Кен Уилбер - Око духа. Интегральное видение для слегка сдвинувшегося мира Страница 9

В самой философии это, конечно, колоссальный раздел между современными англосаксонским и европейским подходами — различие, которое оба лагеря довольно провозглашают (одновременно не менее довольно понося друг друга). Типичный англосаксонский (британский и американский) подход был основан, главным образом, Джоном Локком и Дэвидом Юмом, однако наибольшую известность ему принес Кэмбриджский триумвират в составе Дж. Э. Мура, Бертрана Расселла и (ранннего) Людвига Виттгенштейна. «Мы создаем картины (эмпирических) фактов», — провозглашает «Трактат» Виттгенштейна, и цель любой подлинной философии — анализ и прояснение этих эмпирических картин эмпирического мира. Без эмпирических картин нет подлинной философии.

Эта позиция всегда поражала великих европейских философов своей невероятной наивностью, поверхностностью и даже примитивностью. Начинаясь заметнее всего у Иммануила Канта — и проходя разными путями и в разных обличьях через творчество Шеллинга, Гегеля, Ницше, Шопенгауэра, Хайдеггера, Дерриды и Фуко — в европейской философии провозглашалась радикально иная тема: так называемый «эмпирический» мир во многих важных смыслах является не просто восприятием, но интерпретацией.

Другими словами, якобы простой «эмпирический» и «объективный» мир не просто лежит «где-то там», ожидая, пока все и каждый его увидят. Вовсе нет — на самом деле, «объективный» мир встроен в субъективные и интерсубъективные контексты и предпосылки, которые во многих отношениях определяют, что видится что может быть увидено в этом «эмпирическом» мире. Таким образом, подлинная философия — как они все, каждый по своему, утверждают — это не просто вопрос создания картин объективного мира, но исследование структур в субъекте, которые обеспечивают саму возможность создания картин. Поскольку, прямо скажем, на всех картах, которые создает картограф, повсюду остаются отпечатки его пальцев. И, значит, тайна вселенной не просто в объективных картах, но в субъективном картографе.

Тот факт, что оба этих подхода — внешний и внутренний, объективистский и субъективистский — агрессивно и настойчиво существовали практически во всех областях человеческого знания, должен нам о чем-то говорить — а именно, он должен говорить нам, что оба этих подхода глубоко значимы. Они оба могут сообщить нам нечто неизмеримо важное. И интегральное видение от начала до конца призвано с уважением принимать и включать в себя оба этих фундаментальных направления человеческого познания.

Почитать эти истины. Интегральный подход

Если мы взглянем на приведенные выше примеры различных подходов к поиску знания, то обнаружим, что на самом деле они распадаются не на два, а на четыре крупных лагеря. Поскольку как внутренние, так и внешние подходы можно подразделить на индивидуальные и коллективные.

Иными словами, к любому феномену можно подходить внутренним и внешним образом, а также индивидуально или в составе коллектива. И в каждом из этих четырех крупных лагерей уже существуют ведущие и весьма влиятельные школы. Ниже я привожу таблицу, в которой перечислены некоторые широко известные теоретики из каждого из этих четырех лагерей (см. рис. 1). Верхний Левый угол таблицы — это внутреннее индивидуальное (например, Фрейд), Верхний Правый угол — это внешнее индивидуальное (например, бихевиоризм). Нижний Левый угол соответствует внутреннему коллективному (например, разделяемым культурным ценностям и мировоззрениям, которые изучает толковательная социология), а Нижний Правый угол — внешнему коллективному (например, системе объективного социального действия, которую исследует теория систем).

ВНУТРЕННЕЕ Толковательные Герменевтические Сознание ВНЕШНЕЕ Монологические Эмперические, позитивисткие Форма ИНДИВИДУЛЬНОЕ Зигмунд Фрейд К.Г.Юнг Жан Пиаже Ауробиндо Плотин Гаутама Будда Б.Ф.Скиннер Джон Уотсон Джон Локк Эмпиризм Бихевиоризм Физика, биология, неврология и т.д. намеренное поведенческое КОЛЛЕКТИВНОЕ культурное социальное Томас Кун Вильгельм Дильтей Жан Гебсер Макс Вебер Ганс-Георг Гадамер Теория систем Тэлкотт Парсонс Август Комте Карл Маркс Герхард Ленски

Рис.1

Давайте в качестве примера, охватывающего все эти четыре сферы, возьмем отдельную мысль, скажем, мысль пойти в бакалейную лавку. Когда у меня возникает эта мысль, то, что я реально переживаю, это сама мысль, внутренняя мысль и ее смысл — символы, образы, идея похода в бакалейную лавку. Это Верхний Левый угол, внутреннее индивидуальное.

