Василий Ефремов - Иисус Христос — Homo sapiens. Тацинский апокриф Страница 24

Собственно, ничего сногсшибательного в мнимом или фактическом воскресении Иисуса для тех времен не было. Рядовое воскресение. Примеров такому воскресению множество, их мы можем проследить в мифологиях и эпосе разных народов. В отношении Христа и воскресения, и обещания воскресения все равно было мало для мощи христианства. Понадобилось еще и вознесение, а попозже и обещание второго пришествия.

Отметим здесь генеральное аутопротиворечие постевангельского христианства. А именно догматиками Иисус одновременно позиционируется и как человек, и как Бог («вочеловеченный» Бог). Не просто обожествленный людьми человек, а Бог предвечный и бессмертный, Сын Бога, ипостась Триединства и собственно Триединство. Но тогда вся казнь, жертва, искупление и проч. выходит несолидным театром. Немедленно будет богословское возражение: он умер как человек. Контрвозражение: но как Бог он не мог ни страдать, ни умереть и воскресение тоже выглядит фарсом. Или-или.

Вознесение

Сначала еще немного о воскресении. Несколько подробнее опишем интересные текстовые факты в их связи, никем не отмеченной. Реалист Марк, автор наиболее раннего, как сейчас установлено, евангелия, почти без прикрас и фантазий излагая события, в заключительных главах упоминает некоего таинственного юношу. Наиболее зримо его фигура появляется в сцене ночного ареста в Гефсиманском саду: «Тогда оставивши Его, все бежали. Один юноша (не ученик, курсив мой. — В. Е.), завернувшись по нагому телу (спал человек. — В. Е.) в покрывало, следовал за Ним; и воины схватили его. Но он, оставив покрывало, нагой убежал от них» [Мк, 14: 50–52]. Таинственный юноша, скрывшийся от преследователей в Гефсиманском саду, снова вдруг появляется в белых одеждах в пустой гробнице Иисуса: «И вошедши во гроб, увидели юношу (курсив мой. — В. Е.), сидящего на правой стороне, облеченного в белую одежду; и ужаснулись. Он же говорит им: не ужасайтесь. Иисуса ищете Назарянина, распятого; Он воскрес, Его нет здесь. Вот место, где Он был положен. Но идите скажите ученикам Его и Петру, что Он предваряет вас в Галилее; там Его увидите, как Он сказал вам» [Мк, 16: 5–7]. Конкретный разговор, никакого ангельского вещания. Реальные действия реального юноши, не из числа учеников, помогшего Иисусу выбраться из гробницы и затем задержавшегося, чтобы еще раз напомнить пришедшим для помазания (ожидались, естественно, женщины, бывшие вне подозрений) о встрече в Галилее. Очень вероятно, что это был кто-то из ессеев, устроивших Тайную вечерю (далее — чуть подробнее об этом). И очень вероятно, что Иисус поделился с этим юношей (возможно давно знакомым Иисусу) своими вариантами спасения. Марком он также упоминается как посторонний на Тайной вечере: «И когда они возлежали и ели, Иисус сказал: истинно говорю вам, один из вас, ядущий со Мною, предаст Меня. Они опечалились и стали говорить Ему, один за другим: не я ли? И другой: не я ли? (курсив мой. — В. Е.)» [Мк, 14:18–19]. Все эти детали совершенно естественно укладываются в логическую последовательность. Внутренне не противоречивую. Юноша, тайный сообщник, иерусалимец, подстраховал Иисуса, начиная с Тайной вечери, и в итоге вытащил из могилы (версия). В следующих по хронологии евангелиях юноша исчезнет, но появятся «подробности».

Далее вознесение. Первым о вознесении упоминает также Марк (16: 19), у него Иисус вознесся непосредственно с будничной, уже прощальной вечери, на которой он тоже сделал наказы ученикам. Никаких описательных деталей. Очень обстоятельно повествует об этом Лука. В течение символических сорока дней Иисус несколько раз являлся ученикам и в Иерусалиме, и в Галилее. Перемещения его были неисповедимыми, говоря по-современному — конспиративными, а появления столь неожиданными, что евангелисты даже приукрасили их закрытыми дверями, сквозь которые он заходил в помещения к собравшимся ученикам. После нескольких разрозненных контактов с учениками Иисус, чтобы воскресение не осталось келейным событием, явился однажды толпе верующих в 500 человек на горе Галилейской [I Коринф., 15: 6]. Примерно в середине мая Иисус окончательно поправился и встретился с учениками в последний раз, в Иерусалиме. Поел с ними печеной рыбы и сотового меда, напомнил Писание, пообещал милость свыше. Трижды наказал Петру: «Паси овец моих» и предсказал, что это дело будет нелегким и конец Петра трагическим, но свидетельство веры непреходящим. Иоанну же предрек долгую просветительскую жизнь (не исключено, что это евангельские излишества). Вместе пошли в Вифанию, поближе к транзитным караванным путям. Собственно, путь у него, как и у всех евреев в опасные времена, был один — в горы: «Тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы» [Лк, 21: 21]. Шли, с грустью вспоминая былое. За Вифанией Иисус их остановил и далее пошел один. Уходя, он поднимался в горы: удаляясь, постепенно уменьшался, исчезая вдали из виду. Вот и все вознесение. «И вывел их вон из города до Вифании и, подняв руки Свои, благословил их. И когда благословлял их, стал отдаляться от них и возноситься на небо» [Лк, 24: 50–51]. Он поднимался в облака и уходил по перевалу, — чуть перефразируем Высоцкого. А дело было 1 июня, применительно к нашему декретному времени, прекрасный летний день, и «Он поднялся в глазах их, и облако взяло Его из вида их» [Деян., 1: 9].

