Виктор Печорин - Седьмое доказательство Страница 2

По классификации Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) возраст свыше 75 лет считается старческим, а люди в возрасте более 90 лет именуются макробиотами, т. е. людьми, пережившими биологический предел жизни. Количество последних настолько ничтожно, что никак не влияет на статистику общей численности. Эта классификация подчёркивает: возраст около 80 лет – предельный срок, отведённый человеку. Царю Ксерксу не зря взгрустнулось под Абидосом.

А как же библейские патриархи, жившие более 900 лет? Может, они являются чудесным исключением из общего правила? Да нет же, и с ними всё в порядке. Сроки их жизни кажутся такими чудовищными потому, что в древности использовалась иная система счёта: время жизни измерялось не в годах, а в «лунах», то есть лунных месяцах, составляющих около 29 дней. Пересчет на нынешнюю систему исчисления показывает, что Адам прожил 73 полных года, его сын Сиф и внук Енос – соответственно 72 и 71, а рекордсмен Мафусаил немного не дотянул до 77-го дня рождения, что и в наши дни считается преклонным возрастом. Как видим, библейские патриархи вполне укладываются в общую статистику. Итоги которой подвел Акхат, герой угаритского эпоса, дошедшего до нас благодаря глиняным табличкам, записанным четыре тысячи лет назад:

«Что становится с человеком в его последний час?Что суждено человеку судьбой?Белизна покрывает его голову,Старость на моей макушке,И умру я той же смертью, что и каждый,Да, умру я в конечном итоге».

Но вот что удивительно: в библейском тексте, датированном не позднее II века до н. э., приводятся точные данные о видовой продолжительности жизни человека, которую учёные установили только в XIX веке, то есть более двух тысяч лет спустя!

«Дней лет наших, – свидетельствует Библия, – семьдесят лет, а при большей крепости – восемьдесят лет…» (Пс.89:10)

Vita brevis3

Как быстро всё исчезает: самые тела в мире, память о них в вечности!

Не только человек, но и любое живое существо имеет свою, вполне определённую видовую продолжительность жизни.

Наступает осень, зелёная трава становится бурой и жёсткой, листья на деревьях приобретают красный или жёлтый цвет – это разрушается содержащийся в них хлорофилл – а затем опадают, устилая землю и наполняя воздух запахом тления.

«Не видел ли ты, – говорит Коран, – как Бог низводит с неба воду и проводит её источниками по земле? Ею Он взращивает травы разновидные по своим цветам; после того заставляет их увядать, и ты видишь их пожелтевшими, а потом делает их сухими стеблями. Истинно, в этом есть поучительное для людей, обладающих рассудительностью» (К. 39:22).

Некоторые деревья живут долго. Когда спилили одну калифорнийскую секвойю, на пне насчитали около 3500 годовых колец. Дерево прожило 35 столетий и достигло 150 метров высоты. Но и такие долгожители обречены на гибель. Свидетель тому – каменный уголь, используемый нами как топливо. Уголь – не что иное, как окаменевшие остатки древних деревьев.

Некоторые растения и животные гибнут в природных катаклизмах, становятся чьей-нибудь пищей, но даже в самых идеальных условиях они не могут преодолеть порога видовой продолжительности жизни: каждому живому существу установлен свой предел долголетия, своя судьба.

Древние греки представляли силы, определяющие продолжительность жизни, в виде трёх суровых старух, называемых Мойрами (от греч. μοϊρα, «участь, доля»), которые прядут нити судьбы и в нужный момент их обрезают. Гомер называет их имена: одна зовётся Лахезис (греч. Λάχεσις, «дающая жребий»), у неё в руках мерка или весы – она назначает жребий ещё до рождения человека и следит за его исполнением; вторая – Клото (греч. Κλωθώ, «пряха»), с веретеном в руке, прядущая нить жизни; а третья – Атропос (греч. Ἄτροπος, «неотвратимая») – неумолимая, неотвратимая участь (смерть), в руках у неё книга судеб и ножницы, которыми она перерезает нить жизни, следя, чтобы она не превышала положенного срока. Об этих трёх Мойрах упоминал и Платон в «Республике», называя их дочерьми богини Ананке («необходимости»). У римлян греческим Мойрам соответствовали Парки.

Современная наука объясняет существование пределов жизни явлением программируемого клеточного самоубийства, получившим название «апоптоз». Этот термин впервые появился в работе Дж. Керра и его коллег, опубликованной в 1972 году в British Journal of Cancer.

