А. Булгаков - «Святая инквизиция» в России до 1917 года Страница 13

Аналогичное «дело», только за № 230, министр юстиции описывал Победоносцеву, но теперь уже о группе крестьян села Слободзеи Балтского уезда. «Дело» рассматривал Каменец–Подольский окружной суд, о чем читаем рапорт прокурора от 12 декабря 1890 г. за № 29301 [92].

«Дело» № 3501 от 4 февраля 1891 г.: министр юстиции препровождает представление прокурора Кишиневского окружного суда (с приложением копии с представления прокурора Одесской Судебной Палаты от 23 января 1891 г. за № 1094).

«Имею честь донести Вашему Превосходительству, что житель села Чичмы Измаильского уезда Иустин Ковалевич 19–го сего января решением присяжных заседателей признан виновным в преступлении, предусмотренном 196 ст. Улож. о наказ, и приговорен к ссылке на поселение в Закавказье с лишением всех прав состояния…» [93].

Копия с рапорта прокурора Херсонского окружного суда г. министру юстиции от 22 марта 1891 г., № 2394:

«…дознание, произведенное по жалобе крестьянки Марии Черной, в которой она заявила, что дочь ее, Прасковья, вышедшая замуж за крестьянина Анания Нестеренко, вместе с мужем совратились в штунду…» [94].

Копия с рапорта прокурора Херсонского окружного суда министру юстиции от 19 марта 1891 г., № 2262 о крестьянине Якове Григорьевиче Чередниченко: ст. 177 и 196 с лишением всех прав состояния и высылка на поселение в Закавказский край [95].

Рапорт из Могилевского окружного суда от 12 апреля 1891 г., № 10384 о крестьянине Козьме Шивченко: заключение в тюрьму [96].

Правда, были решения судов для обвиняемых и благосклонные, как, например, нижеследующее. Исполняющий дела прокурора Херсонского окружного суда в донесении пишет министру юстиции:

«Честь имею доложить Вашему Высокопревосходительству, что хотя и. д. судейского следователя второго участка Херсонского окружного суда, на которого возложено производство следствия по настоящему делу, католик, то я не мог в этом отношении исполнить циркулярное распоряжение от 22 сентября 1888 за № 23663, так как и судейский следователь при Херсонском окружном суде по важнейшим делам также католик» [97].

Здесь вмешалась судьба: сначала исполняющий дела судейского следователя оказался католиком, а потом выяснилось, что и сам следователь «по важнейшим делам» (какая же опасность была в отпадении от православия. — А.Б.) — тоже католик. Якову Чередниченко явно повезло. Но «счастливчику» все же дали аж две статьи (см. 95). Может быть, сорвали на нем досаду за нежелательный сбой в репрессивной машине?

Очень внушительно выглядит «дело» № 104 за 1892 год. Это ходатайство Центрального Исполнительного Комитета Швейцарского отдела Евангелического общества за целый ряд лиц, осужденных на ссылку с лишением всех прав состояния. Ходатайство переходило на рассмотрение от инстанции к инстанции, вплоть до царя. Но все было напрасно для осужденных. Приговор остался в силе [98].

Следующий эпизод из судебной практики характерен тем, что здесь наглядно игнорируется правительственный Закон от 3 мая 1879 года, согласно которому баптизм, как христианское вероисповедание, признавался государством. Это «дело» № 38 от 12 ноября 1896 г. о крестьянах Пурене, Загере и Бор гуле, проживавших в Люцинском уезде Витебской губернии; упоминаются ст. 196,197 и 203:

«…следует заключить, что наше законодательство, не делая существенного различия между ересью и расколом, отожествляя некоторым образом оба понятия, относит как к расколу, так и к ереси всякое лжеучение, или возникнув на почве православия, составляет отступление от последнего, или хотя и заимствовало от последователей какой–либо иностранной секты, но проповедуется и распространяется среди православного населения в качестве повреждающей православную веру секты.., а посему и за совращение из православия в эту секту (баптизм)… виновные должны подлежать ответственности как за совращение в иное христианское исповедание, т.е. по 187, а не по 196 ст. Уложения» [99].

Витиеватый, темный столоначальнический язык тяжел для понимания, но при терпении в нем все же можно разобраться. Сама Канцелярия Синода фактически признает, что нет особого интереса вдаваться в вероисповедные различия, — все должно быть искоренено самым жестким способом. Причем без всякого смущения признается, что баптизм — исповедание христианское; все равно искоренять, раз не в православной ограде.

