Реза Аслан - Zealot. Иисус: биография фанатика Страница 23

Судя по всему, галилеяне считали себя совершенно отличными от остального еврейского населения Палестины. Иосиф Флавий пишет о жителях Галилеи как об отдельном этносе, то есть народе. В Мишне утверждается, что они имеют свои собственные правила и обычаи во всем, что касается брака и системы мер и весов. Это были сельские жители, пастухи, которых легко было узнать по их провинциальным привычкам и характерному грубому акценту, который после ареста Иисуса выдал одного из его последователей, Симона Петра: «Точно и ты из них [учеников Иисуса], ибо и речь твоя обличает тебя» (Мф. 26. 73). Представители городской элиты Иудеи презрительно называли галилеян «людьми земли», что означало, что их существование зависит от сельского хозяйства. Но это выражение имело дополнительный, дурной смысл: оно употреблялось для обозначения тех, кто необразован и неблагочестив, тех, кто не соблюдает закон, особенно когда дело касается обязательной десятины и приношений в храм. Иудейская литература эпохи полна жалоб на небрежность галилеян в выплате храмовых податей, в то время как целый ряд апокрифов, например Завещание Левия и корпус текстов, объединенных под названием Книга Еноха, отражает критическое отношение самих галилеян к пышному образу жизни иудейских священников, эксплуатации ими крестьян и позорному сотрудничеству с Римом.

Несомненно, галилеяне ощущали свою связь с Храмом как местом, где обитает дух Бога, но в то же время они демонстрировали глубокое отвращение к служителям культа, которые считали себя единственными проводниками Божьей воли. Есть свидетельства того, что жители Галилеи были не только менее аккуратны в соблюдении храмовых ритуалов, но и — учитывая тот факт, что Галилея находилась на расстоянии трех дней пути от Иерусалима — гораздо реже посещали Храм. Те галилейские крестьяне и пастухи, которые могли наскрести немного денег, чтобы отправиться в Иерусалим на священный праздник, попадали в унизительное положение: им приходилось отдавать свои скромные жертвы богатым священникам, среди которых были владельцы тех самых земель, на которых эти самые крестьяне работали, вернувшись домой.

Пропасть между Иудеей и Галилеей стала еще шире после того, как Рим поставил Галилею под прямое управление Антипы, сына Ирода Великого. Впервые за всю историю галилеяне получили правителя, который жил в самой Галилее. Тетрархия Антипы превратила провинцию в отдельное политическое образование, которое больше не подчинялось напрямую Храму и жреческой аристократии Иерусалима. Галилеяне по-прежнему платили десятину в прожорливую казну Храма, и Рим по-прежнему контролировал все сферы жизни в стране: Рим дал власть Антипе и он же отдавал ему приказы. Но правление Антипы дало Галилее пусть небольшую, но все же значимую долю автономии. В провинции больше не стояли римские войска, их сменили собственные солдаты Антипы. И, в конце концов, Антипа был иудей, который в основном старался не оскорблять религиозные чувства своих подданных — его женитьба на супруге брата и казнь Иоанна Крестителя не в счет.

Примерно с 10 г. н. э., когда Антипа сделал своей столицей Сепфорис, и до 36 г. н. э., когда император Калигула лишил его власти и отправил в изгнание, Галилея переживала период мира и спокойствия, который воспринимался ее жителями как долгожданная передышка после предшествующего десятилетия восстаний и войн. Но этот мир был политической хитростью, а прекращение войны служило предлогом для физической трансформации страны. Ведь за те двадцать лет, пока Антипа оставался у власти, он построил два новых греческих города (за первой столицей, Сепфорисом, последовала вторая, Тивериада, расположенная на берегу Галилейского моря), которые полностью перевернули весь традиционный уклад галилейского общества.

Это были первые настоящие города в Галилее, и жили в них, главным образом, представители других народов: римские торговцы, язычники, говорящие по-гречески, состоятельные переселенцы-иудеи. Новые города оказывали огромное давление на экономику региона, разделив население провинции на тех, кто имел деньги и власть, и тех, кто служил им, своим трудом поддерживая их роскошный образ жизни. Деревни, ранее существовавшие за счет земледелия или рыболовства, теперь должны были обеспечивать нужды городов: их продукция в основном шла на прокорм городского населения. Налоги поднимались, цены на землю удваивались, долги росли, медленно разрушая традиционный уклад жизни в Галилее.

