Александр Балыбердин - Христианство как новая жизнь. Беседы с ищущими Бога Страница 12

Дальше – больше: 1970 – 23,1; 1975 – 25,8; 1980 – 29,9; 1985 – 24,6; 1990 – 21,1. Данные по РСФСР еще выше: 31,1 в 1985 и 39,2 в 1990 г. Но и это, как оказалось, не предел. Крах «перестройки» и распад СССР взвинтили статистику по России еще выше – до «рекордных» 46,1 в 1992 г. После чего в течение всех 1990-х гг. она оставалась запредельно высокой: 41,4 в 1995 г.66 и 39,5 в 2000 г.67 – в городе с населением в один миллион человек (Нижний Новгород, Казань, Пермь, Екатеринбург и др.) 400 человек кончали жизнь самоубийством – каждый день кто-то убивал себя.

Почему-то, подводя итоги XX в., ученые не говорят о том, что «рывок в светлое будущее» обернулся для нашей страны первым местом в печальном списке «стран – самоубийц». Последствия этого рывка ощутимы до сих пор, хотя в «нулевые» годы этот страшный показатель сократился сначала до 32,2 в 2005 г.68 и, наконец, до 21,4 в 2011 г.69 – в два раза. Однако даже после этого Россия по-прежнему входит в группу стран с высоким числом самоубийств, которую в 2011 г. возглавляла Литва с показателем 31,5 самоубийств на 100 тыс. населения. За ней шли Республика Корея (31,2), Казахстан (30,0), Гайана (26,4), Белоруссия (25,3), Венгрия (24,6), Япония (23,8), Латвия (22,9), Китай (22,2), Словения (21,9), Шри-Ланка (21,6), Россия (21,4), Украина (21,2)70.

Тот факт, что в этом списке оказались также Белоруссия, Украина и Казахстан, объясняется тем, что, как союзники России, они также «сражались» на «русском фронте» и понесли страшные потери. Причем не только количественные, но и качественные. Однако, чтобы осознать это, необходимо обратиться к науке, которая уже давно изучает проблему самоубийств, как социальный феномен.

Как агностик Дюркгейм доказал правоту Евангелия

Крах каждой человеческой жизни трагичен, и каждое самоубийство имеет свои истоки и мотивы. Но по справедливому замечанию профессора Я. И. Гилинского71, статистически устойчивый уровень самоубийств свидетельствует о социальном неблагополучии и «служит одним из важнейших индикаторов социального, экономического, политического состояния общества»72. Или как кратко заметил еще в середине XIX в. английский историк и социолог Генри Томас Бокль (1821 – 1862): «Самоубийство есть продукт известного состояния всего общества»73.

Эти слова были произнесены в те годы, когда европейские страны Европы уже начали пожинать плоды бурного XIX века, одним из которых стал рост числа самоубийств во всех европейских странах. Первым, кто стал профессионально, с научных позиций изучать эту проблему, был французский социолог Эмиль Дюркгейм (1858 – 1917). До него люди пытались объяснить самоубийство, как правило, только биологическими или психическими факторами (например, особенностями климата или болезнью).

Дюркгейм опроверг это мнение и на широком научном материале доказал, что самоубийства имеют социальную природу. Проанализировав статистику самоубийств в различных социальных группах, Дюркгейм пришел к выводу, что их уровень находится в обратной зависимости от уровня сплоченности, солидарности данной социальной группы – то есть чем более сплоченным является общество, тем ниже в нем уровень самоубийств. Поэтому самоубийств меньше среди католиков, чем протестантов, среди женатых, чем неженатых; во время войны, чем в мирное время; в сельской местности, чем в городах; во время стабильности, чем в годы экономического кризиса или наоборот бурного промышленного развития.

Это открытие Дюркгейма было положено в основу социологического подхода к проблеме самоубийств и, в частности, объясняло, почему во время XIX в., когда общество буквально «трещало по швам», их количество росло практически во всех европейских странах.

Известно, что Дюркгейм считал себя агностиком. Он писал о «сплоченности и солидарности социальной группы». Но разве основой и одновременно высшим проявлением этой «сплоченности и солидарности» не является та самая любовь, о которой Христос сказал: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15, 13)? Убежден, что это так, и французский социолог лишь подтвердил евангельскую истину, что ни человек, ни общество не могут существовать и развиваться без любви. Потому что Сам будучи Любовью (1 Ин. 4, 8), Бог и в основу мiроздания также положил не «производительные силы и производственные отношения», а любовь.

