Елена Белякова - Женщина в православии. Церковное право и российская практика Страница 15

Эта версия Иерусалимского устава получила широкое распространение на Руси54.

Однако аскетическая литература никогда не унижала женщину как человека, но говорила лишь о соблазнах, происходящих для монаха от лицезрения женского образа и от женских бесед. Среди монашеских текстов немало рассказов о женщинах-подвижницах.

В хорошо известном как в греческой, так и древнерусской письменности собрании рассказов Палладия, епископа Еленопольского (Лавсаике), о святых подвижниках, целый ряд глав посвящен женщинам-подвижницам: «Почел я за нужное упомянуть в этой книге и о женах доблестных и благочестивых, которым Бог наравне с мужами, пожившими для Него добродетельно, дал в награду венец, чтобы женщины беспечные не изнеживались и не ссылались на то, что они слишком слабы для подвигов добродетели и жизни благочестивой. Видел я много между ними благочестивых и встречал много дев и вдовиц таких, которые мужественно подвизались в добродетели»55. Среди многочисленных рассказов, приводимых в этом собрании, примечателен рассказ о блаженной Исидоре. Эта блаженная терпела множество унижений в женском монастыре, и о ее подвигах стало известно благодаря отшельнику Питириму. Ангел сказал Питириму: «Хочешь ли видеть женщину более тебя благочестивую? Ступай в женский Тавеннисский монастырь и найдешь там одну, которая носит на голове повязку: она лучше тебя, ибо она борется с таким многолюдством, всем служит различным образом и, хотя все презирают ее, сердцем никогда не отступает от Бога. А ты, сидя здесь и никогда не живши в мире, блуждаешь мыслью по городам»56. Питирим с разрешения учителей отправился в женский монастырь, где отыскал подвижницу, пытавшуюся скрыться от него, «пал ей в ноги, и сказал: «Благослови меня, мать». И она, также упавши ему в ноги сказала: «Ты благослови меня, господин мой!». Увидя это, все изумились и стали говорить: «Авва, не срами себя, она безумная!». «Вы безумные, – отвечал святой старец, – а она лучше вас и меня, она мать наша, и я молюсь, чтобы оказаться равным ей в день суда»57. По рассказу Лавсаика, после визита Питирима блаженная Исидора удалилась из монастыря, и никто не узнал, где она скончалась. В грузинской письменности существует продолжение этого рассказа: святая Исидора ушла в пустыню и сделалась настоятельницей 400 святых отцов, носивших имя «пасущихся»58.

На Руси запрет на вход женщин в мужской монастырь, по-видимому, никогда повсеместно строго не соблюдался. Из жития Феодосия Печерского известно, что его духовной дочерью была боярыня Мария, жена Яна Вышатича. Авраамий Смоленский исповедовал жителей города с женами и детьми59. Функции духовников выполняли также Никон Радонежский, Кирилл и Мартиниан Белозерские, Пафнутий Боровский, Иосиф Волоцкий, Даниил Переяславский60.

Но в уставе Ефросина Псковского (преставился в 1481 г.) есть запрет на вход женщинам в монастырь с ссылками на 46-е правило V собора. При этом делается оговорка, что нельзя презирать Божье создание, от которого рождены, и дано сравнение с солью: «Соль от водного естества бытие имать, но егда пакы приближится к воде, абие в небытие расходится: сице убо, рече, мужеский пол вину имать с женским»61. Запрет на вход женщинам в монастырь содержится и в Уставе Иосифа Волоцкого62. Однако этот запрет не мешал принимать Иосифу Волоцкому пожертвования от женщин и вести с ними переписку63.

С вопросом о входе в монастырь связан и вопрос об исповеди женщин.

В отличие от западной историографии, где покаянная дисциплина давно и основательно изучается и существуют многочисленные работы, посвященные классификации пенитенциалов64, в отечественной науке чины исповеди и особенно епитимийники остаются почти неисследованными. После трудов А. И. Алмазова65 и С. П. Смирнова66 новых классификаций этих памятников не появилось. В новейшей работе М. В. Корогодиной предметом исследования стали исповедные вопросники67.

