Владимир Головин - Церковный год. Праздничные проповеди Страница 2

И поэтому, например, в церкви не видим священников-женщин. Женщинам нельзя! Нет, не правильная фраза. Женщины освобождены от этой обязанности. Обязанности возложены на мужчин. Женщинам без этого хватает того, в чём их мужчина никогда не заменит. Даже если все мужики вместе соберутся и будут долго тужиться, то и вот такого клопёнка не родят. Женщины это делают и не получают медалей, а надо бы давать Героя, за каждого рождённого ребёнка.

Так что мужчины, по Закону Божьему, обязаны возобновлять и утверждать в себе чувство ответственности перед Богом, перед людьми, трижды обязательно бывать в храме. В Ветхом Завете для Израиля это было – на Пасху, Пятидесятницу, праздник Кущей (этот праздник у евреев есть и сейчас).

Господь Иисус Христос, будучи Богом как законодатель и человеком, который должен исполнить закон, это исполнял. Христос в детстве жил на севере Палестины, в Галилее, а Иерусалимский Храм находился на юге. И Господь ежегодно ходил туда по прямой, через Самарию, центр Палестины. Там тогда были распространены селенья самарян, некая секта внутри еврейства.

В последние Свои дни жизни на земле, когда о Нём уже многие знали, имя Его гремело. Его называли по-разному: кто чудотворцем, исцелителем, мессией, спасителем народа Израиля, а кто обманщиком, лжецом. Господь, как и все идёт на Пасху. Но идёт так, что изумляет апостолов. Он идёт не по прямой, с севера на юг, а крюком, через Иорданию. Явно тянет время. Зачем? Скоро ученики это поймут, а Христос, как Бог, уже всё знал.

Лазарь, друг его, был болен предсмертной болезнью. В пригороде Иерусалима, в Вифании, жила семья его учеников, брат и две сестры. Христос Спаситель с учениками (когда приходил в Иерусалим, в Храм) оставался на ночлег в этом доме, где всегда с радостью, с большой любовью принимали Его и учеников. Лазаря называли другом Божьим, другом Христа. Он очень дорожил этим званием. Он просил на его могиле обязательно написать самые дорогие слова, которыми он дорожил больше всего в мире: «Лазарь – друг Божий». На крышке гроба и по сей день, хотя слова почти стёрты, одно слово по-гречески чётко видно в родительном падеже – «друга».

Так вот, Лазарь тяжело заболел. Христу говорят, что он при смерти, Его ждут исцелить, а он начинает время тянуть, идти окольным путем. Зачем? Дальше из Евангелия это видно. Когда сказали: умер Лазарь, Он тут же прямиком идет в Иерусалим. Он ждал. Чего? Когда Лазарь умрёт. Он идёт из Иордании, с восточной стороны, прямо в Вифанию, в селение, где Лазарь с сёстрами жили.

Иерусалим на Пасху переполнен паломниками. Так и до Христа было. Иосиф Флавий, историк того времени, говорит, что в городе не было мест, где расположиться, и все селения ближайшие были заняты. В Вифании тоже была куча паломников, это совсем рядышком с Иерусалимом, за Елеоном.

И вот Он входит в селение. Там толпа людей: кто слово Его услышать хочет, кто просто поглазеть, кто с просьбой об исцелении и т. д. Среди толпы народа Ему кидаются на шею Мария и Марфа, две сестры Лазаря. Конечно, они плачут.

Их опора, настоящий мужчина, их родной брат, он помер, они остались одни. «Тогда Марфа сказала Иисусу: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой» (Ин.11:21). «Иисус говорит ей: воскреснет брат твой. Марфа сказала Ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день. Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрёт, оживёт. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрёт вовек. Веришь ли сему? Она говорит Ему: так, Господи! я верую, что Ты Христос, Сын Божий, грядущий в мир» (Ин.11:23-27).

Вот человек искренне живой веры. Господь спрашивает: «Где вы положили его?» (Ин.11:34). Его подвели к склепу. (Близ селения находилось кладбище. Только не в нашем понятии кладбище, как в России. В Палестине в каменных породах выдалбливали склепы, туда клали покойников. Вместо двери – камень, которым закрывали вход). А дальше очень интересный момент, в Евангелии написано: «Иисус прослезился» (Ин.11:34). Кто Евангелие внимательно читал, то обратили внимание, что там об эмоциях, о чувствах почти никогда не говорится. А здесь человеческое чувство проявилось очень сильно.

