Рудольф Баландин - Загадка Туринской Плащаницы Страница 17

Мессианство Иисуса подчеркивает Его именование Христом – от греческого слова «христос», что означает «мессия» (дело в том, что часть его учеников проповедовала среди греков в городах Малой Азии). Особо сказано о том, что те, кто станут после него выдавать себя за мессию, – лжепророки: «И тогда соблазнятся многие; и друг друга будут предавать и возненавидят друг друга; и многие лжепророки восстанут и прельстят многих; и, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь…» (Мф. 24:10–11–12). И еще: «…Ибо восстанут лжехристы и лжепророки и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных» (там же, 24).

Столь истовые уверения показательны. Не означает ли это, что авторы достоверно знали о Его смерти? Но тогда их свидетельства о воскрешении – сознательный обман доверчивых верующих? Однако некоторые выдержки из Евангелий не согласуются с таким предположением. Вспомним, как правдоподобно описывается его смерть и затем воскрешение.

От Матфея (27, 28)

После распятия Иисуса «от шестого же часа тьма была по всей земле до часа девятого». Затем Иисус, «возопив громким голосом, испустил дух».

Реалистичная картина расцвечивается религиозно-мистическими красками: упоминается разодранная завеса в храме, землетрясение, воскрешение многих усопших святых. А затем вновь эпический повествовательный тон:

«Там были также и смотрели издали многие женщины, которые следовали за Иисусом из Галилеи… Когда же настал вечер, пришел богатый человек из Аримафеи, именем Иосиф, который тоже учился у Иисуса; он, пришедши к Пилату, просил тела Иисусова. Тогда Пилат приказал отдать тело. И, взяв тело, Иосиф обвил его чистою плащаницею (полотном) и положил его в новом своем гробе, который высек он в скале; и, привалив большой камень к двери гроба, удалился…

На другой день, который следует за пятницею, собрались первосвященники и фарисеи к Пилату и говорили: Господин! Мы вспомнили, что обманщик Тот, еще будучи в живых, сказал: «после трех дней воскресну». Итак, прикажи охранять гроб до третьего дня, чтобы ученики, пришедши ночью, не украли Его и не сказали народу: «воскрес из мертвых»…

Стражу поставили, а к камню приложили печать.

Все вроде бы даже излишне подробно. Зачем было повторять кощунственное обзывание безвинно распятого праведника обманщиком? Зачем было упоминать версию о том, что тело его могут выкрасть ученики для доказательств воскрешения? Не лучше ли было для фанатичных христиан опустить подобные детали? А уж выдумывать их и вовсе было бы неразумно и даже святотатственно. (Обратим внимание и на страх правителей перед народом.)

«По прошествии же субботы, на рассвете первого дня недели, пришла Мария Магдалина и другая Мария – посмотреть гроб. И сделалось великое землетрясение…»

Далее следует фантастический рассказ об ангеле в белой одежде, сидящем на камне у пустого гроба. И когда они возвращались, то встретили Иисуса и поклонились Ему. «Тогда говорит им Иисус: не бойтесь…»

Эта деталь тоже характерна. Он обещал воскреснуть, они верили в Его божественность, а увидев воскресшего, испугались. Он был вынужден их успокоить. Позже Иисус встречается с учениками, которые, «…увидев Его, поклонились Ему, а иные усомнились». И вновь – странное, необязательное (а для выдуманного эпизода совершенно излишнее) упоминание об усомнившихся в чуде апостолах. Да и само явление Иисуса после воскрешения не сопровождается фантастическими картинами, событиями, а представлено вполне обыденно.

Чем это можно объяснить?

То, что в древнем повествовании соединяются реалистические и мистические подробности, вполне понятно. Ведь речь идет о религиозном событии, в котором принимает участие Богочеловек. Рассказ ведется от имени глубоко верующего – верующего именно в чудо.

Тем более удивительны приводимые им вполне реальные, порой натуралистичные детали. В литературе этот прием применяется издавна. Однако в данном случае повествование совершенно не похоже на художественное сочинение.

Теперь вспомним о Туринской Плащанице. Раны на теле изображенного на ней человека не вполне отвечают описанию казни, приведенному Матфеем. Сказано, например:

«…И дали Ему в правую руку трость; и, становясь перед Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский! и плевали на Него, и, взяв трость, били Его по голове».

