Игумен Митрофан (Гудков) - Большой Домострой, или Крепкие семейные устои, освященные Церковью

Большой Домострой, или Крепкие семейные устои, освященные Церковью

Составитель игумен Митрофан (Гудков)

Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви

ИС 14-410-1090

От редакции

Эта книга задумана составителем как своеобразное пособие по мирскому домостроительству, точнее, как самое общее введение в эту трудную, быть может, одну из самых трудных на земле наук. Подобно всякому зрелому творчеству, сотворение семьи в согласии с русской православной традицией невозможно без осмысления опыта предшественников. Увы, большинство из нас в этом отношении можно сравнить с неразумными наследниками, которые не только не вступили в завещанное великое владение, но даже не догадываются о таковом.

Время собирать и очищать разбросанные по нашему нерадению камни.

Со дней написания Владимиром Мономахом его «Завещания», открывающего нашу книгу, не было еще, пожалуй, поколения, которое бы так же нуждалось в письменных наставлениях, как мы – вступающие в жизнь сегодня. Дети, внуки и правнуки великого князя Владимира Всеволодовича впитывали суть завещаемого с молоком матери. Даже если бы благовещенский протопоп Сильвестр написал все главы «Домостроя», назвать его автором древнерусского сборника правил, советов и наставлений и тогда можно было бы только условно, – знаменитая книга лишь накидывала покров письменного слова на явления, которые для многих и многих современников Сильвестра были привычной повседневностью, естественной, как дыхание. Еще столетие назад дышал библейской патриархальностью уклад крестьянских и купеческих семей – отразившая свет этого жизнеустройства проза Ивана Сергеевича Шмелёва тому свидетельством…

Наследник тот, кто усвоил дух наследия: в его руках воспринятое богатство становится достоянием. Как прямые продолжатели обустройства жизни в традициях древнерусского благочестия говорят с читателями современники Ивана Шмелёва – архиепископ Никон (Рождественский) и митрополит Владимир (Богоявленский). Но теперь, в условиях надвигающейся общественной смуты, главной заботой этих писателей становится научить своих собеседников отделять зерна от плевел, истинные ценности от подделок. Последний из упомянутых авторов свою способность вглядеться в главное подтвердил мученической кончиной.

Наше напряженное время внесло свою тональность в слово назидания, обращенное к молодежи. Неподдельная тревога о будущем Церкви и страны пульсирует в высказываниях митрополита Калужского и Боровского Климента. Размышления владыки не ограничиваются прагматическими соображениями поддержания и развития приходской жизни. Молодежь, по убеждению митрополита Климента, должна знать примеры достижения святости через подвиг семейной жизни.

Эта книга в какой-то мере экзамен на наше право называться наследниками, на нашу способность отличить важное от второстепенного. Не утонем ли мы в богатырских одеждах с плеча наших благочестивых предков, почитавших семью как малую Церковь? Осознание собственной немощи, быть может, первый урок, который должен извлечь современный православный человек, берущий на себя труд изучить опыт предшественников. И другой великий урок, завещанный нам, – меру чаемому благоустроению семейной жизни задает только любовь.

Есть добрый критерий, который в семейном строительстве можно уподобить традиционному отвесу, и по сей день применяемому при возведении зданий. «Люди… трудящиеся под христианским воззрением… – подсказывает нам священномученик Владимир, – делают свое дело с радостью. они в глубине души своей – счастливые люди».

Поучение Владимира Мономаха

Извлечения

…Сидя1 на санях2, помыслил я в душе своей и воздал хвалу Богу, Который меня до этих дней, грешного, сохранил. Дети мои или иной кто3, слушая эту грамотку, не посмейтесь, но кому из детей моих она будет люба, пусть примет ее в сердце свое и не станет лениться, а будет трудиться.

Прежде всего, Бога ради и души своей, страх имейте Божий в сердце своем и милостыню подавайте нескудную, это ведь начало всякого добра. Если же кому не люба грамотка эта, то пусть не посмеются, а так скажут: «На дальнем пути, да на санях сидя, безлепицу молвил».

…взял «Псалтирь». и вот что мне вынулось: «О чем печалишься, душа моя? Зачем смущаешь меня?» – и прочее. И потом собрал я эти полюбившиеся слова и расположил их по порядку и написал. Если вам последние не понравятся, начальные хоть возьмите.

