Святитель Игнатий (Брянчанинов) - Избранные творения. Избранные письма Страница 15

Святые подвиги доставили ему нетленное и негиблющее сокровище праведности во Христе, славу от Христа на небе и на земле. Всегда поражала меня участь святителя Тихона; пример его всегда испускал утешительные и наставительные лучи в мое сердце, когда сердце мое окружал мрак, производимый скопляющимися тучами скорбей. Я убежден, что одни иноческие занятия могут с прочностию утешать человека, находящегося в горниле искушений. Рекомендую Вам сочинение святого Марка Подвижника, находящиеся в 1-й части «Добротолюбия»: они доставляют духовное утешение в скорбях, а для молитвенного занятия – Исихия, Филосея и Феолипта, помещенные во 2-й части той же книги. Простите, что позволяю себе советовать Вам! Примите это, как признак участия, как признак искренности, извлекаемый из души моей состраданием к Вам. Иначе я не вверил бы Вам тайн, которые скрываю и которые должно скрывать в глубине души, чтоб драгоценные бисеры духовные не были попраны любящими и дорого ценящими одно лишь свое болото. Изложенными в этом письме мыслями и другими, им однородными, почерпаемыми в Священном Писании и в сочинениях святых отцов, я питался и поддерживался. Без поддержки, столько сильной, мог ли бы устоять против лица скорбей, которые попускал мне всеблагий Промысл, которыми отсекал меня от любви к миру, призывал в любовь к Себе. Скорби мои, по отношению к слабым силам моим, были немалые, не сряду встречающиеся в нынешнее время. То, что они не вдруг могли меня сломить, лишь усиливало и продолжало мучения: вместо того, чтоб сломить в несколько дней или несколько часов, ломали меня многие годы. В этих скорбях вижу Божие благодеяние к себе; исповедую дар свыше, за который я должен благодарить Бога более, нежели за всякое видимое мною в других земное, мнимое счастие. И это мнимое счастие, как ни низко (оно плотское!), могло бы быть еще завидным, если б было прочно и вечно. Но оно превратно, оно мгновенно, – и как терзаются при его изменах, при потере его избалованные им. Оно непременно должно разрушиться, отняться неумолимою и неотвратимою смертию, ни с чем не сравнимо бедствие, с которым внезапно встречаются во вратах вечности воспитанники мнимого, земного счастия! Справедливо сказал святой Исаак Сирский: «Мир – блудница: он привлекает красотою своею расположенных любить его. Уловленный любовию мира и опутанный им, не возможет вырваться из рук его, доколе не лишится живота своего. Мир, когда совершенно обнажит человека, – изводит его из дому его (то есть из тела) в день его смерти. Тогда человек познает, что мир льстец и обманщик».

Дайте руку: пойдем за Христом, каждый неся крест свой, и им и заработывая свое спасение.

Сергиева пустынь.

1847 год.

Письмо 42

К иноку, терпевшему скорби в общежитии, думавшему, что они препятствуют его преуспеянию, и пожелавшему глубокого уединения

Где бы я ни был, в уединении ли или в обществе человеческом, свет и утешение изливаются в мою душу от Креста Христова.

Грех, обладающий всем существом моим, не престает говорить мне: «Сниди со креста».

Увы! Схожу с него, думая обрести правду вне креста, – и впадаю в душевное бедствие: волны смущения поглощают меня. Я, сошедши с креста, обретаюсь без Христа. Как помочь бедствию? Молюсь Христу, чтоб возвел меня опять на крест. Молясь, и сам стараюсь распяться, как наученный самым опытом, что не распятый – не Христов. На крест возводит вера; низводит с него лжеименный разум, исполненный неверия. Как сам поступаю, так советую поступать и братиям моим.

Что еще прибавить? Прибавлю: блажен муж, иже претерпит искушение21. Искушен быв, может и искушаемым помогать22. Желаю, чтоб эти слова Священного Писания сбылись над Вами. А Вы – утешьтесь! Не малодушествуйте от того, что победились бранью: это к духовному искусу, или опыту, и к смиренью. Мир Вам! Еще скажу: общий путь подвижников – терпением между человеками уврачевать немощь чувств, узреть Промысл Божий и войти в умную молитву. Иной, по особенному смотрению Божию, вошел иначе; мы должны идти по общему пути. Прочитайте об этом 55-е слово святого Исаака к преподобному Симеону Чудотворцу. Иные находят, что уединение – ближайшее средство к духовному успеху; а другие говорят, что приводит в духовный успех – любовь к ближнему. Моему сердцу более нравится последнее, потому что любовь к ближнему – непременный долг каждого, а к безмолвию – способны немногие.

