Алексей Уминский - Основы духовной жизни Страница 24

Всю молитву «Отче наш» можно понять через искушение Авраама, потому что Бог для Авраама был Отцом; в противном случае он ни за что не согласился бы убить своего ребенка… У столетнего Авраама родился сын, о котором Бог сказал, что через него народ размножится, а Авраам идет закалывать наследника, ни секунды не сомневаясь в том, что Господь его не обманывает, что именно в Исааке – его потомство. Искушение здесь состоит в том, что понять и совместить две эти противоположные вещи умом невозможно иначе, как только через смирение: «Да будет воля Твоя!» Авраам, которого нарекли отцом всех верующих, поверил Господу, и Он вменил ему это в праведность (Быт. 15:6).

Восхождение Авраама на гору с сыном – прообраз восхождения Господа нашего Иисуса Христа на Голгофу. Когда Бог призывает Авраама принести сына в жертву, тот, отвечая за всех верующих, творит волю Божию. Господь не принимает жертвы, а Своего Единородного Сына в ответ на эту веру отдает на заклание…

Молясь: «Не введи нас во искушение!», мы понимаем, что искушения необходимы нам самим, что они посылаются для того, чтобы мы оправдывали свою веру перед Богом. Мы лишь просим о том, чтобы эти искушения были нам посильны, чтобы в них мы видели руку Божию, нас ведущую.

Преподобный Сергий Радонежский писал: «Братья, злато огнем искушается», то есть золото переплавляется в огненном горниле.

Вспомним об искушениях Христа в пустыне: Иисус возведен был Духом в пустыню, для искушения от диавола, и, постившись сорок дней и сорок ночей, напоследок взалкал. И приступил к Нему искуситель и сказал: если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами. Он же сказал ему в ответ: написано: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих. Потом берет Его диавол в святой город и поставляет Его на крыле храма, и говорит Ему: если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею. Иисус сказал ему: написано также: не искушай Господа Бога твоего. Опять берет Его диавол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: все это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне. Тогда Иисус говорит ему: отойди от Меня, сатана, ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи. Тогда оставляет Его диавол, и се, Ангелы приступили и служили Ему (Мф. 4:1-11).

Три искушения предложил лукавый Сыну Божию: повелеть, чтобы камни сделались хлебами, броситься с крыла храма, а также поклониться сатане и получить власть над миром. Некоторые недоумевают: «Что же это за искушения? Ведь Он же Бог! Очевидно, что победить Его невозможно. Что же странного в том, что Господь на эти искушения не поддался? Ему все это не нужно – Он и без того владеет всем миром, Он и так все знает наперед!»

Как ответить на эти вопросы? Дело в том, что сатана искушал Иисуса, как человека, как нового Адама. Змий искушал ветхого Адама в раю, и тот пал, поддавшись искушению. Теперь дьявол искушает Сына Человеческого, не зная, что Тот – Сын Божий, не ведая о тайне Боговоплощения. Ему было известно о пришествии Мессии, но он не узнал в Нем Вторую Ипостась Святой Троицы. Господь принимал искушение за весь человеческий род, показывая тем самым, что каждому из нас предстоит в этом мире пройти через эти испытания.

Что означает довольно странное на первый взгляд предложение превратить камни в хлебы? Это значит: в любом случае, во что бы то ни стало обустроить земную жизнь, не задумываясь о цене! Применительно к нашему времени вспомним хотя бы о всевозможных вкусовых добавках, «идентичных натуральным», – это же и есть настоящие камни! Современный мир искушает нас подменой жизни, а Господь отвечает на это: Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих (Мф. 4: 4).

Второе искушение особенно актуально для подростков. «Бросьтесь в бескрайнюю свободу, в эту пучину страстей и удовольствий! Не бойтесь, не разобьетесь! Вы же – свободные люди, вам все можно, ничто вам не препятствует!» – призывает их сатана. Иисус ответил на это: Не искушай Господа Бога твоего (Мф. 4: 7). Вот и нам следует вновь и вновь наставлять наших детей: «Образумьтесь! Не бросайтесь с крутизны в бездну как сумасшедшие!»

Третье искушение: «Поклонись мне, и все у тебя будет». Иными словами, поклонись этому миру, прими его законы, осознай, насколько они просты и логичны…» Господь же отвечает: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи (Мф. 4: 10).

