Ирина Свенцицкая - Запрещенные евангелия Страница 12

Отрывок из Ахмима

Дважды отвергнутое

В 1892 г. в Египте, в Ахмиме, археологи обнаружили на папирусе отрывок, содержащий описание казни и воскресения Иисуса. Отрывок был написан по-гречески; автор его называл себя «я, Петр». Итак, часть Евангелия Петра была найдена. Находка вызвала огромное количество статей и исследований. Церковники, особенно католические и православные, поспешили еще раз отречься от этого произведения. Они стремились доказать, во-первых, что Евангелие Петра подложное, во-вторых, что оно написано позже канонических и, в-третьих, что содержание его является искаженной переработкой материала Нового завета. Чтобы обосновать первое положение — непричастность апостола Петра к написанию найденного евангелия, они воспользовались методом своих противников, доказывавших позднее происхождение Нового завета. Один из наиболее «ученых» священников православной церкви, протоиерей Рождественский, детально проанализировал отрывок и пришел к выводу, что он полон противоречий, неточностей и исторических несообразностей[43]. «Даже в передаче собственных вымыслов, — восклицает Рождественский, — автор (евангелия. — И. С.) не может обойтись без ошибок и неясностей». Но ведь то же самое можно сказать о любом авторе новозаветных сочинений! Рождественский пытается уличить евангелиста в несообразностях: он обращает внимание на то, что, говоря об учениках Иисуса после его смерти, Петр пишет, что их было двенадцать, хотя двенадцатый — Иуда-предатель — никак не мог быть среди апостолов. Однако та же несообразность встречается и в Новом завете: в Первом послании к коринфянам говорится, что Иисус явился двенадцати (I коринф., гл. 15, ст. 5); двенадцать апостолов после смерти Христа упоминаются и в Евангелии от Иоанна (гл. 20, ст. 24). Но нелепостей Нового завета Рождественский старается не замечать. Неясности новооткрытого евангелия ничуть не отличаются от неясностей евангелий боговдохновенных; они вызваны тем, что авторы и редакторы всех этих сочинений не имели точного представления о событиях, которые описывали, и пользовались самыми разными источниками.

Зависимость апокрифа от четырех евангелий церковники доказывали очень просто: все, что не совпадает с рассказом Нового завета, — выдумка автора, все, что сколько-нибудь похоже, взято из этого рассказа. Правда, уже сразу после опубликования отрывка большинство добросовестных буржуазных ученых (такие, как представители исторической школы — Гарнак, Креденер, Швеглер и др.) высказались за раннее происхождение Евангелия Петра[44]. Оно было создано, вероятно, еще до новозаветных евангелий: в середине II в. им пользовался писатель Юстин, который совсем не упоминает канонические евангелия.

Рассказ о казни Иисуса

Отрывок из Ахмима начинается с описания суда над Иисусом. Во главе судей оказывается Ирод, тот самый Ирод Антипа, тетрарх, правитель Галилеи, по приказанию которого был казнен Иоанн Креститель. Именно Ирод выносит смертный приговор Иисусу: «Ирод царь повелевает взять господа, сказав им (судьям): что я повелел вам сделать с ним, делайте». Иисуса схватили, по дороге к месту казни над ним всячески издевались: «одели его в порфиру и посадили его на судейское кресло, говоря — суди праведно, царь израильский». Подробно описывает автор Евангелия Петра казнь, погребение и воскресение Иисуса. Во время всех мучений Иисус не сказал ни слова: «Он же молчал, как будто не испытывал никаких страданий». Только перед самой смертью он воскликнул: «Сила, моя сила, зачем покинула меня». И тут же умер. Уже здесь ясно видно расхождение с Новым заветом. Иисус, пока в нем пребывает некая высшая сила, не страдает; когда же она оставляет его, он сразу умирает. В канонических же евангелиях подчеркивается, что Иисус кричал на кресте. Один раз он крикнул: «Боже мой! боже мой! для чего ты меня оставил?» А второй раз просто громко «возопил» (Матфей, гл. 27, ст. 46–50; Марк, гл. 15, ст. 34). Для автора Евангелия Петра бог не может страдать и не может умереть: это нелепо с точки зрения его представлений о всесильном божестве. По его мнению, Иисус — человек, в которого вошла божественная сила. Умирает он только после того, как сила покидает его. А в канонических евангелиях вместо этой нелепости содержится другая, еще большая: сам сын божий, слово божье страдает и умирает… как некогда страдали и умирали боги растительности в мифах первобытных людей. В это, может быть, и могли поверить люди, сохранившие пережитки первобытных представлений, но это никак не вязалось с учением о едином, всемогущем и всеблагом боге, учением, которое проповедовали первые христиане из иудеев.