Термин «апоптоз» происходит от греческого απόπτωσις – «опадание листьев». В отличие от «некроза» – несовместимого с жизнью повреждения клеток внешними агентами или неадекватными условиями среды, «апоптоз» внутренне, генетически предопределён, и является чётко регулируемым процессом умирания клетки.

Причина «естественной» смерти, таким образом, заключена в самом организме, в веществе, из которого он состоит.

Как известно, любой живой организм, в том числе и человеческий, состоит из клеток, размножающихся делением. До середины прошлого века считалось, что клетка может делиться неограниченное количество раз и, таким образом, существовать бесконечно долго, пока не будет разрушена в силу не зависящих от неё причин.

Это представление рухнуло в 1961 году, когда американский биолог Леонард Хайфлик обнаружил предел деления человеческих клеток – приблизительно 50 раз. Последующая гибель клетки неизбежна, на какие бы ухищрения мы ни шли. Клетку можно заморозить, а затем вернуть в обычное состояние – и она точно «припомнит», сколько раз она уже делилась!

Внутри клетки существует своеобразный «счетчик», отсчитывающий дни нашей жизни. Установлено, что причиной клеточного старения является укорачивание теломер4 – специфических длинных последовательностей ДНК на концах хромосом. Оказывается, при каждом удвоении (размножении) клетки молекулы ДНК становятся чуть короче. Когда укорочение доходит до гена, кодирующего жизненно важную информацию, клетка погибает. Процесс укорочения теломер был назван исследовавшим это явление Алексеем Оловниковым из Института химической физики РАН маргинотомией («отсеканием концов»).

Открытие механизма апоптоза навело некоторых исследователей на мысль: а нельзя ли подрегулировать этот счетчик, перевести стрелки биологических часов и тем самым продлить жизнь клетки, а стало быть – и всего организма? Используя достижения генной инженерии мы сегодня вполне способны создать искусственные теломеразы, которые, при введении их в клетку, могли бы удлинить теломеры – и тем самым отсрочить роковую дату. Причем отсекаемую природой цепочку можно в принципе удлинять и удлинять – почти до бесконечности!

Однако, вторгаясь в естественный ход природных явлений, мы должны задуматься о смысле тех законов, которые управляют этими явлениями и о возможных последствиях нашего вмешательства. Последствия игнорирования некоторых законов природы очевидны. Например, последствия игнорирования закона гравитации не замедлят сказаться, как только нам придет в голову взмыть в небо, оттолкнувшись от подоконника. Действие других законов проявляется не так быстро, но столь же неотвратимо.

Смерть – неотъемлемая и необходимая часть жизни. Она зло – только с точки зрения отдельного человека, индивида, его близких. С точки зрения всего человеческого вида смерть – необходимость, обеспечивающая естественную смену поколений, а значит – прогресс, развитие вида, возможность его адаптации к изменениям окружающей среды.

Размышляя об этом, Наталья Петровна Бехтерева, выдающаяся исследовательница человеческого мозга, внучка великого физиолога В. М. Бехтерева, писала:

«Рождается человек. И если он живет в человеческой возрастной шкале, наступит день, когда он встанет на ноги, произнесет первое слово. Наступят и трудные годы полового созревания, далее – пора «вселенской» любви (влюбляться можно и раньше и позже, «любви все возрасты…», но у большинства есть годы, когда это происходит почти обязательно). Рождаются дети, формируется личность, и – как всегда, вдруг – в период великолепной зрелости происходит крах, так четко обрисованный у женщины началом менопаузы.

От разных причин люди уходят из жизни в любом возрасте. Но после выполнения своей биологической миссии – воспроизведения – они просто как будто бы обязаны умирать. Безжалостная программа даже не трудится делать это сама. Она отдает уже ненужную особь всем ветрам – и не защищает от них…»

Видовая продолжительность жизни – это не случайность, не прихоть природы, которую можно подкорректировать путем искусственного вмешательства в естественный ход вещей. Природа мудра, в процессе эволюции она отрегулировала тончайшие механизмы действия и взаимодействия различных своих частей таким образом, чтобы они могли сосуществовать в одно время и в одном пространстве, не мешая, но взаимодополняя друг друга. Любое вмешательство в этот тонкий механизм неизбежно приведет к его разрегулированию, а в конечном итоге – к разрушению.