Лев Толстой - ПСС. Том 24. Произведения 1880-1884 гг. Страница 27
- Категория: Научные и научно-популярные книги / Религиоведение
- Автор: Лев Толстой
- Год выпуска: -
- ISBN: нет данных
- Издательство: -
- Страниц: 219
- Добавлено: 2019-01-31 11:26:36
Лев Толстой - ПСС. Том 24. Произведения 1880-1884 гг. краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Лев Толстой - ПСС. Том 24. Произведения 1880-1884 гг.» бесплатно полную версию:«Это сочинение — обзор богословия и разбор Евангелий — есть лучшее произведение моей мысли, есть та одна книга, которую (как говорят) человек пишет во всю свою жизнь. Я имею на это свидетельство двух ученых и тонких критиков, обоих несогласных со мною в убеждениях. Оба, всегда прямо говорившие мне правду, признали сочинение неопровержимым.»«Но, несмотря на все усилия толпы, избранные люди, сквозь всю грязь лжи, видят истину и проносят ее во всей чистоте чрез века и усилия лжи, и в таком виде учение доходит до нас. Тот, кто теперь, в наше время, будь он католик, протестант, православный, молоканин, штундист, хлыст, скопец, рационалист, какого бы ни был исповедания, тот, кто читает теперь Евангелие, находится в странном положении. Тот, кто умышленно не закрывает глаза, тот не может не видеть, что если тут не всё, что мы знаем и чем мы живем, то по крайней мере что-то очень мудрое и значительное. Но мудрое и важное это выражено так безобразно, дурно, как говорил Гёте, что он не знает более дурно написанной книги, как Евангелие, и зарыто в таком хламе безобразнейших, глупых, даже непоэтических легенд, и умное и значительное так неразрывно связано с этими легендами, что не знаешь, что и делать с этой книгой. Толкования к этой книге нет другого, как то, которое дают различные церкви. Толкования эти все исполнены бессмыслиц и противоречий, так что каждому представляется сначала только два выхода: или, осердясь на вшей, да шубу в печь, т. е. откинуть всё как бессмыслицу, что и делают 99/100, или покорить свой разум, что и велит делать церковь, и принять вместе с мудрым и значительным всё глупое и незначительное, что и делает 1/100 тех людей, которые или не имеют зрения, или умеют прищуривать глаза так, чтобы не видать того, чего не хотят видеть. Но и этот выход непрочен. Стоит показать этим людям то, что они не хотели видеть, и они волей — неволей бросают вместе с ложью и ту правду, которая была в ней замешана. И что ужасно при этом, это то, что ложь, смазанная с истиной, смазана с ней часто не врагами истины, но самыми первыми друзьями ее; то, что эта ложь считалась и была первым орудием распространения истины. Ложь о воскресении Христа была во времена апостолов и мучеников первых веков главным доказательством истинности учения Христа. Правда, эта же басня о воскресении и была главным поводом к неверию в учение. Язычники во всех житиях первых мучеников христианских называют их людьми, верующими в то, что их распятый воскрес, и совершенно законно смеются над этим.» «Я смотрю на христианство не как на исключительное божественное откровение, не как на историческое явление, я смотрю на христианство, как на учение, дающее смысл жизни. Я был приведен к христианству не богословскими, не историческими исследованиями, а тем, что пятидесяти лет от роду, спросив себя и всех мудрецов моей среды о том, что такое я и в чем смысл моей жизни, и получив ответ: ты случайное сцепление частиц, смысла в жизни нет, и сама жизнь есть зло — я был приведен тем, что, получив такой ответ, я пришел в отчаяние и хотел убить себя; но вспомнив то, что прежде, в детстве, когда я верил, для меня был смысл жизни, и то, что люди верующие вокруг меня — большинство людей, не развращенных богатством, — веруют и живут настоящею жизнью, я усомнился в правдивости ответа, данного мне мудростью людей моей среды, и попытался понять тот ответ, который дает христианство людям, живущим настоящей жизнью. И я стал изучать христианство, и изучать в христианском учении то, что руководит жизнью людей.»