. Более того, США активно проводят одностороннюю политику грубого давления и откровенного вмешательства (подчас вооруженного – Ирак) в дела других стран в своем стремлении навязать свой контроль над нефтяными и связанными с ними финансовыми мировыми потоками. Они вовлекли и Еврокомиссию в длительное противоборство с Россией в рамках стратегии строительства трубопроводов в обход России. Этот геополитический фактор систематически влияет на повышение нефтяной цены. Скорее всего, так будет продолжаться в краткосрочной перспективе еще многие годы, так как администрация США в одностороннем порядке использует в своих геополитических устремлениях важные социально-исторические факторы, влияя на нефтяные и газовые цены.

Дело в том, что 62% доказанных резервов нефти сосредоточено на Ближнем Востоке, где, вместе с тем, концентрируются и страны с феодальным и/или племенным строем. В условиях глобализации они втягиваются в мировую капиталистическую систему, что неизбежно подтачивает и дестабилизирует традиционную систему отношений. Вот на такую и без того сложную ситуацию накладывается извне вмешательство геополитического фактора.

Это, безусловно, не фундаментальный, конъюнктурный фактор, возникший на международном нефтяном рынке со второй половины 80-х годов прошлого века, с тех пор как нефть стала торговаться на Нью-Йоркской торговой бирже и Запад вновь перехватил у ОПЕК основную функцию ценообразования на этот стратегический товар.

Спекулятивная активность действительно необычайно возросла на бирже в 2007-2008 гг., т.е. в период бурного роста цен на нефть. Так, если число месячных фьючерсных контрактов на нефть WTI, заключенных в 2003-2006 гг., колебалось в рамках 70-100 тыс., то в 2007 – первой половине 2008 г. оно подскочило до 260-340 тыс.[134]Но спекуляции на бирже сырьевыми товарами имманентно присущи современной стадии развития капитализма, и демократы (да и некоторые республиканцы) в конгрессе вряд ли готовы всерьез покуситься на эти устои американского капитализма.

Тем не менее демократы в конгрессе настояли на том, чтобы Комитет по торговле фьючерсами CFTC (Commodity Futures Trading Commission) ликвидировал «чрезмерную спекуляцию» энергетическими товарами, осуществляемую хедж-фондами, инвестиционными банками, пенсионными фондами и другими игроками на бирже. 10 сентября 2008 г. два демократических конгрессмена провели в здании Капитолия презентацию независимого доклада «Спекулянты произвольно повышают и понижают цены» («Speculators Drive Prices Up and Down»). Авторы доклада наглядно показали, что в период, когда нефтяные спекулянты наводнили своими инвестициями биржу, цена взлетела ввысь (как они и рассчитывали). Но когда конгресс США начал давить на Комиссию по торговле фьючерсами и разрабатывать законодательство, чтобы покончить со спекуляцией на бирже, то эти спекулянты сразу же вывели свои деньги (до 40 млрд долл.), и цены на нефть понизились за короткий срок до 40 долл./барр. Более того, авторы доклада указывают на то, что в течение первых шести месяцев 2008 г. реальный объем наличной сырой нефти в мире не менялся. И это говорит о том, что баланс соотношения спроса и предложения оставался стабильным. Таким образом, этот фундаментальный фактор не имел отношения к росту и падению цен в 2008 г.[135]

Конечно, когда цена на нефть в течение июля 2008 г. превысила 147 долл./барр., а потом в августе-сентябре устремилась вниз до 100 или 95 долл./барр., в октябре опускалась ниже 70 долл., в ноябре – ниже 50 долл, и доходила даже до 40 долл., то это, прежде всего, объясняется спекулятивным фактором, на этот раз – игрой на понижение. Журнал «Business Week», опубликовавший интервью с председателем и главным менеджером корпорации Chevron Д. О’Рейли (Dave O’Reilly), справедливо назвал цену 147 долл./барр. «аномальной»[136]. А между тем все западные и российские газеты неизменно отталкиваются именно от этой спекулятивной аномальной цены в своих рассуждениях. Чаще всего спекулянты на бирже используют психологический фактор «ожидания дефицита». Но сегодня этот фактор, в отличие от исторического прошлого, создается и подогревается искусственно. Так, например, после Первой мировой войны между 1918 и 1920 гг. цены на нефть выросли на 50% из-за панического ожидания истощения ресурсов. Это отражало естественное незнание или недостаток знания в американском обществе в целом относительно реального потенциала нефтяных резервов. Другое дело сегодня, когда бизнес-сообществу известна действительная картина мировых резервов, но искусственное нагнетание паники помогает им использовать механизмы повышения и понижения цен для собственного обогащения, тем более что это происходит в момент неблагополучия в секторе финансов и, в частности, в сфере ипотечного кредитования.