Збигнев Войцеховский - Святые и порочные Страница 22

Существует изрядная путаница относительно того, что в действительности случилось на льду Чудского озера утром в субботу 5 апреля 1242 года. Оба войска были достаточно разношерстными – русское включало в себя дружину князя, ополченцев и разнообразные, но не слишком многочисленные формирования, плюс приведенное Андреем Ярославичем суздальское «низовое» войско, тоже сборное, по большому счету. В немецком же, помимо самих рыцарей ордена, были их слуги и воины, кнехты (пешие немцы-наемники), отряд датских вассалов ордена, выставленное дерптским епископом ополчение, состоявшее в основном из эстов и чуди.

В общих чертах исход битвы нам известен – русские победили. Но сами детали сражения…

Все же сначала немного цифири. Силы Новгорода оцениваются по максимуму примерно в 15–17 тысяч человек, ордена и его вассалов – 10–12 тысяч. Даже если не считать эти цифры явно завышенными (это ж сколько месяцев должно было уйти на то чтобы собрать всех этих людей, учитывая тогдашние дороги и средства связи), не стоит переоценивать численный перевес русского воинства. Сам по себе этот перевес ничего новгородцам не гарантировал – доля «профессионалов» по обе стороны была невелика (дружина князя с одной, собственно рыцари ордена – с другой). Основная масса была плохо обучена и так же плохо вооружена – по обе стороны.

О русских потерях сказано в летописи кратко – «много храбрых воинов пало»…

Потери же немцев обозначены немного более конкретно. Все та же Новгородская первая летопись старшего извода говорит о павших чудинах «бещисла», 400 убитых немцах (в Псковской третьей летописи их стало 500) и о 50 пленных. Ливонская «Рифмованная хроника» – о 20 убитых и 6 попавших в плен рыцарях (она же утверждает, что на одного рыцаря набрасывалось до 60 ратников, что выглядит не слишком правдоподобно – неужели они друг другу не мешали?), более поздняя и отлакированная «Хроника Тевтонского ордена» признает гибель 70 рыцарей, но при взятии Пскова и в Ледовом побоище разом.

Некоторые отечественные историки с легкостью устраняют противоречие, объясняя подобное расхождение тем, что ливонский источник учитывает только братьев ордена, а русский – также их слуг и простых воинов («не-рыцарей»). Напомню, что убитых, пленных и просто разбежавшихся эстов и чудинов никто не считал вовсе. Так что если учитывать общее число участников Ледового побоища с каждой из сторон, то еще неизвестно, чье войско поредело в большей степени – как «просто по числу голов», так и в процентном отношении.

И все же если войско ордена действительно насчитывало не менее 10 тысяч человек, почему оно дрогнуло и побежало, потеряв едва ли 5 % своего личного состава, пусть даже это была самая боеспособная его часть? Известные нам детали битвы позволяют сделать вывод, что новгородцы пропустили в ловушку авангард из немцев-кнехтов, чудинов и собственно рыцарей, после чего фланговые отряды замкнули кольцо окружения, отсекая арьергард. Вряд ли новгородцы, возглавляемые таким выдающимся полководцем, имея к тому же численный перевес, стали бы окружать меньшую часть войска. То есть общая численность задействованных в битве сил явно завышена в несколько раз, даже если данные о немецких потерях в русских источниках достоверны.

И еще один миф, родившийся в XVI веке и крепко вросший в массовое сознание благодаря снятому в 1938 году фильму «Александр Невский». Это миф о том, что большинство рыцарей погибло, просто провалившись под лед. Весна, мол, на дворе была, лед тонкий. Однако сторонники этой сказки забывают, что русский дружинник в полном вооружении в массе мало уступал немецкому рыцарю, так что наверняка ушел бы под лед вместе с ним – однако никто не говорит об утонувших русских воинах. Да и немцы не в первый раз шли в бой в тех краях, так что, если бы лед был слишком тонким, они бы поняли это еще до начала сражения. Если они сунулись на лед, значит, были уверены в его прочности. Относительно ровный лед был для них весьма удобен, так как облегчал разгон тяжелому всаднику. Впрочем, возможно, что сражение и вовсе происходило на берегу, и лишь отступали немцы по льду озера…