«Я не знал света, думал, что нет истины в жизни, но убедившись в том, что люди живы только этим светом, я стал искать источник его и нашел его в Евангелиях, несмотря на лжетолкования церквей. И, дойдя до этого источника света, я был ослеплен им и получил полные ответы на вопросы о смысле моей жизни и жизни других людей, ответы, вполне сходящиеся со всеми мне известными ответами других народов и на мой взгляд превосходящие все.»«Если читатель принадлежит к огромному большинству образованных, воспитанных в церковной вере людей, но отрекшихся от нее вследствие ее несообразностей с здравым смыслом и совестью (остались ли у такого человека любовь и уважение к духу христианского учения, или он, по пословице: «осердясь на блох, и шубу в печь», считает всё христианство вредным суеверием), я прошу такого читателя помнить, что то, что отталкивает его, и то, что представляется ему суеверием, не есть учение Христа, что Христос не может быть повинен в том безобразном предании, которое приплели к его учению и выдавали за христианство; надо изучать только одно учение Христа, как оно дошло до нас, т. е. те слова и действия, которые приписываются Христу и которые имеют учительное значение. Читая мое изложение, такой читатель убедится, что христианство не только не есть смешение высокого с низким, не только не есть суеверие, но есть самое строгое, чистое и полное метафизическое и этическое учение, выше которого не поднимался до сих пор разум человеческий и в кругу которого, не сознавая того, движется вся высшая человеческая деятельность: политическая, научная, поэтическая и философская.Если читатель принадлежит к тому ничтожному меньшинству образованных людей, которые держатся церковной веры, исповедуя ее не для внешних целей, а для внутреннего спокойствия, я прошу такого читателя, прежде чем читать, решить в душе вопрос о том, что ему дороже: душевное спокойствие или истина? Если спокойствие, то прошу его не читать; если же истина, то прошу его помнить, что учение Христа, изложенное здесь, несмотря на одинаковость названия, есть совершенно другое учение, чем то, которое он исповедует, и что потому отношение его, исповедующего церковную веру, к этому изложению учения Христа есть то же, как отношение магометанина к проповеди христианства, что вопрос для него не в том, согласно ли, или несогласно предлагаемое учение с его верою, а только в том, какое учение согласнее с его разумом и сердцем — его ли церковное учение, составленное из согласования всех писаний, или одно учение Христа. Вопрос для него только в том — хочет ли он принять новое учение, или оставаться в своей вере.Если же читатель принадлежит к людям, внешне исповедующим церковную веру и дорожащим ею не потому, что они верят в истину ее, а по внешним соображениям, потому что они считают исповедание и проповедание ее выгодным для себя, то пусть такие люди помнят, что сколько бы у них ни было единомышленников, как бы сильны они ни были, на какие бы престолы ни садились, какими бы ни называли себя высокими именами, они не обвинители, а обвиняемые, — не мною, а Христом. Такие читатели пусть помнят, что им доказывать нечего, что они уже давно сказали, что имели сказать, что если бы они даже и