Елена Любимова - Библейские картинки, или Что такое «Божья благодать» Страница 27

или «священные» методы удержания власти

«Вторая книга царств» продолжает знакомить нас с безусловно «священными» фактами биографии второго еврейского царя — бывшего пастуха Давида, с его не менее «священными» методами восхождения на трон и правления. Предыдущая книга закончилась на том, что Давид вместе со своей бандой находились в политической эмиграции на земле филистимлян. Пока они занимались своими делами — разбоем — царь Саул воевал. В результате войны, Саул и трое его сыновей, в их числе и любовь Давида — Ионафан, погибли в битве с филистимлянами. Давид с приспешниками, по этому случаю разодрали на себе одежды, плакали и постились, аж до вечера. Гонца, который принёс роковое известие вместе с царским венцом и браслетом и прихвастнул, что он сам убил Саула, Давид приказал отправить вслед за погибшим царём. Не первый раз Давид показывает, какую ценность представляет жизнь помазанника Божьего. Интересно, откуда у простого пастуха такие воззрения. Не иначе о своём будущем пёкся? Страна раскололась на два лагеря — Иудею и Израиль. Давид правил Иудеей, со столицей в Хевроне, 7 лет. Израилем формально правил, неизвестно откуда взявшийся, четвёртый сына Саула — Иевосфей, возведённый на престол военачальником покойного царя — Авениром.

Авенир и Давид постоянно враждовали друг с другом. В одной из битв Авенир, не желая того, убил Асаила, одного из трёх братьев, преданно служивших Давиду ещё в бытность им атаманом шайки. Двое других, Иоав и Авесса стали кровными врагами израильского военачальника. В Израиле, по сути, правителем был Авенир. Почувствовав себя полновластным хозяином, он взял себе одну из наложниц умершего Саула. Вероятно это было из ряда вон, поскольку даже пугливый Иевосфей, преодолев свой страх, выразил ему недовольство в весьма резкой форме. Оскорблённый Авенир поклялся, что отнимет царство от дома Саулова и отдаст его Давиду. Выполняя угрозу, он направил послов к Давиду с предложением о мире. И о себе не забыл — запросил место, чуть ли, не соправителя. Давид согласился, но с одним условием — ему вернут царевну Мелхолу, его первую жену. Иевосфею пришлось отобрать сестру у законного мужа и отправить её вымогателю. Мелхола особо — то и не нужна была Давиду, однако, в борьбе за власть Давид использовал всех и вся.

Авенир, заручившись поддержкой израильских старейшин, с делегацией приехал к Давиду. Сделку заключили, попировали и Авенир отбыл на расправу с Иевосфеем. Однако, как Вы понимаете, далеко не уехал. Его догнал и заколол Иоав, отомстив за смерть брата. Прослышав про это, Давид немедленно объявил себя невиновным в крови Авенира и обрушил на голову Иоава кучу проклятий. Как водится, одежды разодрали, поголосили, а также попостились до вечера. А как же был наказан убийца мирного посла? А никак. Иоав так и остался во главе Давидова войска. В этом случае, невиновность Давида стоит под вопросом. Весьма сомнительно, чтобы устранение первых лиц враждебного государства происходило, как минимум, без одобрения, а то и не по прямому приказу царя. Другими словами, Давид просто расправился с Авениром, набивавшимся к нему в компаньоны, руками Иоава, а потом, ещё лицемерно плакал над его гробом. Однако народ, на которого и был рассчитан весь этот спектакль с траурным постом, просто заобожал такого благородного и благочестивого царя. Лживость и лицемерие остались за кадром.

На пути к трону объединённого царства стоял один Иевосфей. Оставшись один, без военачальника, он был полностью беззащитен. С ним расправились два предводителя его же войска. А голову, надеясь на вознаграждение, принесли Давиду. Однако просчитались. За то, что эти двое убили «человека невинного в его доме, на его постели», их четвертовали и повесили. «Благородные» слова и действия Давида можно было бы принять за чистую монету, если бы ему не была так выгодна смерть законного царя Иевосфея. Весьма примечательна и сама сцена убийства царя Иевосфея. Убили его во сне, во время сиесты, т. е., среди бела дня. Из охраны у царя был привратник, очищавший пшеницу. Получается, что царь спал не в царских хоромах, а в каком — то амбаре, куда убийцы зашли, якобы взять пшеницы. Привратника они тоже убили и убежали, а потом вернулись и отрубили голову царю. Позже с отрубленной головой пошли к Давиду. И никто их не задержал. Да и с чего это, мало ли кто к царю в амбар среди бела дня шастает. В итоге, Давид стал править объединённым государством. Столицу он решил перенести в Иерусалим. Осталось только выдворить из него его коренных жителей — иевусеев, которые жили там испокон века. Иерусалим был взят, а за насмешки иевусеев над своим войском, мол, вас погонят наши немощные хромые и слепые, Давид приказал перебить всех хромых и слепых. Обиделся дюже. «Посему и говорится: слепой и хромой не войдёт в дом Господень». (2 Цар. 5:8) Весьма милосердно, яркое свидетельство любви к ближнему.

