Сергей Шведов - Русская вера, или Религиозные войны от Святослава Храброго до Ярослава Мудрого Страница 11

Рыбакову возражает Васильева: «Миф об «упадке», задержке общественного развития в Южной России в сарматский период держится до сих пор. Оценивая общественно-политический строй этого времени, стараются избегать даже термина «царство»: якобы сарматы жили «родоплеменным строем» и никакого государства у них не было (между тем существование у скифов полноценного государства общепризнано). Что же это получается? Выходит, полудикие «варвары», действия которых не были скоординированы центральной властью, сокрушили сильное царство? На абсурдность такого рода положений долго не обращали внимания, но теперь становится ясно: чтобы победить какое-либо государство, надо иметь уровень организации, по крайней мере, не худший, чем был у того. На самом деле в сарматскую эпоху цивилизация южнорусских степей значительно усилилась. Это выразилось, прежде всего, в чисто территориальном росте политической системы: под властью сарматов оказалось все Северное Причерноморье, Приазовье, волгодонские степи и лесостепи. Разумеется, это стало возможным только при усилении государственно-общинного строя, после избавления от элиты, занятой личным накопительством золота и гаремов. Если скифы в поздний период своего владычества (IV–III вв. до н. э.) постоянно подвергались натиску со стороны эллинистического Средиземноморья, то сарматам удалось этот натиск отбить и сдержать на своих западных рубежах сильного врага – Римскую империю» («Великая Скифия»).

В данном случае я склонен согласиться с Васильевой, хотя и враждебное отношение западных историков к сарматам, тоже в общем-то легко объяснимо. «Скотопасы» жестоко обидели Великий Рим, не пустив империю в Причерноморье и тем самым вполне заслужили звание «варваров» и «дикарей». Между прочим британский историк Ховард Рид полагает, что знаменитые рыцари короля Артура пришли в Британию как раз из Причерноморских степей. Этот сенсационный вывод он сделал после изучения в британских и российских музеях сарматского наследия. Кстати, на основании выводов этого ученого был поставлен очень приличный фильм «Король Артур», где сподвижники легендарного короля как раз сарматы. Однако англосаксы и тут остались верны себе, объявив сарматов данниками Римской империи, чего в действительности не было.

«Металлургия в сарматское время также достигла высокого уровня, что позволило южнорусским всадникам перейти на новый, тяжелый тип вооружения, включавший пластинчатую кольчугу и шлем, тяжелые и длинные обоюдоострые мечи, длинное копье. Это вооружение превосходило все современные аналоги, включая военное снаряжение римских легионеров, представителей якобы «цивилизованного» Средиземноморья… Недаром же с помощью этого оружия сарматы установили контроль чуть ли не над всей Евразией!» (Васильева, «Великая Скифия»).

Вернадский в данном случае вполне солидарен с коллегой: «Тяжелая кавалерия составляла основное звено сарматской военной мощи. Она рекрутировалась из цвета знати. Сарматский всадник носил шлем и либо кольчугу, либо кожаные доспехи. Его основным оружием была длинная пика и длинный железный меч. Тацит замечает, что едва ли какая-либо армия могла выдержать напор сарматской кавалерии, если последней не препятствовали местность и погодные условия. В дождливый день или на болотистой почве сарматские кони могли поскользнуться и упасть под тяжестью тяжело экипированных всадников. В битве основная масса тяжелой кавалерии обычно ставилась в центре строя, в то время как два фланга доверялись легкой кавалерии. Боец такого флангового эскадрона не имел тяжелых доспехов; он владел луком и стрелами вместо пики и меча. Всадники легкой кавалерии рекрутировались из того слоя, который мы можем назвать мелкой знатью или нижним слоем среднего класса сарматского общества» («Древняя Русь»).

На мой взгляд и наши, и зарубежные историки при описании «варварских» союзов племен не учитывают одну весьма существенную деталь: эти сообщества делились не только на роды и племена, но и на касты.

Вот что пишет об этом Лев Прозоров в своей книге: «Варна на санскрите, священном языке древней Индии, означает «цвет».