Как обделенный любовью человек близок к мысли о суициде, так и общество, в основу которого положена всеобщая «вражда всех против всех», обрекает себя на коллективное самоубийство. В контексте этого вывода, десятикратный рост числа самоубийств в советской России с 4,4 в 1923 г. до 46,1 в 1992 г. не может не ужасать. Потому что на языке социологии это означает, что и дезинтеграция российского общества за эти годы также возросла в десять раз. На языке Евангелия, это означает, что в течение «просвещенного XX века» на 1\6 части земной суши – а именно такую площадь занимал бывший Советский Союз – произошло десятикратное «охлаждение любви» (Мф. 24, 9 – 14), являющегося одним из верных признаков конца человеческой цивилизации74.

На других «фронтах»

А как же на других фронтах? Например, в странах Западной Европы и Америке, которыми до недавнего времени пугали советских граждан.

По данным ВОЗ уровень самоубийств на 100 тыс. населения составил в 2011 г. во Франции – 16,3, в США – 11,8, в Канаде – 11,3, в Германии – 9,5, в Великобритании – 6,9, в Италии – 6,3, в Израиле – 5,8. В Греции этот показатель равен 3,5, что соответствует уровню дореволюционной России. Причем, заметим, что 2011 г. не был для этих стран безоблачным, а Греция постоянно балансировала на грани дефолта. Поэтому не стоит утверждать, будто высокий уровень самоубийств в России предопределен только экономическими трудностями последних лет. Безусловной зависимости не существует.

Примером тому могут служить не только страны Европы, но также Грузия, Армения и Азербайждан, в которых индекс самоубийств в 2011 г. составил соответственно 4,3, 1,9 и 0,6 смертей на 100 тыс. населения75. Или тот факт, что в списке стран с наивысшим индексом самоубийств рядом с Гайаной (26,4), занимавшей по величине ВВП 162 место, соседствует Китай (26,4) – вторая экономика мiра. И даже, если пересчитать ВВП на душу населения, зависимость индекса самоубийств от уровня жизни также будет не безусловной. Например, в Норвегии, США, Швейцарии и Ирландии, стабильно входящих в первую десятку самых «сытых» стран мiра, ежегодно совершается более 10 самоубийств на 100 тыс. населения. Долгое время в этом печальном списке лидировала благополучная Швеция, а индекс самоубийств в тихой и богатой Швейцарии в 2007 г. составил 18,076. При этом из года в год одни из самых низких показателей демонстрируют Египет, Гаити и Ямайка, где уровень самоубийств близок к нулю.

Но в чем тогда причина этих трагедий? Почему потери на «русском фронте» оказались такими большими? И, если мы назвали этот процесс «войной», то кто воюет с людьми, выбивая из «армии человечества» в год более миллиона «солдат»?

В поисках ответа

Возможно, ответ на эти вопросы нам подскажет Греция, в которой в течение полувека, несмотря на все потрясения, индекс самоубийств не поднимался выше 4: 1960 – 3,8, 1965 – 3,2, 1970 – 3,2, 1975 – 2,8, 1980 – 3,3, 1985 – 4,0, 1990 – 3,6, 1995 – 3,5, 2000 – 3,5, 2005 – 3,677, 2011 – 3,5.

Почему? Известно, что лучшее оружие – факты, самые убедительные факты – документы, а главный документ Греции – это ее Конституция, которая вступила в силу 11 июня 1975 г. и начинается словами «Во имя Святой, Единосущной и Нераздельной Троицы». Среди основных положений греческой Конституции сказано:

«Господствующей в Греции религией является религия восточно-православной Церкви Христовой. Православная Церковь Греции, признающая своим главой Господа нашего Иисуса Христа, неразрывно связана в своих догматах с Великой константинопольской Церковью и со всякой другой единоверной Церковью Христовой, неуклонно соблюдает, так же как и они, святые апостольские и соборные каноны и священные традиции… Текст Священного Писания сохраняется неизменным. Официальный перевод его на какой-либо другой язык без разрешения Автокефальной Церкви Греции и Великой константинопольской Церкви Христовой запрещается»78.

А теперь сравним эти строки со «Сводом законов Российской империи» издания 1896 г.:

«Первенствующая и господствующая вера в Российском государстве есть Христианская Православная Кафолическая Восточного вероисповедания. Но и все не принадлежащие к сей Церкви подданные государства и иностранцы, в оном пребывающие, пользуются каждый повсеместно свободным оправлением своей веры и богослужения. В пределах государства одна господствующая Православная Церковь имеет право убеждать последователей иных Христианских исповеданий и иноверцев к принятию ее учения о вере»79.