Когда родился Иисус, Галилея была охвачена огнем. Первое десятилетие его жизни совпало с разграблением и опустошением селений, второе — с переустройством страны под властью Антипы. Когда Иисус ушел из Галилеи в Иудею к Иоанну Крестителю, Антипа уже оставил Сепфорис, перенеся столицу в еще более многолюдную и нарядную Тивериаду. Ко времени возвращения Иисуса та Галилея, которую он знал — страна хорошо знакомых с детства ферм и широких полей, цветущих садов и просторных лугов, усыпанных дикими цветами, — стала больше похожа на Иудею, которую он только что покинул. Это была урбанизированная земля, испытавшая сильное греческое влияние, общество которой было жестко поделено на тех, у кого была собственность, и тех, кто не имел ничего.

Первой остановкой Иисуса, вернувшегося в Галилею, наверняка был Назарет, где по-прежнему жила его семья, хотя в родном городе он задержался ненадолго. Он вернулся другим. И это превращение породило раскол в его общине. Похоже, жители Назарета с трудом узнали странствующего проповедника, который внезапно появился в их селении. Евангелия говорят, что мать, братья и сестры Иисуса были возмущены тем, что про него говорили люди; они отчаянно пытались утихомирить его и заставить его замолчать (Мк. 3. 21). Но когда они подошли к Иисусу и стали убеждать его вернуться домой и продолжить дело отца и братьев, он отказался. «Кто матерь Моя и братья Мои? — спросил Иисус, оглядывая людей вокруг него. — Вот матерь Моя и братья Мои; ибо кто будет исполнять волю Божию, тот Мне брат, и сестра, и матерь» (Мк. 3. 31–34).

Этот отрывок из Евангелия от Марка часто интерпретируют как свидетельство того, что семья Иисуса не приняла его учение и отказалась признать в нем мессию. Но в словах Иисуса нет ничего, что намекало бы на вражду между ним и его братьями и сестрами. Не найдем мы в евангелиях и указаний на то, что семья отвергла его мессианские притязания. Напротив, братья Иисуса сыграли важную роль в том движении, которому он положил начало. Его брат Иаков возглавил иерусалимскую общину после распятия Иисуса. Возможно, семья не сразу согласилась с его учением и необычными целями. Но исторические свидетельства говорят о том, что со временем они поверили в него и его миссию.

Однако соседи Иисуса — это совсем другая история. Евангелие рисует его земляков из Назарета как тех, кого не порадовало возвращение «сына Марии». Хотя были такие, кто отзывался о нем хорошо и изумлялся его словам, большинство было глубоко обеспокоено его присутствием и речами. В этом маленьком селении Иисус быстро превратился в изгоя. Лука рассказывает, что жители Назарета, в конце концов, подвели его к краю горы, на которой стояло селение, и попытались столкнуть его вниз с обрыва (Лк. 4. 14–30). История вызывает подозрение: в Назарете нет никакой скалы, с которой можно столкнуть человека, только пологий склон холма. Но факт остается фактом: Иисус, по крайней мере поначалу, не смог найти много единомышленников в Назарете. «Нет пророка в своем отечестве», — сказал он и ушел из селения, где прошло его детство, в соседнюю рыбацкую деревню Капернаум, расположенную на северном берегу Галилейского моря.

Капернаум был идеальным местом для Иисуса, чтобы начать свое служение, поскольку на тамошней жизни сказались все опасные изменения, произошедшие в экономике Галилеи при Антипе. Прибрежное селение, в котором жило примерно пятнадцать сотен земледельцев и рыбаков, славившееся своим умеренным климатом и плодородными почвами, станет опорной базой Иисуса в первый год его деятельности в Галилее. Капернаум стоит на широком участке побережья, где хорошо растут разнообразные травы и деревья, питаемые прохладным солоноватым воздухом. Круглый год здесь ярко зеленеет пышная прибрежная растительность, а расположенные чуть дальше от берега невысокие холмы покрыты зарослями ореховых деревьев и пиний, смоковниц и олив. Главным сокровищем Капернаума было само море, в котором в изобилии водилась разнообразная рыба, на протяжении столетий служившая пропитанием и источником богатства для людей.

Однако к моменту прихода сюда Иисуса экономика Капернаума в основном переориентировалась на нужды новых городов, которые выросли поблизости, особенно новой столичной Тивериады, расположенной всего в нескольких километрах к югу. Производство продуктов питания неуклонно росло, а вместе с ним поднимался и уровень жизни тех земледельцев и рыбаков, которые могли себе позволить купить новую землю, лодки и сети. Но, как и во всей остальной Галилее, этот прирост производства непропорционально обогащал крупных землевладельцев и ростовщиков, которые жили за пределами Капернаума — богатых иудейских священников и новую городскую элиту Сепфориса и Тивериады. Большинство жителей самого селения остались за бортом новой галилейской экономики. Должно быть, именно к этим людям в первую очередь обращался Иисус: к тем, кто обнаружил себя на задворках общества, чья привычная жизнь была нарушена быстрыми социальными и экономическими сдвигами, происходившими в Галилее.