Источники дают противоречивый материал о тайной исповеди. Особое место для практики православной церкви имел Номоканон Иоанна Постника – один из древнейших памятников покаянной дисциплины. Патриарх Иоанн Постник жил в VI в., однако вопрос о принадлежности именно ему этого текста давно вызывал сомнения у исследователей. Памятник известен во множестве редакций и переработок. В ряде редакций Номоканон Иоанна Постника включает епитимийные правила. Номоканон Иоанна Постника входит в состав Устюжского сборника, включающего также Синтагму Иоанна Схоластика в 50 титулах, есть он и в других редакциях Кормчих68. С XIV в. в славянской письменности известен Номоканон Зонары (или Псевдо-Зонарин Номоканон), содержащий целый ряд епитимийных статей, с XV в. – Номоканон при Большом требнике (такое название дал этому собранию автор исследования А. С. Павлов, так как с 1620 г. этот Номоканон регулярно стал издаваться в печатных изданиях Требников как украинской, так и московской печати). В XVIII в. в старообрядческих типографиях был издан и Зонар69, переизданный в 2004 г. в г. Верещагино Пермской области. Помимо этих двух типов сборников существуют различные «покаянные номоканунцы», содержащие правила с псевдонадписаниями. Изучение этих сборников затрудняется отсутствием исследований их греческих протографов.

Тайная исповедь, несмотря на длительное существование, никогда не была однозначно регламентированным институтом70. По мнению историка церковного права Н. С. Суворова, тайная исповедь вытеснила публичное покаяние в эпоху после вселенских соборов, поэтому их постановления никак не регламентируют институт духовничества. Покаянные уставы возникают на основе монашеской дисциплины и отражают практику монашеских общин. При этом в монашеских общинах не была окончательно вытеснена и публичная исповедь. Так, в Скитском уставе упоминается порядок, когда во время утрени монахи между кафизмами имеют возможность исповедать публично свои прегрешения против братьев71. Существует множество различных чинов исповеди, отличающихся как составом молитв, так и епитимийными правилами72. Собрания сохранили указания, касающиеся в том числе и исповеди женщин73.

Источники говорят о существовании института покаянного пресвитера, отмена которого связана все с теми же женщинами. Церковные историки Сократ и Созомен приводят рассказ о том, что эта должность была отменена после того, как благородная женщина, осужденная к публичному покаянию, призналась в преступной связи с диаконом74.

Исповедь женщин с развитием монашества стала несомненной проблемой. Строгие правила, запрещавшие монаху общение с женщинами, противоречили практике исповеди у монахов. В Номоканоне Иоанна Постника раздел «О женщинах» появляется в поздних греческих редакциях памятника75.

Различные правила определяют, кто может принимать исповедь. Большинство предписаний касаются возраста духовника: им категорически не может быть молодой священник. Правила различают исповедь монахов и монахинь и исповеди простых мирян. Василий Великий предписывал монахиням исповедоваться перед пресвитером при старице76. Правила запрещали женатым священникам принимать исповедь у монахов77. Монахиням митрополит Киприан разрешал причащаться у мирского попа, а на покаянии предписывал быть у многолетнего старца78. Стоглав также разрешал причащаться монахам и монахиням у мирского священника, но не быть у него в покаянии79. Патриарх Иосиф в 1642 г. запретил священникам принимать на исповедь черниц; обещание не принимать иноков и инокинь на исповедь имеется и в ставленических грамотах XVII-XVIII вв.80

Монахам воспрещалось принимать на исповедь и мирских женщин. Псковские священники писали митрополиту Фотию (XV в.) как о нарушении о том, что «игумены по миру жены мужескыя в покаянии держат», а митрополит Фотий отвечал, что это разрешается только «старцю духовному и во иночестве утвержену игумену, человеку добродетельну»81. В этом ответе, как отметил С. Смирнов, митрополит Фотий следовал указаниям греческого Номоканона.

В славянских епитимийниках встречается полный запрет молодым священникам принимать исповедь: «(И) ереи аще в старости доспел ес(ть) и в разуме духовнем, аще ли жену своя имать и может съи, аще хощет приимати некых исповеданием к себе, да приимет, аще достоен ес(ть), 15 ч(е)л(о)в(е)к, или 20. Прочи(и) да не примемлят. Юнеи же иереи сущи отнюд, тъи да не смеет приети ни едину душу к исповеди, понеж слепец слепци водит, и о(боя) в ров впадется»82.

Исповедь у женщин предписано принимать при открытых дверях, в притворе, чтобы не было соблазна.

П. Смирнов, однако, не отметил, что по одной из ранних редакций Номоканона Иоанна Постника женщина на исповедь вообще не допускается, за исключением тех случаев, когда она опасно заболела или будет «заматоревшей во дни многи»83. Покаянные Номоканоны содержат противоречие между указаниями об исповеди женщин и воспрещением монахам вообще принимать женщин на исповедь84.