Вот три заповеди, которые каждый христианин должен помнить, чтобы не впасть в искушение: «Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих… Не искушай Господа Бога твоего… Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи». Таким должен быть наш ответ лукавому духу, ежечасно толкающему нас на путь погибели.

Всем нам следует осознать, что все христианство сосредоточено в молитве Господней, что она подобна восхождению на высочайшую гору и должна сделаться нашей жизнью. Только в этом случае и наша жизнь станет молитвой.

С другой стороны, слово «искушение» с некоторых пор приобрело среди православных чрезвычайную популярность. Чуть что, сразу же слышишь: «Ой, искушение, ой, искушение!..» Преподобный Амброзий Оптинский [31] рассказывал, как некий игумен обходил кельи и наблюдал за тем, насколько усердно молятся монахи. Зашел к одному, глядит – а тот на свече яйцо запекает. Инок увидел игумена, испугался и запричитал: «Отче, прости, меня лукавый искушает!» Лукавый же в это время выглянул из угла и усмехнулся: «Нет, это он сам придумал, я у него лишь учусь!»

Мы ввели в моду своего рода псевдохристианский жаргон: «искушение», «смирение»… То и дело повторяем: «спаси, Господи!», как будто простого слова «спасибо» недостаточно. Бросаемся словами… Авва Дорофей называет это прискорбное явление смиреннословием – не смиренномудрием, а именно смиреннословием.

Мы запутались в словесной мишуре, а на самом деле все обстоит просто: христиане перестали читать духовную литературу. Мы просматриваем церковную прессу, слушаем православные передачи по радио, порой с утра до ночи, а зачем? В результате духовное чтение подменяется получением религиозной информации. Но нам же на самом деле всего этого не надо: по милости Божией мы располагаем неизмеримым богатством духовной литературы!

В «Добротолюбии» приводится такой пример. Если кто-то попросит тебя: «Брат, сделай то-то и то-то, ты ведь умеешь!» – а ты ответишь ему: «Нет, брат, я грешен, не смогу!», – то он вправе назвать тебя лицемером. Тебя просят о помощи, а ты корчишь из себя смиренного! Да будь ты хоть тысячу раз недостоин, но раз тебя попросили – сделай!

Всему виной – наша вековечная лень, но как же хочется облечь ее в такое вот смиреннословие! В наших речах то и дело звучат фальшивые интонации. Взрослые, здоровые люди ходят согбенные, женщины закутаны в черные платочки по самые брови… Не надо изображать беспомощных калек – с нас же берут пример дети! Ложное юродство, ложное смирение, постоянные фобии: это, мол, страшно, этого делать нельзя, а это – вообще от антихриста… Со всем этим нам, христианам, предстоит долго и упорно бороться.

Иногда прихожане спрашивают: как отличить бесстрастие, к которому мы призваны стремиться, от окаменелого нечувствия.

На самом деле бесстрастие и бесчувствие – суть совершенно разные вещи. Бесстрастие – очищенные чувства, чувства, не зараженные грехом. Бог обладает всей полнотой чувств. Когда мы говорим, что человек бесчувствен, это значит, что его чувства настолько поражены грехом, что сердце превратилось в камень. В то же время бесстрастие – активное проявление любви.

Чувства – не помеха для духовной жизни. Когда Лазарь умер, Господь прослезился. Человек может испытывать радость, любовь, гнев и скорбь бесстрастно. Когда мы бесстрастны, когда нас ничто не возмущает, это замечательно, потому что корень у слова «возмущение» – «муть». Пребывая в возмущенном состоянии духа, мы блуждаем в тумане и не можем принять правильное решение, а оставаясь бесстрастными, гораздо отчетливее слышим голос Божий и можем совершить подвиг во спасение души, не наломав при этом дров.

Мне кажется, что бесстрастный человек как раз более уязвим скорбями мира сего. Преподобный Силуан Афонский был бесстрастен, но не мог не плакать о мире, не мог не молиться о нем «до крови». Он говорил: «Молиться – значит кровь проливать». Его любовь была подобна открытой незаживающей ране. Правда, ему довелось пройти через многочисленные искушения, прежде чем это наконец произошло…

Примечания

1

«Добротолюбие» — сборник духовных произведений православных авторов IV–V веков.

2

Антоний Великий (ок. 251–356) – раннехристианский подвижник и пустынник, основатель отшельнического монашества. В Православной Церкви память совершается 30 января (здесь и далее даты приводятся по григорианскому календарю).