Коллектив авторов - Три цитатника Страница 2

Величайшая на свете слава – слава людей, которые не уступили.

Свою высшую ответственность перед страной осознают лишь единицы, часто пребывающие для тёмной массы в статусе сумасшедших.

Еду за границу, там размыкаю ту тоску, которую наносят мне ежедневно мои соотечественники. Писатель современный, писатель комический, писатель нравов должен подальше быть от своей родины.

Я – гражданин Мира.

Ну что может быть хуже попутчиков?

Государь должен быть одновременно и человеком, и зверем, и львом, и лисой. Он не должен и не может держать слово, если это может обратиться против него… Я осмеливаюсь утверждать, что быть всегда честным крайне невыгодно; с другой стороны, полезно казаться благочестивым и правдивым, гуманным и искренним. Ничто не является столь полезным, как вид добродетели.

Где ты видел ветеранов в джунглях или сбережения в пустыне?

Марсиане будут истреблять всех особей с врождённым фактором независимости.

Он стал кумиром такого государства?.. Господи, даруй ему когда-нибудь отмыться от этого позора!

Обделанные, отлитые, созданные нашими властителями и нашим климатом, только в силу покорности стали мы великим народом. Посмотрите от начала до конца наши летописи, – вы найдёте в них на каждой странице воздействие власти, непрестанное влияние почвы, и почти никогда не встретите проявлений общественной воли.

При мудром и дальновидном подходе легко убедиться в том, что в конечном счёте лучшим способом извлечь выгоду для себя является забота о выгоде всего общества, членом которого являешься. Однако отдельные классы и лица, стоящие у власти, хотят удержать то, чем они владеют. Самый лёгкий способ для этого – убедить другие классы и всех остальных людей в том, что существующий социальный строй является наилучшим из всех возможных. Для того, чтобы внушить это людям, привлекают на помощь религию; образование используется для той же цели, пока наконец, как это ни поразительно, почти все без исключения начинают всецело верить в это и перестают помышлять об изменениях. Революция является неизбежным результатом консерватизма и попыток задержать развитие

Очередному Соловьёву русской истории придётся писать «Историю Клик».

Создание военных поселений сделалось пунктом помешательства императора. Ему недоставало только исполнителя для этого крупнейшего преступления своего царствования; Он вскоре нашёл его в человеке грубом и жестоком, безжалостном и ограниченном, алчном и свирепом, в своём alter ego, в графе Аракчееве, артиллерийском генерале, известном своей трусостью на поле сражения, ненавидимом и презираемом всей Россией. На его гнусные плечи утомлённый император мало-помалу переложил бремя самодержавной власти, и ему-то доверил он осуществление своего чудовищного замысла Новая история не видела ничего подобного, гнусность средств превосходит нелепость проекта. Превратив крестьян в военнослужащих и разместив полки солдат в преобразованных таким образом деревнях, намеревались посредством поселений образовать военную Россию. При первой же попытке крестьяне восстали, Аракчеев расстреливал их из пушек, рубил на куски во время кавалерийских атак, брал деревни в штыки. Уцелевших от резни прогнали сквозь строй, и порядок восторжествовал. После этого несчастным объявили, что их дома и имущество не принадлежит им более, что отныне они становятся солдатами – земледельцами и будут работать не на себя а на полк. Им обрили бороды, на них напялили шинели, затем разделили их на бригады и роты. Никогда ни террор, ни ужасы революции, ни коммунистические опыты, от анабаптистов и до Бабёфа, не осуществляли ничего даже отдалённо похожего на эти действия коронованного утописта, игравшего в 1801 году в комитет общественного спасения, этого меланхолического святоши.

Деспотизм ещё существует в Росcии, ибо он составляет сущность моего правления, но он согласен с гением нации.

Кишок без дерьма не бывает.

Русский образ правления есть абсолютная монархия, умеряемая убийством.

Террор в сущности – блошиный укус в сравнении с такими хроническими бедствиями, как бедность и безработица.

Презираю суеверие фанатиков, но верю в человека.

Церковная картина мироздания – это облупленное, обшарпанное шапито, расписанное звёздами бездарным богомазом. То, что толпа, собирающаяся сюда, кричит «Звёзды! Звёзды!», видя гнилое полотно – это лишнее подтверждение, что здесь собрались лжецы. Перед нами Великий Заговор Лжецов, связанных круговой порукой. Их бизнес – страх рабов перед смертью. Их смерть – презрение и смех избранных.

Где же моются те, кто здесь вымылся?

Будущее России связано с русским национализмом и только с ним.

О творцах новых программ можно сказать, что боги покровительствуют им как раз в тех случаях, когда они требуют именно невозможного.

Никто не зашёлся от жалости по миллионам крестьян, вынужденных веками терпеть этих ничтожеств, погибать в нищете и забвении, все зашлись от жалости по царю и его семейке.

Весь мир состоит из глупцов.

Лучший способ испортить реноме любой церкви – дать ей полную свободу. Плод быстро сгниёт сам и народ сам потребует закопать его. Не надо их запрещать, они запретят сами себя.

Деньги являются проклятием тогда, когда нелепые социальные условия делают проклятием саму жизнь.

Иногда бытует заблуждение, что вокруг много плохих людей. На самом деле вокруг много никаких людей.

Когда начинается война, первой гибнет истина.

Возводят романтики, пользуются посредственности, владеют крысы.

Снаров

Будем действовать так, чтобы ни у кого ничего не осталось.

Большевизм, убив славянофильство, не дойдя до западничества, бултыхался в самодержавной луже, пока сам не был предан своими же клевретами.

Мы должны искать Бога, для этого мы и существуем в мире.

Мой народ долго был согрет сознанием того, что умирать толпами много лучше, чем жить поодиночке.

В настоящее время в мире нет ни одной официальной религии, заслуживающей доверия.

Пока существует государство и люди, их главной целью всегда будет собственная экспансия и борьба с экспансией соседа.

Беру уроки чистого атеизма.

Каким же нужно быть прожжённым ловкачом, чтобы втереться в доверие к такой толпе?

Тридцать лет сидел Илья Муромец. Тридцать лет сиднем сидел.

С такой армией вы завоюете даже небо!

И моя ли то вина, если это действительно так?

Одних мощей Градов имел трое: Евфимий – ветхопещерник, Пётр – женоненавистник и Прохор – византиец, кроме того, здесь находились четыре целебных колодца с солёной водой и две лежачие старушки прорицательницы, живьём лёгшие в удобные гробы и кормившиеся там одной сметаной. В голодные годы эти старушки вылезли из гробов и стали мешочницами… Героев город не имел, безропотно и единогласно принимая резолюции по мировым вопросам. А может и были в Градове герои, только их перевела точная законность и надлежащие мероприятия. Отсюда пошло то, что, сколько ни давали денег этой ветхой, растрёпанной бандитами и заросшей лопухами губернии, ничего замечательного не выходило.

Если кролик счастливо пережил вивисекцию, то это уже его собственная заслуга.

Чем ничтожнее государство и служащие ему, тем оно неистовее жаждет патриотизма от своих рабов. Верх амбиций – требование жертв бесплатно. Это значит – платить и быть благодарным монстр не собирается.

Стихи Еврипида во втором акте принадлежат не мне и даже, собственно, не Еврипиду.

Обычный человек безнадёжно развращён и при малейшей возможности постарается отправить в изгнание непокорных гениев.