Мирча Элиаде - История веры и религиозных идей. Том 2. От Гаутамы Будды до триумфа христианства Страница 26

§ 164. Домашние культы: пенаты, лары, маны

До конца языческого периода параллельно общественному культу, которым руководили профессиональные жрецы, зависимые от государства, в Древнем Риме поддерживался и сохранялся культ домашнего духа-покровителя, отправляемый pater familias. В отличие от подверженного постоянным переменам общественного культа, консервативный, ограниченный внутрисемейными событиями домашний культ почти не изменился за двенадцать веков римской истории. Эта форма религиозного поклонения, несомненно, тянется от самой глубокой древности и имеет общие черты с подобными культами многих индоевропейских народов. Центром этого культа, как и у ариев Индии, являлся домашний очаг: к нему возлагали ежедневное жертвоприношение в виде пищи, трижды в месяц — цветы и т. д. Эти ритуалы посвящались духам предков, их мифическим воплощениям — пенатам и ларам, а также духу-"двойнику" каждого домочадца — его охранительному гению, genius. Важнейшие семейные события: рождение ребенка, бракосочетание или смерть члена семьи, — требовали специальных обрядов, которыми незримо руководили духи и младшие божества. Выше мы уже называли домашних духов, окружавших новорожденного. Религиозная церемония свадьбы проходила под покровительством хтонических и домашних божеств (Теллус, позднее Цереры), а также охранительницы брачной клятвы — Юноны. Она сопровождалась возложением жертвоприношений и ритуальным обходом домашнего очага. Похоронные обряды, совершавшиеся на девятый день после погребения или кремации, переросли в скрупулезно соблюдавшийся культ "духов-покровителей умерших предков" (divi parentes). Этим духам — манам — посвящались два праздника — февральские паренталии и майские лемурии. Во время паренталuй городские чиновники не надевали свои знаки отличия, храмы закрывались и огни на алтарях гасились, браки не заключались (Овидuй. «Фасты», II, 533, 557–567). В эти дни усопшие возвращались на землю и совершали трапезу на могилах (ibid., II, 565–576), больше всего предков умиротворяло благочестие, pietas: как говорили римляне, "живые ублажают отчие души" (animas placare paternas; ibid., II, 533). В старом римском календаре февраль был последним месяцем года — неопределенным, переломным периодом межсезонья. В такое время возрождается Хаос, нормы отменяются, мертвые возвращаются на землю, и именно в феврале проходили луперкалии (§ 165), коллективные ритуалы очищения, предваряющие всеобщее возрождение, Новый Год — ритуальное сотворение мира.[213]

В течение трех дней лемурий (9, 11 и 13 мая) мертвые, лемуры (lemures; этимология слова неизвестна), возрождались к жизни и приходили в жилища своих потомков. Чтобы избежать их неудовольствия и помешать им забрать с собой кого-нибудь из живых домочадцев, глава семейства набивал рот черными бобами и, выплевывая их, девять раз произносил заклинание: "Этими бобами откупаюсь за себя и всех своих домашних". Затем он отпугивал мертвых громким стуком в бронзовый сосуд и опять повторял девять раз: "Маны моих отцов, вон из моего дома!" (ibid, V, 429–444). Такие обряды выпроваживания периодически возвращающихся на землю мертвых встречаются повсеместно у других народов (ср.: Anthesteria, § 123).

Вспомним еще один обряд с участием манов, devotio, подробно описанный Титом Ливием (VIII, 9-10) в связи с битвой римлян с самнитами. Увидев, что его легионы отступают под натиском врагов, консул Деций приносит себя в жертву ради победы. Он повторяет за верховным жрецом ритуальные заклинания, призывая множество богов, начиная с Януса, Юпитера, Марса и Квирина и кончая духами-манами и богиней Теллус. Деций обрекает в жертву манам и Земле вражеские рати и себя вместе с ними. В эпизоде гибели Деция ритуал devotio иллюстрирует архаическую идею самопожертвования человека — "смерть как творение": принесение себя в жертву ради успеха будущего предприятия, в случае Деция — военной победы. Призывается почти весь пантеон богов, но именно жертвоприношение манам — а им отдается жизнь Деция и жизнь вражеских ратей — спасает римскую армию.

Нам неизвестны самые ранние представления первых обитателей Лациума о царстве мертвых: понятно, что они заслонены греческими и этрусскими мифами. Весьма вероятно, что архаическая погребальная мифология латинян продолжала традиции европейских неолитических культур. Впрочем, понятие о загробном мире италийских крестьян не претерпело почти никаких изменений, несмотря на внешние влияния — греческие, этрусские и эллинистические. Напротив, начиная с I в. до н. э., описанный Вергилием в песне VI «Энеиды» ад, погребальный символизм саркофагов имперской эпохи, восточные и пифагорейские идеи бессмертия на небесах станут особенно популярными в Риме и других городах Империи.

