Сборник статей - Неоязычество на просторах Евразии Страница 13

О феномене партийных организаций Голяков долгое время отзывался скептически, утверждая, что на первом месте должно быть внедрение инстинктивного бытового национализма. В этом смысле «волки» составляют прямую противоположность сторонникам Внутреннего Предиктора СССР – если Предиктор является своего рода головой без тела, то Голяков старательно строит низовую структуру и достиг в этом определенных успехов. «Волки» оказались в рядах самых разных националистических партий – от петербургского филиала баркашовского РНЕ до якобы либерального РОДа и лимоновской «Национально-Большевистской Партии». Авторитет Голякова в этих кругах несомненен – надев на себя волчью шкуру, он открывал общие собрания, собирающие разные группы петербургских националистов. Впрочем, не обходилось и без проблем: осенью 1996 г. в рядах петербургского отделения РНЕ произошло столкновение между язычниками и христианами. Идейное противостояние закономерно увенчалось дракой между соратниками-иноверцами. Фашиствующие язычники, которых поддержал лично Голяков, продемонстрировали лучшую физическую форму – фашиствующие христиане были ими избиты, но конечным итогом оказался длительный кризис петербургских баркашовцев, в помощь которым пришлось посылать специального московского эмиссара. По-видимому, вследствие этих бурных событий Ярг Волк пересмотрел негативное отношение к партийному строительству и организовал собственную Партию поморов.

Постоянные упоминания о «Совести», которыми изобилуют выступления Голякова, контрастируют с каким-то восторженным аморализмом, определяющим содержание его учения. Частично это доведенный до крайности этноцентризм, не оставляющий представителям иных народов каких-либо надежд на полноправное существование, частично – вдохновенный культ сильной личности. О характере и политическом смысле «волчьей» проповеди лучше всего говорят слова самого Голякова: «Сейчас пока нужно восстановить стержень, хотя бы пять процентов славянского населения, которое должно руководить всеми хазарами, мы считаем, что русы должны жрать и жить за счет россиян, они к нам пришли или те, кто добровольно смешались, они должны на нас работать. Мы хотим чтоб славянская община на месте, на своей пятени жила за счет совокупности валового продукта других общин, я считаю что славянин не должен работать, ибо работать переводится так – раб-тати, то есть отцом проданный в рабство, я не хочу быть отцом проданного в рабство, я хочу быть чиновником, я хочу быть кровопийцем, я хочу быть военным, потому что только наша каста должна иметь, держать стратегический луч… Ты и делай все, что хочешь, самое главное, что ты не работай. Далее, мы не должны на нашей земле платить налоги, налоги должны платить те, которым мы дали право жить. Нам скажут: а что вы даете? Мы скажем: мы ничего не обязаны, ведь мы обожествили себя, боги никому ничего не обязаны…»[130].

Обзор русского неоязычества – неизбежные странствия между комическим гротеском и страшной сказкой, которая упорно пытается воплотиться в реальность. И если измышления по поводу «обрезания “Хера”», фантазии на тему «Руслана и Людмилы», сказки о славянине Энее или русских учителях Конфуция не могут вызвать какой-либо реакции, кроме смеха, и даже прорыв «жрецов» из Предиктора в большую московскую политику кажется чем-то случайным и неосновательным, то опыт «волков» производит другое впечатление. Возможно, через некоторое время мы еще ощутим последствия их деятельности.

В. Б. Яшин

«Церковь православных староверов-инглингов» как пример неоязыческого культа

Феномен так называемых нетрадиционных культов и новых религиозных движений (НРД), во многом определяющий духовную атмосферу современной России, в последние годы обсуждается и анализируется весьма оживленно и разносторонне. Этой теме посвящено уже не поддающееся учету количество как сугубо академических, так и откровенно миссионерских либо контрпропагандистских публикаций. Тем более странно, что до сих пор явно на периферии интересов исследователей остается такое достаточно мощное направление в нынешнем богоискательстве, как неоязычество. Показательно, что в подавляющем большинстве случаев оно даже не включается в типологию и классификацию НРД[131], да и само это понятие не получило однозначного определения. Так, нередко термин «неоязычество» трактуется как совокупность всех без исключения нехристианских (прежде всего неправославных) культов и учений, возникших в последнее время. Подобная интерпретация сейчас получила широкое распространение благодаря, в частности, неутомимой полемической деятельности новомодного диакона Андрея Кураева, одна из наиболее известных книг которого так и называется – «Соблазн неоязычества». Однако предпочтительнее выглядит использование этого понятия в более узком смысле: неоязычество – идейно-политическое движение, направленное на реанимацию доавраамических локально-этнических верований и культов и связанных с ними традиционных социальных институтов.