Следующий случай из тех немногих, когда по кассационной жалобе пришло положительное для крестьян удовлетворение (возможно, сказалось то, что Кассационный Департамент при Сенате возглавлял тогда упомянутый нами сенатор А. Ф. Кони). Афанасий, архиепископ Донской и Новочеркасский, делает представление о верующих из селений Мокрая Чебурка и Средняя Чебурка Ростовского округа Донской епархии. Крестьяне на суде заявляли о себе, что они баптисты, а не штундисты; архиепископу же хотелось обратного.

«Тогда как на самом деле эти два слова «штундизм» и «баптизм» суть только разные названия одной и той же секты подобно тому, как и русских раскольников одни называют раскольниками, а другие старообрядцами» [100].

Архипастырю не закон даже Закон от 1879 года. В этом «деле» прилагается разъяснительный циркуляр, где в § II написано:

«Наставление сельским счетчикам: лица русского происхождения, не считающие себя православными, должны быть обозначены тем толком исповедания, к какому сами себя зачисляют».

Христиане неправославные подали в Переписную комиссию Войска Донского прошение, где оно было удовлетворено. Но мы не знаем, чем закончилась эта история, так как в деле № 3803 от 27 февраля 1898 г. мы видим, что архиепископ Афанасий снова просит Синод о возбуждении дела по этим крестьянам.

Заключение Святейшего Синода было неумолимо как по отношению к простолюдинам — «дело» № 566 с пометкой «арестантское» [101], проходившее по Уголовному Кассационному Департаменту (1897 год), так и к великосветской знати — «дело» № 404 (1880 год) об отставном полковнике В. Пашкове, приближенном к царю [102]. Или вот преосвященный Исидор, митрополит Новгородский и Санкт–Петербургский, ссылается на священника своей епархии Клопицкой церкви Петергофского уезда Михаила Лебедева. Тот, в свою очередь, донес, что в его приходе, в деревне Сельце, появились распространители пашковского учения, а именно проживающая в своем имении в селе Бегунищах в приходе Бегуницкой церкви баронесса Велио, которая приглашает по праздникам в свою мызу народ на молитву… [103].

Добро бы еще, если бы в самих священнических рядах было все нравственно и благополучно. Каждый год в Канцелярию Синода поступали «дела» по духовенству. Вот только несколько, и только за 1880 год. Опись попала в руки случайно, и мы сделали выписки; не стали выискивать подобные случаи по другим годам.

«По прошении дворянина Евграфа Яницкого с жалобою на священника села Мощенной, Подольской епархии, Симеона Меньковского за нанесение побоев дочери просителя» [104].

«По жалобе крестьянина местечка Белополье, Сумского уезда, Ивана Онищенко на оставление епархиальным начальством без взыскания благочинного священника Павла Климентъева за нанесение оскорбления просителю в церкви» [105].

«О непристойном поступке, совершенном в нетрезвом виде, в Тверского Успенского Отрога монастыря в присутствии их Императорских Высочеств Великой княгини Александры Иосифовны и Великого князя Константина Константиновича и Ее Величества Королевы Эллинов 3 июля иеромонахом того монастыря Сергием» [106].

«По предложенному рапорту секретаря Консистории о заключении под стражу судебным следователем Люблинского Окружного суда, по Холмскому уезду, настоятеля Иовецкого прихода священника Иоанна Каленюка по обвинению его в убийстве крестьянина Александра Князя» [107].

«По всеподданнейшему прошению причетника Царскосельской кладбищенской церкви Федора Студийского о пересмотре дела по обвинению просителя в провозглашении неуместного тоста за здоровье Государя Императора при поминовении умершего» [108].

«По донесению Преосвященного о привлечении к суду священника Сакской Ильинской церкви Василия Минского за нанесение раны выстрелом из револьвера крестьянке Стефаниде Шубе» [109].

«По предложенному рапорту секретаря Вятской консистории по делу об истязании священником села Асановского Павлом Усольцевым и его женою девочки Аполинарии Басалаевой» [110].

С неожиданным явлением пришлось познакомиться; кроме Архивов, нигде об этом не значится в официальной статистике: в духовных училищах и семинариях были частые случаи самоубийств. Решались на это совсем молодые юноши и девушки (из женских епархиалок). Синод пишет архиерею Екатеринославскому Антонию: