Бегство из пламени огня - Алден Томпсон Страница 22

Почему я откладывал этот разговор до 6–й главы? Потому что хотел подготовить вас к той вести, которую вам предстоит в этой главе услышать, чтобы вы могли испытать ту же радость во взаимоотношениях с Богом, какую испытала Елена Уайт, когда сама восприняла эту весть. Разница между ней и нами лишь в том, что для нее, насколько я понимаю, потребовалось несколько десятилетий, прежде чем туман, окутывавший ее, наконец рассеялся, а у нас, по моим расчетам, должно уйти на это лишь несколько минут, ровно столько, чтобы прочитать написанное ниже.

Впрочем, у всякой книги есть одно преимущество — ее можно закрыть и отложить в сторону. И вернуться к ней, когда и вам, и Господу станет очевидно, что вы готовы правильно воспринять ее содержимое.

И еще я хочу добавить, что я весьма благожелательно отношусь к людям, которые медленно соображают, ибо каждое утро я наблюдаю подобного субъекта в зеркале. Стыдно признаться, но я, адвентист седьмого дня в четвертом поколении, отучившийся более шестнадцати лет в адвентистских учебных заведениях, «открыл» для себя, что Иисус был Богом во плоти, только на втором году обучения на богословском факультете Университета Андрюса! Трудно поверить, но это так.

Вот как это произошло. С ранних лет я называл Его как положено: «Божественный», «Мессия», «Сын Божий». Но у меня настолько глубоко запечатлелся в сознании образ Иисуса, приносящего за меня жертву умилостивления в Своей крови, что я воспринимал Его как безусловного Друга, тогда как Бога Отца, как мне представлялось, еще нужно было в чем–то убеждать. Наконец, в семинарии я решил прояснить для себя один важный вопрос: если Отец меня любит, то зачем мне посредник между мною и Богом? Этот вопрос не давал мне покоя с тех пор, как я прочел в Великой борьбе, что мы должны будем «находиться в присутствии Святого Бога без Заступника»[89]. В поисках ответа на этот вопрос я наконец «услышал» весть, заключенную в Евангелии от Иоанна 14–17. В частности, я «услышал» слова Иисуса: «Видевший Меня видел Отца»[90]. Если Иисус был Богом во плоти, если Бог Сам пришел на планету Земля, чтобы спасти меня и вас, значит, Он действительно очень хочет, чтобы я оказался в Его царстве. Более того, из Ин. 16:26, 27 я узнал, что придет день, когда мне не понадобится посредник, потому что я буду уверен в любви Самого Отца. И вот предстояние «в присутствии Святого Бога без Заступника»[91] вдруг превратилось из угрозы в обетование.

Навязчивый образ неподатливого Бога, Которого нужно в чем–то убеждать, куда–то испарился. «Послушайте, что я узнал! — донимал я своих сокурсников. — Оказывается, Иисус и в самом деле Бог!» Одним это было уже известно, другие сильно удивлялись, что это дошло до меня только сейчас. Но, подозреваю, были и такие, кому было невдомек, о чем это я — причем скорее всего по той же причине, почему и у меня на осознание этой истины ушло так много времени. Подозреваю также, что когда Елена Уайт сделала такое же открытие, что и я, наверное, где–то в 1880–х годах, ее сердце тоже наполнилось совершенной радостью.

Все это очень важно, однако это еще далеко не все. Я хочу, чтобы вы четко понимали, что большинство из нас, можно сказать, тугодумы. Мы соображаем медленнее, чем хотелось бы, по крайней мере, иногда. Богу это хорошо известно. Он хочет, чтобы мы возрастали как можно быстрее, но Он готов терпеть, сколько нужно.

И в этой связи позвольте мне привести цитату из Свидетельств для Церкви, которая, как мне кажется, представляет собой один из самых убедительных призывов к терпению, обращенных к Божьему народу. Он прозвучал в контексте санитарной реформы и датирован 1872 годом. Но его можно применять гораздо шире. В то время санитарная реформа была еще в новинку для адвентизма. Елена Уайт получила большое видение о санитарной реформе только в 1863 году. Одни сильно медлили с ее признанием, тогда как другие, кто уже воспринял ее всем сердцем, торопились навязать ее всем и каждому. И немедленно. Вот почему Елена Уайт написала следующие слова:

Мы не должны продвигаться вперед быстрее, чем могут поспеть за нами те, чья совесть и разум убеждены в истинах, которые мы отстаиваем. Мы обязаны снисходить к людям. У иных из нас годы ушли на то, чтобы выработать ту точку зрения на санитарную реформу, которой мы придерживаемся в настоящее время. Изменение привычного питания — длительный процесс. Нам приходится бороться с силой извращенного вкуса, ибо весь мир порабощен чревоугодием. Если бы мы дали людям столько же времени на изменение их привычек, сколько понадобилось нам самим, чтобы достичь определенных высот в санитарной реформе, мы были бы очень терпеливы к ним и позволили им, как это делали мы сами, продвигаться шаг за шагом до полного утверждения в санитарной реформе. Но нам надо быть очень осторожными и не идти слишком быстро, чтобы потом не раскаиваться в поспешных действиях. В деле реформы лучше не доступить один шаг, чем переступить через черту[92].

У всех нас, в том числе и у Елены Уайт, свой жизненный опыт, и все мы растем и развиваемся с разной скоростью. Вот почему приведенная выше выдержка хоть и относится к санитарной реформе, но применима к каждому из нас практически в любом аспекте нашей жизни.

А теперь давайте посетим ад, то есть посмотрим на него глазами впечатлительной юной Елены. Ниже приведен отрывок из ее автобиографии, помещенной в первом томе Свидетельств для Церкви. Эти строки были написаны в 1885 году, примерно через четыре года после смерти ее мужа. Они относятся к началу 1840–х годов, когда мать Елены начала сомневаться в доктринах о бессмертии души и вечно горящем аде. В этом автобиографическом описании Елена Уайт погружается в воспоминания о событиях более чем сорокалетней давности.

Я слушала эти новые мысли, испытывая сильный и жгучий интерес. Оставшись наедине с матерью, я спросила, неужели она действительно верит в то, что душа не бессмертна. Она ответила, что мы заблуждаемся и в этой, и в некоторых других доктринах. Тогда я задала следующий вопрос: «Мама, ты и впрямь веришь, что душа спит в могиле до воскрешения? Неужели ты думаешь, что христианин после смерти не попадает сразу в рай, а грешник — в ад?»

Она ответила: «Библия не дает нам оснований думать,