В Евангелии описывается, что там находились и те, которые считали себя врагами Христа. Они сказали: «Смотри, как Он любил его» (Ин.11:36). Для нас это очень важный момент: во Христе Иисусе Бог плачет, видя страдания людские. Мне кажется, это очень сильно. «Иисус же, опять скорбя внутренне, приходит ко гробу. То была пещера, и камень лежал на ней. Иисус говорит: отнимите камень. Сестра умершего, Марфа, говорит Ему: Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе» (Ин.11:38-39).

Что такое труп в Палестине, в субтропиках, при жаре на четвёртые сутки? Тело уже смердит, т. е. из склепа идет тяжёлый запах трупного разложения. Зачем отрывать? «Иисус говорит ей: не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?» (Ин.11:40). Те, кто были рядом, привыкли Ему доверять.

«Итак, отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня. Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон» (Ин. 11:41-43).

Дальше произошло то, чего никто не ждал, на что не надеялись, о чём даже не думали. Покойник, в соответствии с еврейской традицией того времени, повязанный пеленами, выходит живым из тёмного проема склепа. «И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет. Тогда многие из иудеев, пришедших к Марии и видевших, что сотворил Иисус, уверовали в Него» (Ин.11:44-45).

Я не раз говорил о факте, который пережил в своей жизни, поэтому мне очень близко то, о чём сейчас говорю. Здесь, в Болгаре, в церковь принесли отпевать человека. Умер местный мужчина. Он когда уже умирал, сказал: «Вот вам моё слово, чтоб выполнили. Я всю жизнь коммунистом был и в Бога никогда не верил. Умру, чтобы около моего гроба старухи подолами не мели, со своими свечками и всякими заговорами не бултыхались. И попов, этих дармоедов, чтобы тоже не было. Не вздумайте меня в церковь носить. У меня с головой всё в порядке. Я хочу умереть по-человечески, попутному, без попов, без их шаманской дури».

Когда он умер, вопрос встал: как и что. Близкие переживают: человек крещёный, нужно бы хоронить по-человечески, по-христиански. А с другой стороны последнее слово исполнить надо. Как быть, что делать? Они ко мне пришли, спрашивают: «Батюшка, вот такая ситуация. Что делать? Он вот как сказал сделать. Что его, как собаку, в яму кинуть и закопать? Он же родной нам, мы же не можем так поступить. С другой стороны он нас повязал своим последним словом. Как быть-то?» Я им сказал правду: «Он не от ума сказал, умные люди так не говорят. Можно дурковать в земной жизни, а к Богу на суд нужно идти по-правильному. Если бы сейчас его уста открылись, то раздался нечеловеческий, душераздирающий вопль и просьба о молитве. Сделайте то, что должны сделать. Мало ли что капризный ребёнок просит. А родители как поступить должны, по капризам ребенка или по уму? Так и здесь». Прочитали Псалтирь, принесли в церковь отпевать. Отпевание закончилось. После отпевания подходим прощаться. У меня такая традиция: я подхожу к гробу с отпетым последним. Раз Бог поставил меня отпевать, то и мне проститься надо тоже, руки развязать, ноги, закрыть, землей посыпать, – ну как всегда. Я подошёл, простился с ним, развязал ему руки – и в этот момент… покойник руки из гроба поднял. Одна женщина посмотрела молча, потом упала назад, начала кричать: «А-а-а-а». Помню: двое кинулись на стенку, другие шарахнулись к стенам и жмутся, боятся. Мужчины, вы знаете, – смелые, те сразу к двери бежать. Я же священник, настоятель, я должен следить, чтобы порядок был в церкви. А он что делает, покойник? Я руки его ловлю, складываю: «Лежи спокойно, милый. Ты что? Народ с ума сходит». Я руки ему сложил, отпустил, а он опять – руки кверху. Все опять кинулись: кто на стенку, кто под лавку, а эта баба сидит и орёт не своим голосом. Я говорю: «Успокойтесь, мы же в церкви, так не должно быть». Я опять руки держу, накрыл его и говорю: «Крышку несите, будем закрывать». Мужики не идут, говорят: «Батюшка, а он что, живой что ли? Как закапывать-то?»

Потом у меня спрашивали: «Что это было? Как это понять?» Случай, конечно, неординарный. А я ведь что, глупый человек? Глупый, но все же поп. Бог ведь терпит меня в попах столько времени. Взял да брякнул: «Уста бы открылись, он бы закричал». Господу надо было подтвердить, что это правда, и Он заставил покойника руки поднять дважды из гроба. Он что сделал? Руки куда поднял, к Кому вопль-то? Как собаку схоронить или с молитвой просить Бога о прощении его? Понятно каждому. Я только потом, когда уже унесли гроб, сел и подумал: «Мне, может, тоже нужно было на стенку махнуть? А я за порядком слежу, руки складываю».