Письмо 43

К некоторой инокине, изменившей свое правило молитвенное: большее на меньшее, но внимательное, и ощутившей от этого пользу душевную

На Ваше благословение дня, в который Вы ощутили, что Господь явил Вам особенную Свою милость, и я отвечаю так: Благословен Бог Отец Света, от Которого всякое даяние благо и всяк дар совершен!23 Люди, седящие во тьме… и сени смертней, свет возсия им24, то есть Христос в Его истинном учении.

И опять – начинаю славословить, благодарить Бога! Благословен Бог, облегчивший Вам переход от самочинного образа жизни к другому, который ближе к преданию святых отцов. Безмолвствующему как-то не свойственно многословие и в самом молитвенном правиле. Хотя все человеки созданы по образу Божию, но в этом отношении безмолвник есть особеннейший, точнейший образ Божий. Посмотрите, что говорит евангелист Иоанн о Боге: «от вечности Он довольствовался единым Своим Словом!..»25 Утешение, которое – надеюсь на милость Божию – прозябнет из настоящего Вашего делания, подтвердит Вам эту истину. Оно будет со временем требовать, чтобы Вы еще более стряхнули с себя листья для плодов.

К смертной памяти полезно принуждать себя, хотя бы сердце и отвращалось от нее. Она – дар Божий, а понуждение наше к ней – только свидетельство искренности нашего желания иметь этот дар. При понуждении себя нужно и молиться: «Господи, даждь ми память смертую».

Таково об этом предмете учение Макария Великого, Исаака Сирского и прочих великих отцов. Вы найдете его и в драгоценной книжке Нила Сорского. О любви к ближнему мы знаем из учения отцов, что она бывает двух родов: естественная и евангельская, или о Христе. Естественная насаждена в нас при нашем сотворении и потому непременно есть в каждом человеке. Она повреждена, как и прочие благие свойства, падением, или прародительским грехом, а потому в каждом человеке подвержена большим или меньшим, кратким или продолжительным изменениям. Христос, исцеляющий все наши недуги дивным образом, исцеляет и поврежденную любовь: заповедует Себя – Господа – любить в человеках. Этим возводит любовь на высочайшую степень горячности, дарует ей чистоту, духовность, святыню, – и погашается пламенем любви о Христе нестройный, дымный пламень плотской – любви смешанной, составленной из мечтательного, несуществующего наслаждения и жестокого, убийственного мучения. Ощущение духовной любви водило пером святого Иоанна Лествичника, когда он сказал: «Любовь к Богу погашает любовь к родителям и прочим близким по плоти; говорящий, что имеет ту и другую любовь, обольщает себя». Также он сказал в 15-й степени: «Огнь погашается огнем, то есть любовь плотская любовию Божественной»; когда мы рассмотрим себя со вниманием, то увидим с Божиею помощию (на такое видение нужна помощь Божия! такое видение – дар Божий!), что наиболее имеем любовь естественную, а Евангельскую должны еще стяжевать. Это самое разумел я, когда писал Вам, что Евангелию от Иоанна предшествует Евангелие от Матфея, Евангелие от Иоанна говорит наиболее о любви к Богу, о смотрении Божием, ясном для одних очищенных. Очищается же человек, входит в видение Бога и любовь к Нему – любовию о Христе к ближнему, или любовию Христа в каждом ближнем, а в чуждом христианства и Христа, – любовию к образу Божию. И лишенный славы христианства не лишен славы человечества, – есть образ Божий!

Вы отнеслись ко мне ради Бога для пользы души Вашей; я – также ради Бога – располагаюсь говорить Вам то, что сочту истинным и душеполезным. Шествуя к Господу путем ума и сердца, желая встать пред величеством Его неприступной славы, лицом к лицу, не будьте разумны и многосведущи. Для Него приятнее младенческое лепетанье души, умалившейся, так сказать, от зрения множества немощей своих, нежели красноречивое витийство души, напыщенной самомнением. Апостол Павел сказал о себе: Не судих себе ведети ничтоже, точию Иисуса Христа, и сего распята26. А для меня предовольно, если я познаю, что я грешник. Довольно мне будет этого знания! Оно, прикасаясь – как жезл Моисеев к камню – к моему ожесточенному сердцу, будет изводить живую струю слез. Плач мой пред Господом моим предпочитаю всей земной мудрости, – и грех мой предо мною есть выну\27 Грех мой – первенствующий предмет моего духовного созерцания!..

В письмах Ваших ко мне не будьте умны, красноречивы, сведущи в Писании. Будьте буи! из премудрой сделайтесь буйною, чтобы стяжать истинную премудрость – смиренномудрие, в котором обилие духовного разума. И я, грешник, в ответе Вам буду произносить обнаженное, беслестное слово сердца, приятное одною искренностию и, может быть, истиною. Отселе вкусив его, познайте, что сказанное мною, сказано ради Господа.