Самовлюбленные, бессовестные и неутомимые. Захватывающие путешествия в мир психопатов - Джон Ронсон Страница 9

— А что он натворил? — заинтересовался я.

— Ничего, он абсолютно нормальный, — ответил Брайан. — Он попал туда, симулировав безумие, и теперь не может выбраться. Никто не верит, что он нормальный.

— В каком смысле?

— Пару лет назад его арестовали. Если не ошибаюсь, он кого-то побил. Чтобы не отправиться в тюрьму, Тони прикинулся сумасшедшим, думая, что его отправят в какую-нибудь небольшую психиатрическую клинику за городом. А его посадили в Бродмур! И выбраться не получается: чем больше он старается доказать, что здоров, тем больше они уверены в его безумии. Тони не сайентолог, но мы пытаемся помочь ему. Если хотите получить прямые доказательства, что психиатры — идиоты, которые занимаются ерундой и приписывают сумасшествие всем подряд, встретьтесь с ним. Хотите, я попробую провести вас в Бродмур?

Неужели это могло быть правдой? Неужели в этой психушке сидит абсолютно здоровый человек? Я задумался, что предпринял бы сам, если бы пришлось доказывать, что я психически здоров. Очень надеюсь, что моего разумного «Я» было бы достаточно. Вот только не исключено, что иногда я веду себя слишком вежливо и услужливо, поэтому похож на сумасшедшего дворецкого с паникой в глазах. К тому же, как выяснилось, если меня поместить в безумное окружение, я почти мгновенно становлюсь безумнее, как показал недавний вскрик на борту гетеборгского рейса Ryanair.

А хотел ли я встретиться с Тони?

— Хорошо, — ответил я.

* * *

Отделение для приема посетителей в клинике было целиком выкрашено в спокойные тона, которые часто встречаются в муниципальных центрах отдыха: персиковый, розовый и хвойный. Эстампы на стенах представляли собой пастельные картины с французскими дверями, распахнутыми навстречу пляжам на рассвете. Здание называлось Центром здоровья.

Я приехал туда на поезде из Лондона. В районе Кемптон-парк я начал зевать, скорее всего, из-за нервной обстановки — это со мной всегда происходит в стрессовой ситуации. Такое бывает у собак — волнуясь, они все время зевают.

Брайан подхватил меня на станции, и мы быстро доехали до госпиталя, по дороге пройдя два кордона.

— У вас есть мобильник? Какие-либо записывающие устройства? Хлеб с напильником внутри? Веревочная лестница? — спросил охранник на первом посту.

Мы въехали в ворота и миновали несколько рядов ограждений.

Пока ждали в приемной, Брайан сказал:

— Думаю, Тони — единственный человек во всем отделении ОТРЛ, кто может встречаться с посетителями.

— Что такое ОТРЛ? — спросил я.

— Опасные и тяжелые расстройства личности.

Повисла тишина.

— То есть он сидит в той части Бродмура, где находятся самые опасные пациенты? — спросил я.

— Безумие, не правда ли? — усмехнулся Брайан.

Начали выходить люди, к которым пришли их близкие. Все столы и стулья привинчены к полу. На лицах пациентов абсолютное спокойствие и покорность.

— Их накачали таблетками, — прошептал Брайан.

Почти все были довольно упитанными, в свободных, удобных майках и эластичных брюках. Наверное, в Бродму-ре было нечем заняться, кроме еды.

Я вдруг задумался, а нет ли тут каких-то известных личностей…

Все пили чай и уплетали шоколадки, которые брали с подносов. Многие казались очень молодыми, младше 30, и посетителями были в основном родители. Некоторые постарше, к которым пришли партнеры с детьми.

— О, вот и Тони! — воскликнул Брайан.

Я посмотрел на ту сторону комнаты. К нам направился мужчина лет 30. Первое, что мне бросилось в глаза, — его походка. Она сильно отличалась от походки остальных пациентов, которые волочили ноги. Тони шел вальяжно. Одет он был не в больничный наряд, а в полосатый пиджак и брюки. Мужчина скорее напоминал молодого бизнесмена, который стремился к успеху и хотел показать всем вокруг, что он очень, очень даже в здравом уме.

Глядя на него, я не мог не задуматься: этот полосатый костюм является признаком нормальности или, наоборот, сумасшествия…

Он протянул руку в знак приветствия. Мы обменялись рукопожатием.

— Тони, — представился мужчина и сел.

— Брайан сказал, что вы попали сюда обманным путем… — начал я разговор.

— Именно так, — кивнул Тони.

Голос у него был нормальный, да и в целом складывалось впечатление приятного человека, готового помочь.

— Мне вменили нанесение тяжкого вреда здоровью, — начал Тони. — После ареста я подумал, что мне грозит заключение сроком от пяти до семи лет. Я решил пообщаться с другими заключенными. Они сказали: «Это легко! Скажи, что ты сумасшедший. Тебя отправят в окружную больницу со спутниковым телевидением, игровыми приставками и медсестрами, которые будут приносить пиццу». Но все вышло иначе — меня запихнули в этот чертов Бродмур!

— Давно вы тут?

— Двенадцать лет.

Я непроизвольно ухмыльнулся, Тони ответил тем же.

* * *

Он рассказал, что притворяться безумцем не так уж и сложно, особенно в 17 лет, когда принимаешь запрещенные препараты и смотришь фильмы ужасов. Не нужно даже знать, как ведут себя настоящие сумасшедшие. Просто делай вид, что ты Деннис Хоппер из «Синего бархата». Так Тони и сделал: он сообщил приходящему психиатру, что от всего сердца любит отправлять любовные письма, а любовное письмо — это пуля из винтовки. Получив его, вы отправляетесь прямо в ад.

Подражая герою всем известного фильма, он блефовал, но это окупилось. К нему постоянно приходили новые психиатры. В свои рассказы Тони начал добавлять детали из других фильмов: «Восставших из ада», «Заводного апельсина» и «Автокатастрофы» Дэвида Кроненберга, в которой герои испытывали сексуальное наслаждение, подстраивая автомобильные аварии. Тони сообщил, что разбивает автомобили ради оргазмов, ему постоянно хочется убивать женщин, потому что он уверен: посмотрев им в глаза перед смертью, он станет нормальным.

— А последняя деталь откуда? — поинтересовался я.

— Это биография Теда Банди. Нашел в тюремной библиотеке.

Я кивнул и задумался, что, пожалуй, держать книги про Теда Банди в тюрьмах было не лучшей идеей. Брайан сидел рядом и сухо посмеивался над легковерностью и неточностью психиатров.

— Они полностью доверяли каждому моему слову, — продолжил Тони.

Когда его привезли в эту клинику, он с первого взгляда понял, что совершил огромную ошибку, и попросил срочной встречи с психиатрами.

— Я не безумен, — сообщил он.

Однако оказалось, что убедить людей в собственной нормальности намного сложнее, чем в безумии.

— Я думал, что лучшим доказательством нормальности будут беседы с окружающими на нормальные темы, вроде футбола и телепередач. Это же всем понятно, да? Например, я получаю журнал New Scientist — люблю читать о научных открытиях. И там была статья,