Все же – насколько выдающимся событием является Ледовое побоище? Увы, но это было достаточно обычное сражение тех времен, хотя для ордена оно действительно означало конец неудачной кампании 1240–1242 годов. Если судить по «Хронике Ливонии» (написанной в 1225–1227 годах Генрихом фон Леттландом), в русских походах в Прибалтику в первой четверти XIII века, как правило, участвовало примерно столько же воинов, сколько Александр привел к Чудскому озеру. Потери сторон в Ледовом побоище также не были запредельными. Для сравнения, битва при Сауле (ныне – город Шяуляй в Литве) в 1236 году проделала в ордене меченосцев куда большую дыру – от рук литовцев, заманивших конных крестоносцев на болотистую местность, погибли магистр ордена и 48 братьев-рыцарей, после чего остатки меченосцев вынуждены были влиться в Тевтонский орден. К слову, из той битвы вышли живыми лишь два десятка из двух сотен псковичей, воевавших в тот раз на стороне меченосцев (результат попыток псковских бояр наладить отношения с орденом, чтобы воспрепятствовать поглощению Пскова Новгородом). Советские историки очень не любили вспоминать про эту битву, поскольку она не вписывалась в миф о том, как народы Прибалтики вместе с русскими били немецких псов-рыцарей (а тут русские вместе с немцами и эстонцами пытались побить литовцев… неудачно). А битва при Раковоре в 1268 году была грандиознее как по численности войск, так и по числу потерь – с немецкой стороны в ней погибло больше, чем участвовало в Ледовом побоище. Но ее тоже задвинули подальше, поскольку в ней отличился псковский князь Довмонт (крещеный Тимофеем), неудачливый конкурент Миндовга в борьбе за власть в Литве.

Однако вернемся к Ледовому побоищу и его последствиям. В 1243 году орден был вынужден подписать перемирие с Новгородом и отказаться от всех территориальных претензий. Впрочем, десять лет спустя тевтонцы снова попытались завоевать Псков. Об этом, возможно, еще вспомним, но пока жизнь будущего святого делает очередной крутой поворот…

В том же 1243 году отец Александра, Ярослав Всеволодович, великий князь Владимирский, стал первым русским князем, добровольно поехавшим на поклон к монгольским ханам. Точнее, это Батый вызвал его в Золотую Орду. Но Ярослав оказался прагматичнее своего старшего брата – не стал бросаться в драку, а сумел задобрить хана. Детали их встречи неизвестны, однако из Орды Ярослав вернулся с ярлыком на великое княжение не только во Владимире, но и в Киеве. Разоренный монголами Киев больше не тянул на роль «матери городов русских», и Ярослав вернулся во Владимир – в Киев отправился его наместник. В 1245-м Батый снова вызвал Ярослава в Орду. Часть вопросов решилась там, и приехавшие с Ярославом братья и племянники отправились восвояси. Ярослав же отправился дальше, в столицу Монголии Каракорум – представляться великому хану. Его умение «прогибаться под изменчивый мир» не осталось незамеченным – новый великий хан Гуюк утвердил за ним ярлык на княжение в Киеве и Владимире. Увы, Владимира великий князь не увидел – 30 сентября 1246 года он скоропостижно скончался в Каракоруме. По всей видимости, отец Александра был отравлен. Был ли в этом действительно замешан один из приехавших с ним бояр или это монголы сами избавились от одного из самых влиятельных русских князей – неизвестно. Однако за десять дней до этого там же был казнен князь Михаил Черниговский – будто бы за отказ пройти монгольский обряд, неприемлемый для него как для христианина. Хотя, возможно, Михаил просто недостаточно убедительно изобразил покорность?

А что же Александр, защитивший Русь от «поганых латинян»? Как он отреагировал на известие о странной смерти Ярослава Всеволодовича?

Уже в следующем, 1247 году он вместе с братом Андреем выехал в Орду к Батыю. Источники умалчивают о том, где Александра застала весть о кончине отца. Но, учитывая расстояния и тогдашние скорости, рискну предположить, что это случилось не раньше, чем по прибытии в столицу Орды. Герой Невской битвы оказался достойным сыном своего отца – он сумел найти с Батыем общий язык, и хан был склонен отдать ему ярлык на великое княжение во Владимире. Однако по завещанию Ярослава владимирский престол должен был достаться Андрею, а Александру – киевский. Видимо, именно тогда между братьями пробежала, как говорится, черная кошка. Во всяком случае, упоминание о «распре великой» в летописях есть. Из Золотой Орды братья, как и отец, отправились дальше, в Каракорум. Несмотря на конфликт между Батыем и Гуюком и смерть последнего во время похода на Батыя, Владимирское княжество все же досталось Андрею. Александр и Андрей отсутствовали на Руси около двух лет. В это время великим князем Владимирским был их дядя Святослав (в 1248 году четвертый сын Ярослава Михаил Хоробрит согнал дядю с престола, однако вскоре погиб в бою с литовским войском). Александр смысла ехать в разоренный Киев не видел и вернулся в Новгород.