Филистимляне периодически воевали с Давидом. Он разгромил их в нескольких битвах, советуясь естественно с Иеговой перед каждым сражением, а тот подсказывал, с тылу, али с фронту заходить на врага. Для более удобного общения со Всевышним, Давид решил перевезти Иеговинный ковчег в столицу. Однако он не был уверен, как тот отреагирует на перевозку, тем более, что при переезде один из сыновей первосвященников погиб. Иегове не понравилось, что отрок дотронулся до ковчега, придерживая его, чтобы он не упал. Поэтому осторожный Давид решил перестраховаться и подставить другого под возможный Божий гнев. Он оставил ковчег у некоего Аведдара. Через три месяца с тем ничего не случилось, более того, «Господь благословил дом Аведдара». Ковчег привезли в Иерусалим. По этому случаю закатили неслыханные торжества. А сам царь голяком «скакал и плясал пред Господом», что Мелхола даже сделала царю замечание, так сказать, «по костюму». Однако, «взятый от стада овец» был готов делать всё, что угодно за присвоение звания «вождя Израиля». «Унижаясь, возвышаюсь». Давид покорил филистимлян и моавитян. Большая часть этих народов была истреблена. Количество людей, подлежащих уничтожению, измерялось верёвками. «И поразил Моавитян и смерил их веревкою, положив их на землю; и отмерил две веревки на умерщвление, а одну веревку на оставление в живых». (2 Цар. 8:2).

Кроме того, Давид подчинил себе Сирию и Идумею и заставил платить дань. В Иерусалим стекалась военная добыча: золото, серебро, медь. Воевал он и с аммонитянами. И расправлялся с ними весьма жестоко. «А народ, бывший в нем, он вывел и положил их под пилы, под железные молотилки, под железные топоры, и бросил их в обжигательные печи. Так он поступил со всеми городами Аммонитскими» (2 Цар. 12:31). А ведь, аммонитяне и моавитяне, как потомки Лота, племянника Авраама являлись тоже семитами, так сказать, братьями, но поклонялись только другим богам.

Интересно, что на взятие аммонитского города Раввы Давида пригласил Иоав. Он послал Давиду гонца с просьбой поспешить, пока город не пал. Потому что, в этом случае, вся слава достанется не царю, а ему, Иоаву. (2 Цар. 12:27–28) И царь поспешил и во главе войска вошёл в город. Так Давид свершал «великие подвиги». К слову, о приписывании царю великих подвигов. Некий Елнахан сын Ягаре — Оргима Вифлиемского убил Голиафа Гефянина, «у которого древко копья было как навой у ткачей». (2 Цар. 21:19). Давид на заре своей карьеры тоже сражался с неким Голиафом из Гефа, у которого древко копья тоже было, как навой у ткачей (см. 1 Цар 17:4–7). Интересно, правда? Несомненно, где — то библеписцы соврали? Где же?

Давид жестоко расправлялся не только с внешними, но и с внутренними врагами. Почти весь род Саула, за исключением хромого сына Ионафана и все его приближённые были истреблены. Хилый Мемфивосфей не представлял для Давида опасности, поэтому его великодушно решено было оставить в живых. Вроде как в память о той клятве, которую Давид когда — то дал любимому другу Ионафану. Потомок Саула получил землю, рабов и место за царским столом, что в то же время позволило Давиду держать его под постоянным присмотром. Занимаясь упрочением престола и расширением границ, Давид однако не забывал и о своей личной жизни. Как — то раз прогуливаясь по кровле царского дома, в соседнем дворе он увидел купающуюся женщину (видно царские палаты были ещё те). Она ему понравилась и он послал слуг взять её. Всё бы ничего, но она была женой Урии Хеттеянина — преданного и ответственного военного, сражавшегося вместе с Иовавом. Пока муж рисковал своей жизнью ради царя, царь развлекался с его женой. И доразвлекался. Вирсавия забеременела.

Назревал скандал. Царь конечно, по идее, мог спать, с кем ему заблагорассудится — и с Вирсавией и с Урией, причём, одновременно. Однако, во — первых, по Моисееву закону любовников должны предать смерти. Во — вторых, опорой его власти служили военные и неизвестно было, как они отреагировали бы на унижение одного из них, даже со стороны царя. Давид предпринимает отчаянную попытку спасти ситуацию — не хотел он портить свой тщательно созданный образ, да и с военными шутки плохи. Он вызывает Урию, якобы для ознакомления с ситуацией на фронте, подпаивает его и надеется, что тот сразу же побежит домой к жене и её беременность будет законной. Но не тут — то было. Преданному солдафону, видите ли, неудобно было почивать на перинах, когда его соратники пребывают в поле. План Давида сорвался. Тогда он посылает Урию с письмом к Иоваву, где приказывает поставить рогатого мужа на самый опасный участок. Урия погибает. По окончании траура Давид забрал Вирсавию в свой гарем. Родившийся ребёнок умер на 7 день, якобы, за преступление, совершённое Давидом. Однако вскорости Давид утешил Вирсавию ещё раз, и она родила ему сына — Соломона. Сыновья Давида, видя перед собой достойный пример для подражания, поступали соответственно. Самый старший Амнон изнасиловал свою сестру Фамарь (дочь Давида от другой жены), а потом возненавидел её. И ему ничего не было.