Кто виноват смерти Иисуса?

Наиболее сильные расхождения с канонической версией содержатся в последней части Евангелия Петра.

Здесь противопоставляется иудейский народ старейшинам и жрецам: после смерти Иисуса «народ ропщет и ударяет себя в грудь», а иудейские жрецы бегут к Пилату и просят его поставить стражу к гробу, «чтобы как-нибудь ученики, пришедшие, не украли его, и народ не поверил, что он воскрес из мертвых, и не сделал нам зла» (гл. 8, ст. 28). В Евангелии от Матфея тоже есть похожий рассказ, только там сняты последние слова, выражавшие страх перед народом[45]. В дальнейшем рассказе Петра страх иудейских старейшин перед народом выражен еще ярче: когда гробница Иисуса оказалась пустой, они снова бросились к прокуратору, чтобы тот приказал стражникам распустить слух о похищении тела Иисуса его учениками. «Ибо лучше, — говорили они, — быть нам виновными в величайшем грехе перед богом, чем попасть в руки иудейского народа и быть побитыми камнями» (гл. 9, ст. 48).

Весь сохранившийся отрывок Евангелия Петра из Ахмима пронизан ненавистью к иудейским первосвященникам. Это они и Ирод Антипа — судьи Иисуса, повинные в его смерти. Народ непричастен к этому, неправедные судьи всячески старались скрыть истину от него. Страх иудейской верхушки перед народом подчеркивается тем, что жрецы и старейшины поверили в воскресение Иисуса, но решили обмануть народ из опасения мятежа. Характерна еще одна деталь ахмимского отрывка. По каноническим евангелиям, прокуратор Понтий Пилат умывает руки перед толпой, которая кричит: «Кровь его (Иисуса. — И. С.) на нас и на детях наших». Эпизод с мытьем рук есть и у Петра (Пилат как бы смывает с себя кровь Иисуса), но это происходит в судилище, а не перед народом, который никакого участия в суде не принимал.

Авторы канонических произведений знали это евангелие или, во всяком случае, тот источник, которым пользовался Петр. В Евангелии от Луки (гл. 23, от. 7) и Деяниях апостолов (гл. 4, ст. 27) также упоминается в числе судей Ирод Антипа. В одном древнем переводе Евангелия от Луки на латинский язык приведен рассказ об отчаянии и раскаянии народа после смерти Иисуса. По-видимому, этот рассказ был в каком-то раннем списке Евангелия от Луки, так как Татиан, ученик Юстина, знал его и привел в своем сочинении «Диатессарон» (свод четырех новозаветных евангелий).

При окончательной редакции Нового завета все места, противопоставлявшие иудейский народ жречеству, были опущены. Вина за смерть Иисуса должна пасть на всех иудеев. Не известный своей жестокостью римский прокуратор и не священники, жившие за счет народа, нет, сам иудейский народ, невзирая на уговоры Пилата, потребовал смертной казни Иисуса. Чем же была вызвана эта правка? Почему христианские епископы во что бы то ни стало стремились очернить иудеев? На этот вопрос поможет ответить история иудейских событий в тридцатых годах II в.

Сын Звезды

Второе восстание

В 130 г. н. э. римский император Адриан решил одним ударом разрешить «еврейский вопрос»; он издал постановление, согласно которому иудеям запрещалось совершать обряды своей религии — делать обрезание, праздновать субботу. Иерусалим должен был преобразоваться в римскую колонию под названием Элиа Капитолина. Адриан рассчитывал, что поселение римлян в религиозном и политическом центре Иудеи сломит наконец сопротивление народа. Но результат получился обратный. В 132 г. вспыхнуло новое мощное восстание, во главе которого встал Симон бен Косеба. Он объявил себя мессией и стал называться Бар-Кохба — Сын Звезды. Большинство иудейских жрецов не признало его и дало ему презрительное прозвище Бар-Козба, что значит «сын лжи». За Бар-Кохбой пошла палестинская беднота. Восставшие развернули настоящую партизанскую войну. Им помогали все недовольные за пределами Иудеи. Как писал один древний историк, «весь мир был потрясен». Иерусалим оказался в руках восставших. Христиане из евреев, жившие в Палестине, первоначально примкнули к восстанию, но они отказались почитать Бар-Кохбу как мессию, и между ними произошел конфликт. Среди рукописей Кумрана обнаружены письма на папирусе, адресованные Бар-Кохбой руководителю восставших, которые засели в пещерах на берегу Мертвого моря. В одном письме сказано: «Если не порвете всяких сношений с любым из галилеян, которых я спас, надену вам колодки на ноги»[46].