«Зачем печалишься, душа моя? Зачем смущаешь меня? Уповай на Бога, ибо верю в Него»4. «Не соревнуйся с лукавыми, не завидуй творящим беззаконие, ибо лукавые будут истреблены, послушные же Господу будут владеть землей»5.

И …еще немного, и не станет нечестивого; посмотришь на его место, и нет его. А кроткие наследуют землю и насладятся множеством мира. Нечестивый злоумышляет против праведника и скрежещет на него зубами своими; Господь же посмевается над ним, ибо видит, что приходит день его6.

«Оружие извлекли грешники, натягивают лук свой, чтобы пронзить нищего и убогого, заклать правых сердцем. Оружие их пронзит сердца их, и луки их сокрушатся. Лучше праведнику малое, нежели многие богатства грешным. Ибо сила грешных сокрушится, праведных же укрепляет Господь»7. «Как грешники погибнут, – праведных же милует и одаривает. Ибо благословляющие Его наследуют землю, клянущие же Его истребятся. Господом стопы человека направляются. Когда он упадет, то не разобьется, ибо Господь поддерживает руку его. Молод был и состарился, и не видел праведника покинутым, ни потомков его просящими хлеба. Всякий день милостыню творит праведник и взаймы дает, и племя его благословенно будет. Уклонись от зла, сотвори добро, найди мир и отгони зло, и живи во веки веков»8.

Ибо, как Василий учил, собрав юношей9: иметь душу чистую и непорочную, тело худое, беседу кроткую и соблюдать слово Господне: «Есть и пить без шума великого, при старых молчать, премудрых слушать, старшим покоряться, с равными и младшими любовь иметь, без лукавства беседуя, а побольше разуметь; не свиреповать (не гневаться) словом, не хулить в беседе, не смеяться много, стыдиться старших, с нелепыми женщинами не беседовать, глаза держать книзу, а душу ввысь, избегать суеты; не уклоняться учить увлекающихся властью, ни во что ставить всеобщий почет. Если кто из вас может другим принести пользу, от Бога на воздаяние пусть надеется и вечных благ насладится».

«О Владычица Богородица! Отними от сердца моего бедного гордость и дерзость, чтобы не величался я суетою мира сего в ничтожной этой жизни».

Научись, верующий человек, быть благочестию свершителем, научись, по евангельскому слову, «очам управлению, языка воздержанию, ума смирению, тела подчинению, гнева подавлению, иметь помыслы чистые, побуждая себя на добрые дела Господа ради; лишаемый – не мсти, ненавидимый – люби, гонимый – терпи, хулимый – молчи, умертви грех».

Избавляйте обижаемого, давайте суд сироте, оправдывайте вдовицу. «Приходите да соединимся, – говорит Господь. – Если будут грехи ваши как обагренные, – как снег убелю их10», и прочее. Воссияет весна поста и цветок покаяния; очистим себя, братья, от всякой крови телесной и душевной. Взывая к Светодавцу, скажем: «Слава тебе, Человеколюбец!»

Поистине, дети мои, разумейте, что человеколюбец Бог милостив и премилостив. Мы, люди, грешны и смертны, и если кто нам сотворит зло, мы хотим его поглотить и поскорее пролить его кровь; а Господь наш, владея и жизнью и смертью, согрешения наши превыше голов наших терпит всю нашу жизнь. Как отец, чадо свое любя, бьет его и опять привлекает к себе, так же и Господь наш показал нам победу над врагами, как тремя делами добрыми избавляться от них и побеждать их: покаянием, слезами и милостынею. И это вам, дети мои, не тяжкая заповедь Божия, как теми делами тремя избавиться от грехов своих и Царствия Небесного не лишиться.

Бога ради, не ленитесь, молю вас, не забывайте трех дел тех, не тяжки ведь они; ни затворничеством, ни монашеством, ни голоданием, которые иные добродетельные претерпевают, но малым делом можно получить милость Божию.

Прочитав эти божественные слова, дети мои, похвалите Бога, подавшего нам милость Свою; а то дальнейшее – это моего собственного слабого ума наставление. Послушайте меня: если не все примете, то хоть половину.