доказали то, что хотят доказать, то доказали бы только то, что доказывают каждый для себя все сотни отрицающих друг друга исповеданий церковных вер; что им не доказывать нужно, но оправдываться. Оправдываться в кощунстве, по которому они учение Иисуса Бога приравняли к учениям Эздры, соборов и Феофилактов и позволяли себе слова Бога перетолковывать и изменять на основании слов людей. Оправдываться в клевете на Бога, по которой они все те изуверства, которые были в их сердцах, свалили на Бога Иисуса и выдали их за его учение. Оправдываться в мошенничестве, по которому они, скрыв учение Бога, пришедшего дать благо миру, подставили на его место свою святодуховскую веру и этою подставкою лишили и лишают миллиарды людей того блага, которое принес людям Христос, и, вместо мира и любви, принесенных им, внесли в мир секты, осуждения и всевозможные злодейства, прикрывая их именем Христа.Для этих читателей только два выхода: смиренное покаяние и отречение от своей лжи или гонение тех, которые обличают их за то, что они делали и делают.Если они не отрекутся от лжи, им остается одно: гнать меня, на что я, оканчивая свое писание, готовлюсь с радостью и со страхом за свою слабость.»ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙИЗДАНИЕ ОСУЩЕСТВЛЯЕТСЯ ПОД НАБЛЮДЕНИЕМ ГОСУДАРСТВЕННОЙ РЕДАКЦИОННОЙ КОМИССИИСЕРИЯ ПЕРВАЯ ПРОИЗВЕДЕНИЯТОМ 24ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ МОСКВА 1957Перепечатка разрешается безвозмездноПРОИЗВЕДЕНИЯ 1880—1884ПОДГОТОВКА ТЕКСТА И КОММЕНТАРИИ H. H. ГУСЕВАТекст воспроизводится по экземпляру, находящемуся в фонде РГБ: Толстой, Лев Николаевич; Полное собрание сочинений. Том 24. Произведения 1880–1884; Государственное издательство художественной литературы, 1957; Российская государственная библиотека, 2006 (электронный документ в формате Adobe Reader)Особая благодарность старшему преподавателю кафедры истории русской литературы и журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова Ирине Викторовне Петровицкой за выложенное в общий доступ Полное Собрание Сочинений Л.Н. Толстого (90–томник) в формате Adobe Reader.Настоящее юбилейное издание первого полного собрания сочинений Л. Н. Толстого печатается на основании постановлений Совета Народных Комиссаров СССР от 25 июня 1925 г., 8 августа 1934 г. и 27 августа 1939 г.Редактор O. A. Гозанова Технический редактор Л. М. Сутина Корректор К. ПолетикаПодписано к печати 12/VIII–57 г. Бумага 68X1001/16—631/4 печ. л. 77, 79 усл. печ. л. 55, 76 уч. — изд. л. Тираж 5000. Зак. 1705.Гослитиздат Москва, Б–66, Ново-Басманная, 19Ленинградский Совет народного хозяйства. Управление полиграфической Промышленности. Типография M 1 «Печатный Двор» имени А. М. Горького Ленинград, Гатчинская, 26.
Лев Толстой - ПСС. Том 24. Произведения 1880-1884 гг. читать онлайн бесплатно
Разрушьте (повелительное наклонение имеет нередко значение будущего времени: разрушите) храм сей и проч.: евангелист далее сам объясняет, что значит это изречение Господа, когда говорит, что он говорил сие о храме тела своего (ст. 21); значит, он говорил о насильственной смерти своей. Соответственно сему слова: Я в три дня воздвигну его, означают его воскресение через три дня по смерти, как и истолковали то самое ученики его по его воскресении (ст. 22). Итак, на требование иудеями от Господа чуда в доказательство того, что он имеет власть так действовать во храме, он отвечает указанием на величайшее чудо, свидетельствующее о нем как о мессии, чудо воскресения его из мертвых…
Так Господь с самого начала своего общественного служения предсказывал о своей смерти и воскресении.
