А. Григоренко - Эсхатология, милленаризм, адвентизм: история и современность Страница 15

Невозможно отрицать влияние позднеиудейских представлений о Мессии, согласно которым время прихода Мессии на землю считалось временем основания всемирного иудейского царства на всей земле, на изображение в Книге Еноха суда над нечестивыми и последующего Его царствования. Согласно этой Книги, во время страшного и одновременно великого суда Мессии явится сам Бог со всеми святыми ангелами; Мессия будет судить вначале падших ангелов, затем государей, до того жестоко угнетавших еврейский народ. На земле возникнет чудесным образом новый Иерусалим с новым храмом; все праведники и божьи избранники образуют одну единую общину, а все народы поклонятся Господу духов и Мессии, собравшись в его храме. Сам Мессия станет жить вместе с ними и управлять ими в духе любви, мира и истины, ибо война и грех исчезнут окончательно. Врата небесные отворятся, ангелы небесные снизойдут и тоже будут жить с этими избранниками; в атмосфере любви и блаженства будут пребывать все во имя славы Господа духов. Так изображается царство Мессии в различных местах Книги Еноха.

В других книгах древнеиудейской литературы (Талмуд, Яшар и т.д.) также можно обнаружить немало высказываний о грядущем царстве Мессии. Примечательно и то, что древние иудеи не только пытались описать грядущее пришествие Мессии, живописать в деталях картины Его царства, но и стремились вычислить время пришествия Мессии. Так, в Талмуде говорится, что пришествие Мессии следует ожидать по истечении 6000 лет с момента творения мира. В основе данного прогноза лежала история творения, о которой повествуется в книге Бытия. Шесть дней творения, по мнению еврейских учителей и талмудистов, должны были указывать на 6000 лет бедствий и страданий, предназначенных Богом для еврейского народа. Седьмой день символизирует образ тысячелетнего праздника субботы для избранного Богом народа, во время которого его сыны и дочери получат все радости, блага и удовольствия, в совокупности с исполнением всех божественных обетований и полным торжеством над всеми врагами еврейского народа. И как после завершения шестидневного процесса творения на седьмой день Бог почил в состоянии отдыха, так и в момент завершения шеститысячелетнего периода борьбы под игом греха, на земле наступит новый период – тысячелетняя суббота и возродится ветхозаветная теократия в самой своей совершенной форме.

Связание сатаны, о котором впоследствии будет идти речь и в Апокалипсисе, здесь оно представляется в тесной связи с хиллиастическими представлениями его автора. В 18 главе Книги Еноха рассказывается о том, что Бог дает ангелу повеление уничтожить все зло на земле и низвергнуть в бездну главного его носителя и виновника. «Свяжем Азаила (царя зла – авт.) по рукам и ногам и брось его в мрак, — повелевает Бог. – И наложи на него прочный и большой камень, чтобы он навсегда оставался таким образом, и надень ему покрывало на лицо, чтобы он никогда не видел света, в самый же день суда брось его в огонь. Тогда праведники будут проводить жизнь подобно тому, как они жили в дни своей юности или во время празднования субботы и произведут на свет тысячу детей. В те дни вся земля будет возделана и станет производить богатые и роскошные плоды. Деревья будут доставлять приятную прохладу, а земля в изобилии станет приносить виноградные лозы. И все места, засеянные на земле, будут доставлять тогда плоды в 10000 раз более обыкновенного, так что одна маслина станет приносить 10 мер оливкового масла».

Под влиянием Книги Эноха был написан и еще один известный в Древнем Мире апокриф эсхатолого-хилиастического содержания. Речь идет о так называемых Сивиллинах книгах. Они представляют собой весьма пеструю и крайне разнообразную смесь всевозможных иудейских, христианских, эллинистических и иных идей, живших в народном сознании и принадлежавших по своему происхождению к третьему, второму и даже первому векам нашей эры.

По представлению Сивиллы, исполнению обетований относительно счастливого будущего будет предшествовать суд Божий над народами. Только после красочного описания этого судилища Сивилла переходит к описанию счастья грядущих времен, упоминая о царственном жезле, который некогда будет царствовать над народами и создаст новый храм, к которому «будут приходить цари персидские и приносить золото, медь и кованное железо».