Если бы некто «моделировал» этот эпизод, то, по-видимому, постарался бы показать на лбу, лице или затылке «изображенного» на Плащанице человека следы от ударов тростью. Ничего подобного на Туринской Плащанице нет.

Допустимо ли усомниться в этой связи в точности и правдивости описанного Матфеем? Нет оснований для такого вывода. Судя по всему, трость была легкой, небольшой, и мучители Иисуса использовали ее для того, чтобы иглы тернового венца на голове Его ранили кожу. Сам по себе венец не причинил бы значительных ран. То, что они были, Туринская Плащаница подтверждает.

Правда, у Матфея ничего не сказано о том, что Иисуса истязали плетью, не говоря уж о том, какой она была. И последующие два Евангелия об этом тоже умалчивают. Что бы это значило?

Прежде всего то, что Туринская Плащаница представляет на сей счет дополнительные свидетельства, как независимое и оригинальное «произведение». Надо подчеркнуть: она вовсе не предназначена была для подтверждения канонических книг Нового Завета. Так было бы в том случае, если б ее искусственно создали – каким-то не вполне понятным способом – в качестве «иллюстрации» к Евангелиям.

Данное обстоятельство лишний раз подтверждает (хотя и не доказывает окончательно) версию о достоверности происхождения Туринской Плащаницы, о ее возможной связи со смертью и воскрешением Иисуса Христа.

Очень показательный факт: о бичевании Иисуса Христа все-таки есть упоминание – в апокрифическом Евангелии от Петра. Эта книга заслуживает особого внимания, и о ней речь пойдет чуть позже.

От Марка (15, 16)

Здесь тоже сказано о тьме по всей земле после распятия Иисуса – на три часа, но нет упоминания о землетрясении и воскрешении святых.

После смерти Иисуса Иосиф из Аримафеи «осмелился войти к Пилату», который «удивился, что Он уже умер, и, призвав сотника, спросил его: давно ли умер? И, узнав от сотника, отдал тело Иосифу. Он, купив плащаницу и сняв Его, обвил плащаницею и положил Его во гробе, который был высечен в скале…»

Обратим внимание: Пилат удивился быстрой смерти Иисуса.

Действительно, распятые на кресте, по свидетельствам очевидцев, многие часы – до нескольких дней! – могли оставаться живыми, если им давали пить. Сомнения Пилата, видевшего Иисуса и не признавшего его ни слишком слабым, ни больным, были вполне основательны. Уж кто-кто, а прокуратор Иудеи знал, как мучительно долго умирают распятые на кресте. Для того и предназначалась такая казнь.

В Евангелии не упомянута просьба о страже у гроба. Эта деталь очень важна. Она позволяет усомниться: а была ли стража? Был ли привален огромный камень к выходу из гробницы? Беспристрастный исследователь может предположить, что о страже и камне сказано для того, чтобы подчеркнуть чудесный характер воскрешения Иисуса и опровергнуть все слухи и домыслы о том, что это событие было «подстроено».

Женщины после субботы, придя, обнаружили, что камень отвален, а гробница пуста. Они увидели юношу, сидящего на правой стороне, облаченного в белую одежду, и ужаснулись. Он сообщил им о воскрешении Иисуса. Они «побежали от гроба; их объял трепет и ужас, и никому ничего не сказали, потому что боялись».

Воскресший Иисус явился сперва Марии Магдалине. Она пошла и сказала об этом апостолам, «но они, услышав, что Он жив, и она видела Его, – не поверили…» Наконец Иисус пришел к ним «и упрекал их за неверие и жестокосердие…» «И так Господь, после беседования с ними, вознесся на небо…»

Вновь очень показательная реалистичная ссылка на то, что апостолы, видя воскресшего Учителя, не поверили глазам своим, чем заслужили упрек в неверии и жестокосердии.

Очень просто и, можно сказать, обыденно сообщено о вознесении Спасителя на небо. Как это понимать? Не имел ли в виду автор быстрый уход воскресшего из мира сего? Но тогда это похоже на смерть.

А предстал перед учениками воскресший Христос в своем телесном обличии. Так как Он вознесся? В телесном виде или духовном? Об этом остается только догадываться. Вообще, о судьбе земного тела Иисуса, в которое воплотился Господь, нет никаких упоминаний.

Почему автор Евангелия не счел нужным упомянуть о том, каким образом и при каких обстоятельствах свершилось вознесение Иисуса? Или устное предание об этом умолчало? Такое необычайное явление, настоящее чудо, не нашло отражения в тексте! Почему?