Я воздвигну его: этими словами Господь дает доказательство своего божественного всемогущества, ибо ни один умерший не может своею силою и властью воскресить тело свое. Не сказал: отец воздвигнет, но я воздвигну, употребив собственную силу, а не нуждаясь в чужой силе (Феофил).[6]
———
Вот что говорит Рейс (Reuss. Bible, Nouv. Test. vol. II, page 137, 138):
Вместе с учениками, которые верили, находились (здесь в первый раз) иудеи, которые сомневались, которые не понимали, которые отказывались верить. Не убежденные тем, что они видели, они требуют знамения, т. е. действия чрезвычайного, чуда, чего-то такого, что, наконец, могло бы показать, что Иисус уполномочен поступать так, как он поступал. Поступок его представлял из себя нечто внушительное, даже мессианское (Мал. III, 1 и след.); но они требуют доказательства более осязательного, показаний более неоспоримых. Ответ, который дал им Христос, вызывал самые горячие споры между толкователями. По мнению самого писателя, вот что хотел он сказать: убейте меня, и я после трех дней воскресну. Другими словами: воскресение Иисуса будет самым ярким доказательством его высокого достоинства. Оно и было им на самом деле, по крайней мере в апостольском учении, с точки зрения которого эта речь понимается в совершенстве (ср. Мф. XII, 40). Если возражают, что Иисус не мог говорить так в такое время, когда ему не грозила еще никакая опасность, когда не возникало еще сколько-нибудь серьезного столкновения между ним и фарисейской партией, то при этом совсем забывают, что предметом нашей книги является не медленное и последовательное развитие отношений или положений, а от начала до конца антагонизм мира и Христа, света и мрака, и что Иисус нигде не представляется в ней, как имеющий нужду узнать мало-помалу и при различных случаях, что у него есть враги, что он подвергается опасностям, что он может быть предан смерти. Напротив, он знает с самого начала всё то, что произойдет, ибо оно зависит не от прихоти людской, но от божественного порядка, наперед установленного Провидением. Таким образом, речь, влагаемая здесь в его уста, вполне согласуется с духом этого Евангелия. Более того, речь эта очень уместно помещена там, где мы ее читаем. Явления, касающиеся учеников, окончены; теперь должно начаться действие божественного откровения на мир; писатель указывает здесь наперед, какие виды на конечный успех раскрываются перед ним: мир будет возбужден, но не захвачен; он будет побежден не путем добровольного подчинения, а чрез осуждение, которое он навлечет на себя. Это программа истории, которую мы имеем пред глазами. Размышления эти устраняют также возражение, будто слова Иисуса в том виде, в каком они приводятся и истолковываются здесь, никем не могли быть поняты, ни учениками, ни иудеями. В этом смысле можно бы было сделать такие же точно оговорки в отношении почти каждого слова, влагаемого в уста спасителя, на всем протяжении книги, ибо и в конце ученики понимают не более, чем в начале (гл. XIV, 9). Иисус говорит и евангелист пишет для просвещенных христиан и всего менее для еврейской черни, окружавшей его. Наконец, не надо упускать из виду то обстоятельство, что писатель сам говорит, что иудеи совершенно не поняли смысла сказанных слов, отнеся их к храму, постройка которого началась при Ироде. Но это явление, которое с той поры повторялось то и дело, можно сказать, на каждом шагу. Это живое и конкретное выражение того основного богословского факта нашего Евангелия, что мир оказывается неспособным постигнуть смысл тех небесных откровений, которые представлялись ему (гл. III, 12).