Одно из центральных мест в этом произведении занимает 283 глава первой сивиллиной книги, в которой описывается благословение, должное «излиться» на человека и вообще на всю природу после второго пришествия Христа с целью основания своего земного царства. В ней указывается, что вся земля покроется в это время плодовитыми деревьями, которые будут произрастать сами, без всякого за ними ухода человеческих рук. Людям, согласно Сивиллы, будет дано тогда множество плодородной земли, которая сама, без участия людей, будет приносить им прекрасную пшеницу, фиги, давать им множество оливкового масла. С неба же будет исходить чудесный источник, истекающий прекрасным медом. Отцы после этого прекратят стареть и умирать, болеть и страдать немощью. В этот период святые станут сильными и могущественными людьми, избранными иудеями, и станут господствовать над теми, у кого до сих пор они находились в унижении и рабстве.

В число Сивиллиных книг входит и небольшой фрагмент, имеющий, однако, более позднее происхождение, в котором говорится также о чудесном блаженстве в мессианском царстве и о восстановлении разрушенного Иерусалимского храма. Как говорит Сивилла, с небесной стороны снизойдет муж, в руках которого будет скипетр, дарованный ему самим Богом. Помимо этого чудесного царского знака, сей муж будет одарен также и всей славой, всеми благами и всеми богатствами, которыми когда-либо владели люди. Многие города вражеские будут им снесены с лица земли. Город же, которому с начала истории благоволил сам Бог, он воссоздаст в еще более блистательном виде так, что он будет блистать как солнце или луна. В этом же городе он восстановит и святой храм в новом, еще более прекрасном, виде. Построит этот великий муж и башню, имеющую несколько стадий в объеме и достигающую самых небес.

Древнееврейская милленаристская литература, бесспорно, оказала глубокое влияние на возникновение христианства, на формирование его вероучения, в том числе и доктрины о конце мира.

Нет ничего удивительного в том, что раннее христианство, возникшее по сути дела как секта в иудаизме, переняло концепцию последнего о конце мира. Первые христиане, пережившие немало испытаний, не только не расстались с мессианистско-эсхатологическим учением иудаизма, но приспособили его к своим нуждам, соединив его со своим учением о втором пришествии Спасителя в мир. Именно с этим вторым пришествием, согласно верованиям первых христиан, и должны были осуществиться их мессианистские надежды, не осуществившиеся прежде – во время первого явления Мессии. Правда, верили первые христиане, Мессия пришел в мир в облике раба и умер позорной смертью на кресте, но Он обещал Своим последователям вновь вернуться на землю. Во время второго пришествия Мессии, по их представлениям, и должны были практически реализоваться их мессианские ожидания, кои не осуществились во время Его первого явления. Именно в такого рода верованиях и кроются истоки хилиастических учений последующих эпох, находятся самые зародыши хилиастических ожиданий наступления на земле тысячелетнего счастливого и блаженного царства Христова, которые в последующие тысячелетия постоянно тревожили души страдающих в их трудной земной жизни христиан.

Несмотря на то, что мы находим эсхатолого-хилиастические идеи и верования и в Ветхом, и в Новом заветах, тем не менее, роль их и место там не одинаково. Для иудаизма эсхатологическая его составляющая вовсе не является главенствующей. Ветхий Завет есть книга, повествующая главным образом об истории Творения и истории завета древнееврейского народа с Богом. Вот почему даже индивидуальная эсхатология появляется только на периферии Ветхого Завета, но становится одной из центральных тем Нового. Вот почему в Древнем Израиле отсутствовали практические культы и верования, связанные с идеей жизни после смерти, тогда как христианство невозможно без них представить.

В отличие от иудаизма, христианство, по крайней мере его ранняя версия, является по преимуществу эсхатологическим вероучением. В отличие от Пятикнижия, Новый Завет есть преимущественно книга, рассказывающая о судьбах человека: о страшном суде, втором пришествии Судьи и Спасителя, о бессмертии души, о жизни после смерти и т.д.

Не трудно догадаться о причинах того, почему именно хилиастические идеи и образы в христианстве вышли на первый план, затмив или, точнее, отодвинув идею Бога – Творца, особенно в раннем христианстве, на второй план. В условиях всеобщего социально-политического кризиса, охватившего Римскую империю того времени, принявшего особую остроту в национальных окраинах империи, в число которых входила и Палестина, эсхатолого-хилиастические чаяния и надежды приобрели крайне актуальное значение: они давали надежду на будущее, выполняя тем самым свою компенсаторную, эскапистскую функцию.