Владимир Пономаренко - Авиационная медицина – надежный защитник летного труда Страница 9

Экспертиза есть медицинская (лечебная), но есть и профессиональная (авиамедицинская). Профессиональная экспертиза в спорных случаях должна производиться по результатам исследований в полете, с участием летчика-эксперта в возрасте не моложе 45 лет. Сертификация авиационных врачей должна быть на федеральном уровне с привлечением клиницистов, ученых, авиационных врачей, экспертов ЦВЛЭК. В совет директоров авиакомпаний должен входить представитель медицинской службы.

Хорошо подготовленный (профессионально) врач в области авиационной психофизиологии, психологии деятельности летных экипажей всегда друг для летчика, человек для приятного общения. То, что может поведать летчик (член экипажа), ни в какой книге, тем более медицинской, не прочтешь. Летчик – это не просто открытая книга, это «небесная» книга творческой лаборатории. Все дело в том, что ее нужно уметь читать. Она ведь написана духовным шрифтом. Проиллюстрируем эту мысль ответом на анкету заместителя командира эскадрильи капитана С. С. Иванова[4] и ответами на специально поставленные вопросы.

Что касается ответов Станислава Серафимовича Иванова, то он формулировал их, будучи больным раком легкого III степени.

В психологическом опроснике, предложенном С. С. Иванову, были вопросы о том, как, когда, в каком виде проявляется начало потери любви, интереса к летному делу, каковы причины этого явления, как поступать в этом случае. Понятие «излетанность» интересовало нас не только с медицинской, но и с социально-психологической точки зрения. Считаем полезным привести полностью вопросы и ответы.

– Существует ли такое явление, как излетанность?

– Существует, если под ним понимать, что в какой-то момент своей летной работы летчик теряет интерес к летному делу, у него появляется полетобоязнь, желание переменить профессию, списаться на нелетную работу.

Конечно, это случается не вдруг. Этот процесс может длиться долгое время, как и любая болезнь, но обнаруживается и проявляется для окружающих, да и для самого себя, как-то неожиданно. Чаще всего это обнаруживаешь сам, реже – окружающие, так как в авиации, в полках нет специалистов по этим болезням. Да это не так уж и страшно! Важно, что в конце концов это обнаруживается и, как правило, вовремя.

– Каковы причины этого явления?

– По моему мнению, основной причиной излетанности летчика является то, что он и не был «влетанным». Это было в нем заложено в самом начале. Только этого не было видно ни ему самому, ни окружающим.

А если говорить конкретно, то причин очень много, всех не перечислить, можно только отобрать несколько интересующих нас.

1. Причины физиологические.

Во-первых, это болезни и физиологические особенности человека. Пока молод летчик, его организм все факторы полета компенсирует. Но потом, с возрастом, они все больше и больше проявляются и полеты становятся для него не в радость, а в тягость.

Обычно эти причины в первую очередь замечает сам летчик. Врачи узнают обо всем позже, потому что летчик по разным причинам скрывает свои болезни и переживания, вначале стесняется, затем по другим соображениям (престиж, семья, неизвестность, пенсия, отказ от благ и т. д.). Причем в большей степени скрывает от врачей и командиров. Близкие товарищи об этом осведомлены и помогают ему скрыть недуги. Примеров предостаточно. Был у нас отличный летчик М. Ходкевич, он скрывал, что у него плохое зрение. Изучив наизусть таблицы для проверки зрения, он обманывал медкомиссию. Как он управлялся в воздухе, это только ему известно.

Это все так, когда болезнь проявляется ясно. Летчик чем-то компенсирует свои недостатки и продолжает летать. Причем это касается только «влетанных» летчиков, с призванием. Остальные, когда им невмоготу, списываются. Если назвать этих летчиков потенциальными аварийщиками, то это будет преувеличением, так как они делают все сознательно, трезво оценивают свое положение и умеют компенсировать свои недостатки. Они летают либо до самой пенсии, либо до тех пор, пока станет уже невмоготу.

2. Причины, связанные со свойствами личности.

Как и в любой другой профессии, есть летчики с призванием и без него. В начале летной работы (тем более среди курсантов) это трудно заметить. Почему? На всех лежит налет романтики, новизны, заинтересованность, престижность профессии, здоровье и многое другое.