Если прикинуть душевное состояние Христа в первые недели или месяцы после развязки, то можно с определенностью установить разочарование, опасения преследования, некую тревожную неустойчивость в поведении. Как из событий явствует, рабочей полемики, дискуссии с синедрионом у него не получилось, и он понял, что она невозможна. То есть официальное, легитимное реформаторство как таковое не удалось, а все другое его не интересовало. Он с легкостью передал свое дело ученикам, естественно, не подозревая, что судьба и история вынесут и имя его, и дело в горние выси (бывает).

Куда он ушел? Да хоть в ту же Индию или во Францию. Обе республики обнаруживают следы предположительного пребывания Иисуса (оговоримся, весьма предположительного). Напомним также, что за Вифанией, за небольшой горной грядой (на которую и поднимался Иисус), находится Кумран — своеобразно изолированный от Иудеи город, общество. Кумранские ессеи имели своих наставников, о Христе были, конечно, наслышаны, но он им был ни к чему. Однако какие-то отношения приязни, приятия между Иисусом и ессеями по евангельским текстам ощущаются. Это еще раз наводит на мысль о продолжительном иерусалимском периоде Христа, в течение которого он не раз, наверное, встречался и с ессейскими проповедниками, и с наставниками, и с простыми ессеями (Иоанн Креститель, так тот — верный выходец из Кумранской пустыни, что уже почти доказано). Легко вычленяется связь Иисуса с ессеями, к примеру, из эпизода подготовки Тайной вечери: «И посылает двух учеников Своих, и говорит им: пойдите в город [Иерусалим]: и встретится вам человек, несущий кувшин воды; последуйте за ним, и куда он войдет, скажите хозяину дома того: „Учитель говорит: где комната, в которой бы Мне есть пасху с учениками Моими?“ И он покажет вам горницу большую, устланную, готовую; там приготовьте нам. И пошли ученики Его и пришли в город, и нашли, как сказал им; и приготовили пасху» [Мк, 14: 13–16]. Здесь, во-первых, мужчина с кувшином воды для Палестины нонсенс, — лишь ессеи, которые не принимали в свою общину женщин (Целибат), могли отрядить на это дело мужика с кувшином. Во-вторых, дом указанный не мог быть фарисейским или саддукейским по понятным причинам противостояния. Вряд ли он был также домом какого-либо мытаря: к тому моменту Иисус бы уже в розыске, и любые хозяева с многочисленным, как правило, семейством поостереглись бы принять его с компанией. Значит, это был некий ессейский прихожий дом, неафишируемый сектантский офис, как сказали бы мы. И определенность, и надежность, и, может даже, привычность места, избранного для тайной вечери, что называется «сквозят» в текстах всех трех синоптических евангелий [Мф, 25: 18; Мк, 14: 13–15; Лк, 22: 10–12]. Чувствуется также мало-мальский предварительный договор.

Былая или теплящаяся связь Иисуса с ессеями изредка прослеживается и в проповедях. Некоторые проповеди изрядно сдобрены ессейской терминологией, символикой (как рудиментами былых отношений): вы — свет мира; доколе свет с вами, веруйте в свет, да будете сынами света; так да светит свет ваш перед людьми и т. п. Как мы знаем, ессеи называли себя сынами света, и свет для них был в числе культовых субстанций. Вот Иисус и скрылся у них. Помимо прочего секта имела статус прибежища всех потерпевших крушение в жизни. Христос — человек умный — попав к ним (версия), не стал щеголять там своей знаменитостью в галилейских и иудейских пределах. Наверное, подчинился весьма строгим организационным законам секты, крутым сектантским авторитетам, правителям. Некоторое время нужно было для того, чтобы вжиться в структуру секты (уставный испытательный срок ему, как своему, конечно, не назначали), затем проявить себя и далее начать служебное продвижение к верховным позициям. Нужно ли это ему было? Как знать, может, в течение этого, достаточно продолжительного времени, Иисус приболел, — дали себя знать раны, мог и не излечиться. Могли достать его там и приспешники синедриона. Добить пересмешника — чем не задача государственной важности? Как бы там ни было, реальный след его исчез, в отличие от славы, подхваченной учениками.