Шри Ауробиндо - Иша Упанишада Страница 10

Не думайте, однако, что наука на этом останавливается и что мы подошли к последнему из ее открытий. Она продолжит свой путь и поведает нам, что сам космический эфир – тоже лишь образ, что вселенная, состоящая из объектов, воспринимаемых органами чувств, и из объектов, о существовании которых мы можем сделать заключение на основании научных данных, является лишь проявленной частью того, что находится в гораздо более обширной вселенной форм, созданных из более тонкой материи, о которой наши органы чувств не могут дать ни прямого, ни косвенного свидетельства. Вступив же в тот более тонкий мир с соответствующими инструментами наблюдения и анализа, она и его сведет к образам тончайшего эфира, порождением которого он является. За этим более тонким миром неясно вырисовывается еще одно состояние бытия, более просторное и глубокое, но и более простое, где существует лишь неопределенная универсальность вещей, пока еще не отделившихся от их причин. Здесь наука должна будет дойти до последней своей операции с материей и продемонстрировать нам, что эта неопределенная универсальность вещей представляет собой только образ чего-то в нашем собственном «я». Пока же она занимается этим самым «я», непрестанно и убедительно доказывая нам, что все, чем мы, по нашему мнению, являемся, все, к чему по нашему Неведению стремимся, – это лишь мыслеобразы и формы. Животное в нас настаивает, что тело и является истинным «Я», а удовлетворение его потребностей – наша основная задача; но наука (а «Загадка Вселенной» профессора Геккеля – не последнее ее слово) призывает нас не отождествлять наше «Я» с множеством примитивных животных форм, объединенных общим ядром жизненных импульсов; все это никак не может составлять подлинную сущность Шекспира и Ньютона, Будды и св. Франциска! Тогда мы пытаемся обрести основание нашего существа в тех самых жизненных импульсах. Но и их наука сводит к иллюзии, к образу, сотворенному Неведением, ибо в реальности эти жизненные импульсы сами по себе не существуют, представляя собой лишь связь, которая установлена между материальной массой животных форм и чем-то внутри нас, что мы называем Умом. Не долго позволит она нам и ошибочно считать ум чем-то большим, нежели образ, возникающий в результате взаимодействия ощущений и реакций на ощущения, которое существует между материальной массой тела и чем-то, что руководит материальной системой и снабжает ее информацией. В своем воздействии на ум эта руководящая сила обнаруживает себя как различающая, выбирающая, приказывающая и целеполагающая сущность, называемая в Веданте Буддхи, причем разум является лишь одним ее аспектом, интеллект – лишь одним ее образом. Но в конце концов оказывается, что и Буддхи не есть нечто сущностное, а всего только образ, наука же должна в конце концов показать, что тело, витальность, ум, Буддхи – все это образы того, что философия называет Анандой, радостью существования или Волей к жизни; в итоге она откроет нам, что, хотя эта Воля разбивает себя на бесчисленные формы, представляющие себя как индивидуальные «я», все они, однако, являются образами одной великой Космической Воли к жизни, точно так же, как материальные формы являются просто образами одной великой недифференцированной Универсальности космической материи, которая при желании может быть названа каузальным эфиром. Эта Воля есть Пуруша, эта Универсальность есть Пракрити; и то, и другое – просто образы Парабрахмана.

Таковы, будучи сформулированными кратко и неадекватно, некоторые основные положения ведантистской теории Майи, огромное количество свидетельств в пользу которой продолжает, сама того не зная, приумножать аналитическая наука. Каждый новый достоверный факт, обретающий научное признание, ведет к дальнейшему увеличению этого числа, и Веданта не находит помощи от научного анализа только в тех случаях, когда наука несовершенна и, следовательно, должна встать на позицию агностицизма. Полное совершенство науки означает окончательную победу над Неведением и снятие покрова Майи.

V. Майя: Энергия Абсолюта

Майя, таким образом, есть фундаментальный факт Вселенной, ее дуалистическая система уравновешенных пар противоположностей – потребность интеллектуального познания; однако необходимо еще установить возможность ее существования как неотъемлемо присущей Абсолюту и находящейся вне мира явлений энергии. До тех пор, пока наука не достигла полного знания, а йога остается тайной, доступной немногим дисциплиной, никак нельзя игнорировать настойчивые вопросы метафизика, как нельзя считать устаревшим его метод. Самоуверенная и даже высокомерная попытка экспериментальной науки монополизировать царство ума, изгнав оттуда метафизический и иные методы, оказалась опрометчивой и преждевременной агрессией – опрометчивой в силу преждевременности; поначалу успешная, ее стремительная и овладевающая новыми областями атака начала захлебываться и терпеть поражения, приводившие к потере позиций, которые некогда считались завоеванными раз и навсегда. Метафизика уже начала медленно возрождаться. Разумеется, метафизика, которая не учитывает критерии и неоспоримые результаты науки, является неприемлемой; однако пока экспериментальный анализ не разрешил полностью загадку Вселенной – не путем умозрительных логических рассуждений (метода, заимственного у метафизики, к которому наука не имеет отношения), а на основании опытных данных и гипотез, проверенных и подтвержденных опытными данными, не оставляя ни одно явление без объяснения и ни один факт без внимания, – до тех пор метафизика должна царить в областях, не занятых аналитическим экспериментом. Хотя Веданта в основном зиждется на субъективно-экспериментальных методах йоги и не признает обоснованность ни одной метафизической гипотезы, если та не согласуется с результатами йоги, она, тем не менее, готова подвергнуть свои собственные выводы испытанию метафизической логикой. Ввиду некоторых сомнений морального характера йогин-ведантист уклоняется сегодня от разглашения своих тайн толпе, но признает, что до тех пор, пока он отказывается сделать это, у него нет права избегать допроса логика-метафизика. Раз Атхарван и Шветашватара сказали свое слово, арена для словесной дискуссии должна быть предоставлена Шанкаре и Раманудже.