Общие черты, присущие неоязычеству, хорошо иллюстрируются примером Древнерусской Инглиистической церкви православных староверов-инглингов. Как это обычно и бывает с НРД, данное культовое новообразование неотделимо от своего харизматического лидера – отца Александра, имеющего титулы Патер Дия, Главы Ордена-Миссии «Джива – Храм Инглии» и Капен-Инглинга. Отец Александр (Александр Юрьевич Хиневич) родился в Омске в 1961 г. и, будучи по сути самоучкой (его образование ограничивается воскресной приходской школой, СПТУ в Приморье и несколькими курсами Омского политехнического института), действительно обладает значительными познаниями в сфере древних религий, эзотерики и оккультизма, свободно владеет английским языком. Присущи А. Хиневичу и незаурядные парапсихологические способности, возможно, связанные с тем, что, по его словам, он несколько раз переживал клиническую смерть; к тому же (опять-таки со слов А. Хиневича) в его роду были колдуны. Заслуживают упоминания также колоритные внешние данные отца Александра, чем-то напоминающего Г. Распутина, прекрасное владение приемами риторики и психологического манипулирования, – все это тоже непроизвольно привлекает внимание к Патер Дию, вызывает у слушателей интерес и доверие к его построениям.

Примерно с 1989 г. А. Хиневич стал известен в Омске как один из пионеров оккультного бума, охватившего город, как и всю страну, на волне Перестройки. Особую популярность ему принесли выступления во дворцах культуры с лекциями по эзотерике и сеансами массового целительства, а также участие в нашумевших акциях, связанных с так называемыми аномальными явлениями. Так, в 1990 г. А. Хиневич с группой местных уфологов совершил серию экспедиций в «аномальную зону» в Москаленском районе Омской области и будто бы имел контакт с НЛО; в 1991 г. он принял самое активное участие в организации и проведении одной из первых в Омске конференций оккультистов «Тайные знания». Примерно в это же время А. Хиневич основал центр по изучению и исследованию паранормальных и аномально-контактных явлений «Джива». На базе центра были организованы курсы по экстрасенсорике и прочему оккультизму. Его сотрудники (в первую очередь сам А. Хиневич) на коммерческой основе занимались снятием порчи, изгнанием полтергейста и т. п. Были созданы и выездные бригады экстрасенсов-целителей, которые работали далеко за пределами Омской области. В начале 1990-х гг. без А. Хиневича в Омске не обходилось ни одно «аномальное» событие.

Однако постепенно А. Хиневич почти целиком переключился на организацию собственной церкви. Первое время община (ее костяк составили наиболее преданные отцу Александру ученики, закончившие курсы в «Дживе») существовала неофициально. 28 мая 1992 г. состоялось учредительное собрание, был принят Устав инглингов, и необходимые документы были переданы на регистрацию. Поскольку аналогов общины Хиневича известно не было, Омское областное управление юстиции обратилось в Министерство юстиции РФ. В августе 1992 г. пришел ответ, суть которого сводилась к тому, что Инглиистическая церковь является новой деноминацией и что указанное объединение нигде, включая Россию, своего духовно-административного центра не имеет. Кроме того, указывались пункты Устава инглингов, не соответствующие действующему законодательству. Пока тянулась волокита с регистрацией, А. Хиневич отправился в США, где пробыл четыре месяца и, по непроверенным данным, сумел создать небольшую общину своих единомышленников из числа эмигрантов. Вернувшись в Омск, 28 сентября 1992 г. А. Хиневич провел повторное учредительное собрание, на котором, согласно протоколу, присутствовали 69 человек, и Устав был исправлен. 29 октября 1992 г. община была наконец зарегистрирована и получила в Омском облюсте в списке религиозных объединений регистрационный номер 53. При этом требование тогдашнего законодательства о регистрации общины в Верховном Совете РФ как относящейся к новой деноминации выполнено не было.