§ 165. Жрецы, авгуры и священные коллегии

Общественный культ находился в руках высших лиц государства и членов религиозных братств. Во времена монархии первое место в иерархии жрецов принадлежало царю, и он назывался "священный царь", Rex sacrorum. До нас дошли скудные сведения об отправлении обрядов, но известно, что в регии ("доме царя") практиковались обряды трех видов, посвященные культам Юпитера (или Юноны и Януса), Марса и богини плодородия по имени Опс Консина. Таким образом, справедливо отмечает Ж. Дюмезиль,[214] во дворце римского царя сходились — и в его лице воплощались — три главные божественные функции, исполнение которых возлагалось на трех flamines maiores (старших фламинов). Можно предполагать, что еще в доримскую эпоху царь, rex, имел свою коллегию жрецов. Так и у ведийского раджи был свой капеллан (пурохита), а у ирландских ри — свои друиды. Однако в отличие от ведийской Индии и кельтов, где жрецы были взаимозаменяемы, и обрядом, следовательно, мог руководить любой из них, римская религия проявляет склонность к дифференциации функций, и каждый служитель культа, каждая жреческая коллегия и каждое братство имели собственные сферы деятельности.[215]

Согласно жреческой иерархии, после царя следовали пятнадцать фламинов, прежде всего — flamines maiores: посвященные Юпитеру (flamines Dialis), Марсу и Квирину. Слово «фламин» близко по значению к санскритскому слову «брахман», но фламины не были кастой и, более того, не составляли коллегий. Каждый фламин был ни от кого не зависим, связан только с божеством, имя которого носил. Институт фламинов имеет, несомненно, архаические корни. Фламинам вменялось в обязанность ношение ритуальной одежды и выполнение разнообразных обетов. Благодаря страсти к древней истории Авла Геллия, мы узнали обеты фламина диалис: он не может отъезжать далеко от Рима; не должен носить узлов на своем платье, и если в дом фламина входит связанный человек, его должны освободить от уз. Также фламину запрещено обнажать тело на воздухе, смотреть на войско, садиться на лошадь. Не подобает ему и прикасаться к тому, что может осквернить, к мертвецам и ко всему, что напоминает о смерти (Noctes Atticae, Х, 15; ср.: Plutarch. Quest. Rom. III).

Обязанности фламинов Марса и фламинов Квирина были более легкими, а обеты — менее суровыми. Нам неизвестны культовые действия flаmen Martialis (фламина Марса); возможно, он руководил ежегодным (15 октября) жертвоприношением Марсу лошади. Известно, что flаmen Quirinalis (фламин Квирина) председательствовал на трех церемониях; две из них — летние консуалии, 21 августа, и робигалии, 25 апреля, — имели какое-то отношение к зерновым культурам.[216]

Мало известно и о коллегии понтификов. Лишь в трудах Цицерона (De domo 135 и Har. resp. 12) есть указания на то, что, кроме самих понтификов, в нее входили реке сакрорум и старшие фламины. В противовес мнению Курта Латте,[217] Ж. Дюмезиль доказал древнее происхождение этого жреческого института. Наряду с фламином диалис, понтифик играл дополняющую роль в священном окружении царя. Фламины исполняли свои обязанности, так сказать, "вне истории": они скрупулезно придерживались предписанной церемонии, но не имели права толковать канон или выносить решение в спорных случаях. Несмотря на их близость к богам неба, фламины диалис не должны были излагать волю небес: эта обязанность лежала на авгурах. Напротив, коллегия понтификов — и особенно главный понтифик, pontifex maximus, которому они подчинялись, — ни от кого не зависели и имели полную свободу действий. Главный понтифик присутствовал на любых собраниях, где решались вопросы, связанные с религией; он возглавлял некоторые обряды, следил за точным исполнением ритуала во время праздников. В годы Республики именно главный понтифик "назначал старших фламинов выбирал весталок и следил за поведением тех и других, а для весталок был еще и советником, и представителем их интересов".[218] Поэтому вполне вероятно, что институты старших фламинов и понтифика не являются нововведением царского Рима. "Неукоснительный статус первых и свобода действий второго объяснялись не последующими усовершенствованиями, эволюцией их функций, а изначальным кругом особых обязанностей, утвердившихся в доримскую эпоху, что отразилось в названиях этих должностей. Наконец, понтифик вполне естественно унаследовал наибольшую часть религиозных обязанностей, некогда исполнявшихся царями".[219]