Метафизический вопрос, о котором идет речь, касается природы Авидьи, Неведения, и возможности ее наличия в Парабрахмане, который все-таки абсолютен – Абсолютное Сознание, а это значит Абсолютное Знание. Не будет логичным утверждение, что Парабрахман, обращаясь лицом к Майе, становится способным к Авидье; ибо обращенность лицом к Майе есть просто метафорическое выражение для самой Авидьи. Не может ведантист и отмахнуться, как теолог, от разума, сославшись на свободное от законов Всемогущество, на credo quia impossible[5] . Безусловно, Вечный по природе Своей свободен и не ограничен, но также безусловно, что в Своем отношении к явлениям Он преднамеренно связал Себя некоторыми фундаментальными принципами; Он пожелал, чтобы некоторые вещи не были и не могли быть; используя параллели из человеческого мира, скажем, что Он подобен королю, который, провозгласив некий кодекс, в той же степени связан изданными им же законами, как и нижайший из подданных, или же Он подобен поэту, воображение которого само по себе свободно, но как только оно начинает облекаться в формы, оказывается ограниченным определенными законами. Теоретически мы можем сказать, что Бог, будучи Всемогущим, может создать нечто из ничего, но до тех пор, пока нельзя привести ни одного очевидного примера чего-то, созданного из ничего, правило ex nihilo nihil fit[6] остается универсальным и фундаментальным законом, а предполагать, что Бог основал Вселенную, нарушив фундаментальный закон Вселенной, означает изгонять Разум из дома и захлопывать дверь, чтобы он не вернулся. Аналогичным образом, если сосуществование Авидьи с Видьей в одной и той же области и своего рода их взаимопроникновение противоречит Закону, то оно в силу данного обстоятельства становится невозможным, а теория Майи тогда оказывается ошибочной; никакие ссылки на Всемогущество ее не спасут.

Таким образом, относительно Авидьи можно сформулировать возражение, что Абсолютное Знание не может одновременно не знать, не может вообразить как реальную ту вещь, что нереальна; ибо такого рода воображение включает элемент самообмана, а самообман для Абсолюта невозможен. Но в том-то и вопрос, на самом ли деле таков закон сознания – что ни в каком смысле вещи не могут быть одновременно реальными и нереальными, что вам ни в коем случае не удастся представить вещи реальными, про которые вы одновременно прекрасно знаете, что они нереальны? Возражающие со стороны дуалистов могут настаивать, что такая невозможность представляет собой закон сознания. Ведантист немедленно возражает: это не так, ваше утверждение опровергается множеством примеров; оно противоречит Всеобщему опыту. Совершеннейшие и откровенные нереальности могут быть воображены и настойчиво воображаются реальными, видятся в качестве реальностей, ощущаются как реальности, мыслятся как реальности, при том что ум ни на мгновение не признает, что они в действительности являются реальными. Через мгновение мы понимаем, что мираж в пустыне нереален, но мы продолжаем его видеть и иметь его образ как реальный, восхищаться красотой зелени деревьев и страстно желать восхитительной сверкающей прохлады его вод. Мы видим сны, и сны не являются реальностью, и однако по крайней мере некоторые из них не являются абсолютно нереальными, ибо они создают образы – и порой довольно точные – событий, которые произошли, происходят или произойдут в будущем. Мы видим, как фокусник подбрасывает в воздух веревку, взбирается по ней, убивает мальчика, который поднялся раньше него, и сбрасывает вниз, на землю, по кусочкам его кровоточащие члены; всякая подробность, всякое обстоятельство нереального события представляются столь же реальными, как если бы они происходили в действительности; пока представление продолжается, мы не воспринимаем его как нереальное, да и не можем воспринять его так; зрительное впечатление столь отчетливо и непротиворечиво, чувства, которые вызываются в нас, столь живы, и тем не менее мы все время прекрасно осознаем, что ничего подобного не происходит. Примеры такого рода трудно перечислить.