И под этим налетом все кажутся одинаковыми, желающими летать, но одним это в охотку, а другим уже в тягость. Им, другим, уже нужно делать над собой усилие. Я помню себя в эту пору. Я мог находиться на аэродроме сутками, мне не хотелось ехать в отпуск, и я не мог дождаться его конца. Я ехал из отпуска с радостью. Где-то к 3–5-му году летной работы начинается расслоение. Одни воспринимают учебную программу с ходу, у них все получается, другие – с трудом, они отстают от первых. Они начинают ощущать свою неполноценность, рвение их все больше ослабевает. Они теряют авторитет не только у командиров, но у своих товарищей и в семье. Это, конечно, способствует потере летной направленности и ускоряет ее.

– В чем проявляется потеря направленности на летную работу?

– Проявляется она в первую очередь в поведении этого человека, вернее в изменении поведения. Меняются характер, отношение к работе, взаимоотношения с товарищами, с командирами, с семьей. Человек становится раздражительным или угрюмым. Вся острота вопроса заключается в том, что эти проявления можно заметить в основном только в период перехода. Затем мы привыкаем к его новому облику или маске, и он нам уже не кажется особенным, не привлекает нашего внимания. Мы просто забываем его прошлое и принимаем его таким, каков он есть. А если он прибыл из другой части? Мы же тогда вообще не знаем его прошлого, а следовательно, и настоящего.

Конечно, проявляется это в первую очередь в отношении к работе. Какие здесь примеры? Он теряет интерес к работе, т. е. не ругается с командиром эскадрильи за плановую таблицу, не печалится, когда полеты отменяют.

В полетах ему обязательно что-то помешает выполнить задание, любит простые полеты (по схеме, в зону). Бывает доволен, когда полеты отменяются из-за плохой погоды или по каким-либо другим причинам.

– Есть ли скрытые симптомы этого явления?

– Я уже упомянул, что заметить скрытые симптомы легче всего в переходный период. Но для этого нужно вести кое-какие наблюдения, а то можно и не заметить. Обычно мы удивляемся: «Надо же, был человек как человек, а оказался…»

– Есть ли конкретные примеры?

– Идет в наряд дежурным по аэродрому, штурманом и т. д. Особенно накануне учений, сложных полетов. Командиры интуитивно чувствуют это, стараются идти ему навстречу.

К полетам готовится старательно, подробно, до мелочей, все это аккуратно записывает в тетрадь, т. е. хочет показать, что он старается, чтобы не подумали, что он отказывается от полетов из-за болезни и слабой подготовки, а не по объективным причинам.

На старте делает беззаботный вид, участвует в разговорах, шутит. Но когда дело подходит к полету, серьезнеет, уединяется. Тщательно принимает матчасть, суетится без толку. Много сидит в кабине перед запуском, что-то делает. Летает чисто, но напряженно, уткнувшись в приборы. От приборов отвлекается очень редко, много говорит по радио. Постоянно докладывает о своем местонахождении и своих действиях. Старается получить подтверждение, что его видят и следят за ним. Если не отвечают, то будет добиваться, пока не ответят. Очень боится потери связи. Он из тех, кто забивает эфир. Без связи летать не может, прекращает задание и идет, на свою точку, беспрерывно запрашивая пеленг. При перехватах очень боится сблизиться с целью, как правило, близко не подходит.

После полета возбужден, хочет всем рассказать, какая сложная погода, что с ним случилось и как он с честью справился с полетом.

В простых условиях летает охотно, особенно любит провозные полеты (не один ведь). Радуется, если полеты закроют из-за погоды. До 1-го класса, как правило, не дотягивает.

Конечно, я описал гипотетического летчика. В жизни все сложнее: не все симптомы присущи каждому и выражены по-разному, и наше восприятие разное. Над нами довлеет данная в самом начале каждому пилоту характеристика. Поэтому мы иногда не замечаем происходящие изменения в его характере, в отношении к работе, к товарищам и т. д.

– Когда и как летчик открывается?

– Конечно, это все относительно. Мы постоянно в чем-то открываемся, но не каждый это замечает. Это можно заметить, если установить тщательное и непрерывное наблюдение. Тогда количество перейдет где-то и в качество. Такое наблюдение, я имею в виду специальное, у нас не ведется. Поэтому мы замечаем какие-то отклонения только в экстремальных случаях, в сложной обстановке, когда летчик столкнется с такими обстоятельствами, преодолеть которые он не в силах. Откроется он и тогда, когда в результате его действий пострадали его товарищи. Тут может быть и срыв ответственного задания, и аварийная ситуация, и неоправданные надежды. В этом случае коллектив может ему все высказать начистоту. Это одна из сильнейших психологических травм.