Цветом жречества был белый, цветом воинов и правителей – кшатриев – был красный, хозяйственным вайшью соответствовал желтый цвет, а рабы – шудры – обозначались черным цветом. Мимоходом отмечу, что вся эта символика и за пределами Индии мелькает – достаточно вспомнить белые одеяния кельтских друидов, священнослужителей зороастрийского Ирана и русских волхвов. Или багряные плащи римских цезарей и красные плащи с того же цвета сапогами русских князей и красные щиты их дружинников, красные – «червленые», «чермные» по-древнерусски – стяги над их шлемами. А также такие русские выражения, как «черная кость», «держать в черном теле», «девка-чернавка». Варны, согласно Ведам, священным текстам древних ариев, не выдуманы людьми, но появились из тела первочеловека Пуруши, принесенного в начале времен в жертву» («Боги и касты языческой Руси»).

Таким образом, я рискну предположить, что аланы, якобы сменившие сарматов в Причерноморье и Приазовье, вовсе не были племенем, а были кастой, такой же воинской кастой, какой были русы среди славян. Что же касается русколан или русалан, то здесь мы имеем дело с маслом масляным, поскольку русы, руги (слово «руг» по-гречески означает «огонь»), аланы принадлежали к кшатрийской (красной или алой) варне. Немудрено, что именно аланы первыми встречают гуннов в Приазовских степях и, потерпев поражение, откатываются на Запад. Позднее мы застаем аланов на Каталунских полях в войске римского префекта Аэция, в Испании и даже в Африке, причем летописцы, как греческие, так и латинские, не называют их иначе, как «закованными в сталь». Кстати, так называемое «германское племя алеманов» – это все те же сарматы-аланы, еще до начала Великого переселения народов распространившиеся по Центральной Европе. Если кто-то полагает, что в начале 1-го тысячелетия каждый общинник мог позволить себе колонтарь с нашитыми железными пластинами, стальные поручи и поножи, то он заблуждается. Аланы сражались в конном строю с длинными копьями наперевес, а это предполагает долголетнюю выучку как людей, так и коней. Ну, и – стремена, появление которых в Европе почему-то связывают с гуннами. Попробуйте атаковать противника с тяжелым копьем наперевес, не опираясь при этом на стремена. Вылет из седла вам гарантирован. Конечно, гунны обложили простых общинников-скотоводов данью, наверняка отняли у них часть пастбищ, но вряд ли стали сгонять с родной земли. Да и куда бежать скотоводу из родных степей, что ему делать в Западной Европе, а уж тем более в Африке? Что касается русаланов, то мы далеко не случайно встречаем их и на Северском Донце, и на Днепре, и на Дунае, среди славянского населения. О русколанах-русаланах мы еще будем говорить, а пока вскользь заметим, что дружинники знатных франков, включая Меровингов, именовали себя антрустионами. Если отбросить латинское окончание, то получаться «антрусы». Разумеется, слову «антрустион» тоже подвели западную основу. Якобы словом «труст» называлась по латыни молодая трава. А поскольку эти самые антрустионы собирали дань с окружающих племен, то есть жили на подножном корму, их и назвали соответствующим образом. Любопытно было бы посмотреть на лингвистов, пришедших с подобными объяснениями к антрустионам. По-моему, надолго в этом мире они не задержались бы.

К слову сказать, римские и византийские чиновники времен Великого переселения народов недалеко ушли от современных историков и, похоже, так до конца и не поняли, что противостоят им отнюдь не общинники, скотоводы и земледельцы, и даже не профессиональные воины (профессию можно поменять), а люди, для которых война – это образ жизни. Аланы, руги, русы, кшатрии просто не могли встать к плугу или заняться выпасом скота, боги не простили бы им подобного пренебрежения, ибо это означало бы конец времен. Уже упоминаемый мною современный английский историк Томпсон с изумлением и возмущением описывает, как наглые готы, которых гуманные ромейские императоры расселили на своих землях, без конца требовали от своих благодетелей золото и хлеб, угрожая в противном случае войной. Более того, они приводили эти угрозы в исполнение, беспощадно грабя имперские провинции. Поладить с настырными варварами удавалось немногим римским чиновникам. Стилихон, Меровлад, Аэций… Первые двое считаются ругами, третий – аланом. И все трое были убиты дураками императорами, после чего Рим и захлебнулся в крови. Тот же Томпсон так характеризует политику императоров в отношении пришельцев: «На всех этих землях варвары были поселены в качестве федератов, то есть эти поселения должны были служить военным целям. В обмен на земли варвары были обязаны защищать римлян от нападения. В каждом из этих случаев, кроме последнего, поселение производилось по принципу hospitalitas, то есть варвар hospes получал две трети пахотной земли, принадлежавшей римлянину, а также половину пастбищ, лесов и т. д.