В то время как у меня имеется эта мысль, в моем мозге, конечно, происходят соответствующие изменения — растет уровень дофамина, ацетилхолин перескакивает через синапсы, активизируются мозговые бета-волны, и тому подобное. Все это поддающиеся наблюдению виды поведения в моем мозге. Их можно эмпирически наблюдать. Это Верхний Правый угол.

Заметьте, что хотя мой мозг находится «внутри» моего организма, он все равно не входит в мою реальную внутреннюю осведомленность. Фактически я даже не могу увидеть свой мозг, не вскрыв себе череп и не посмотрев на него в зеркало. Мой мозг — это объективный, физический, биоматериальный орган, познаваемый объективным и эмпирическим образом (Верхний Правый угол). Однако я познаю свой разум, свое сознание прямо, непосредственно и внутренне (Верхний Левый угол). Когда я переживаю мысль о походе в бакалейную лавку, я не говорю: «Ох, что за дофаминовый день!»; нет, я переживаю эту мысль как таковую, с ее собственными чертами. Мозг видится объективно, разум переживается субъективно. Возможно, мы в конце концов обнаружим, что они действительно представляют собой два разных аспекта одного и того же или что они параллельны, или взаимодействуют или что угодно. Но сейчас для нас самое важное — это то, что в любом случае, ни один из них нельзя без остатка свести к другому, поскольку, что ни говори, у них радикально разная феноменология.

Вернемся к самой внутренней мысли (Верхний Левый угол): заметьте, что она имеет смысл только в контексте моей культурной среды. Если бы я говорил на другом языке, мысль строилась бы из других символов и имела бы совершенно другие значения. Если бы я существовал в первобытном племенном обществе миллион лет тому назад, у меня даже не могла бы возникнуть мысль «сходить в бакалейную лавку». Это могло бы быть: «Пора убить медведя». Суть здесь в том, что сами мои мысли возникают в культурной среде, которая придает им структуру, смысл и контекст, и на самом деле я не смог бы даже «говорить с собой», если бы не существовал в сообществе индивидов, которые также со мной разговаривают.

Таким образом, культурное сообщество служит внутренним фоном и контекстом для любых индивидуальных мыслей, которые могут у меня возникнуть. Мои мысли не просто появляются в моей голове ниоткуда — они попадают в мою голову из культурной среды. Сколь далеко я бы не выходил за пределы этой среды, я никогда не смогу полностью ее избежать, и без нее у меня вообще бы не могло развиться мышление. Редкие примеры «Маугли» — детей, воспитанных дикими животными — показывают, что человеческий мозг, оставшись без культуры, сам по себе не способен порождать лингвистическое мышление.

Короче говоря, мое индивидуальное мышление существует только на необъятном фоне культурных практик, языков, смыслов и контекстов, без которых я, фактически, не смог бы сформировать вообще ни одной собственной мысли. И это Нижний Левый угол, внутреннее коллективное, интерсубъективное пространство разделяемых культурных контекстов.

Однако сама моя культура — это не просто нечто бестелесное, парящее в идеалистическом пространстве между небом и землей. У нас есть материальные компоненты, равно как у моих собственных индивидуальных мыслей есть материальные мозговые составляющие. Все культурные события имеют социальные корреляты. В число этих конкретных социальных компонентов входят различные виды технологии, производительные силы (садоводческие, аграрные, индустриальные и т.д.), конкретные институты, общепринятые законы и правила, геополитические положения и т.п. Это Нижний Правый угол, система общественного действия. Все эти конкретные материальные компоненты — реальная социальная система — играют важную роль, помогая определению типов культурного мировоззрения, в рамках которого будут возникать мои собственные мысли.