———
Говорится обо всем, даже о том, для чего сделал он кнут, но ни слова о том, какой смысл всего этого места, повторенного во всех четырех Евангелиях. По толкованиям всех церквей выходит, что весь смысл этого места в двукратном исполнении Христом полицейских обязанностей насчет чистоты храма, и в двух стихах (21–м и 22–м), сказанных не Христом, но одним из писателей Евангелия, — те самые стихи, которые я пропускаю. Смысл тот, что Христос воскреснет после трех дней. Хорошо, он воскрес и предсказывал свою смерть. Неужели нельзя было предсказать яснее и, главное, уместнее? Дело идет совсем о другом. Он пришел в храм, выбросил всё то, что нужно для их молитвы, точно так же, как теперь бы сделал тот, кто, придя в нашу церковь, выкидал бы все просвиры, вино, мощи, кресты, антиминсы и все те штуки, которые считаются нужными для обедни. Его спрашивают, какой он σημετоν покажет для объяснения того, что он делает. Σημετον никогда, ни по какому лексикону не значило и не значит чудо, но, положим, это значит чудо. Что же значит вопрос иудеев? Человек повыкидывал всё, что нужно для обедни, и у него спрашивают: «Какое ты нам покажешь чудо, что ты это делаешь?» — Вопрос этот по меньшей мере непонятен. Евреи могли спросить, зачем он это делает; могли спросить, чем он заменит то, что он уничтожил; могли спросить, какое он имеет право это делать? Но с какой стати вместо того, чтобы его выгнать, они спрашивают его: «Покажи нам чудо». Еще удивительнее то, что на вопрос иудеев: покажи нам чудо, он отвечает вовсе не тем, что покажу или не покажу чудо, а говорит: «Бросьте этот храм, — я вам в три дня сделаю новый — живой». По толкованиям церкви это значит, что чудо, которое он сделает, он сделает после смерти, чудо, в которое никто из евреев и после смерти-то не поверит. И эти слова его убеждают всех. И вслед за этим говорится, что чудеса его, т. е. то, что он обещал сделать после смерти, убедили всех, и много народа ему поверили. Ведь стоит только снять очки церковные, чтобы видеть, что это не разговор, а бред сумасшедших. Иисус делает непонятное дело, выгоняет скотину из храма. Евреи, вместо того чтобы выгнать его, говорят зачем-то: Покажи нам чудо. Он забывает о том, что он выгонял за что-то всё, что нужно для службы, из храма, и говорит: Чудо я вам покажу, когда умру, но так, что вы не увидите, и от этих его слов все поверили в его учение. И смысл всего тот, что Христос чрез три дня воскреснет. И сказал это не Христос, а писатель Евангелия. И стоит только опомниться и на минуту отнестись к словам Евангелия, божественного откровения по учению церкви, хоть с тем уважением и вниманием, с которым мы читаем водевиль, т. е. не предполагать вперед, что мы услышим бред сумасшедшего и ничего не поймем, а предполагать, что то, что написано, что-нибудь да значит, и что нам не безынтересно понять, что тут сказано, и нам будет всё ясно.
По учению Иоанна Крестителя для познания Бога нужно очиститься духом; Иисус в пустыне очищается духом и познает силу духа и возвещает царство Бога, т. е. Бога в людях, говорит ученикам, что Бог в общении с людьми.
По евангелисту Иоанну первым делом Иисуса есть так называемое очищение храма, в действительности же уничтожение храма, и не какого-нибудь храма, а храма в Иерусалиме, того, который считается домом Бога, святыней из святынь. Иисус приходит в храм и уничтожает всё, что нужно для служения. Не говоря уже о том, что сказано в Введении о Боге, о том, что Бога никто никогда не видел и не видит, и то, что Иисус дал нам новое богоугождение вместо прежнего, Иисус сам в храме говорит слова пророков о том, что храм Бога есть весь мир людей, а не вертеп разбойников. Объяснять это — всё равно что объяснять то, что в наше время пришли бы духоборцы в православную церковь, повыкинули бы все антиминсы и сказали бы: Бог есть дух и ему надо служить духом и делом. И дело и слова писания уже так ясно говорят, что прибавлять и толковать нечего. И дело и слова ясно говорят: Ваше богоугождение есть мерзкая ложь, вы не знаете настоящего Бога, и обман вашего богослужения вреден, и его надо уничтожить. Вот это-то самое выражают действия и слова Иисуса в храме. Он отрицает и богослужение и понятие еврейского Бога. На эти действия и слова его евреи говорят: какое право ты имеешь так делать? И он отвечает: Право мое то, что ваше служение Богу — ложь, а мое живое служение есть истина. Мое служение Богу есть служение живое, делом. И многие верят Иисусу. Иисус первым делом своей проповеди отрицает ложного еврейского, внешнего, видимого Бога. В следующей главе он говорит что Бог — дух и ему надо служить делом. И очевидно, что для того, чтобы люди могли верить в Бога духа и служить ему, нужно разрушить ложного, выдуманного Бога и ложное служение ему, и это самое делает Иисус. Не понять этого нельзя.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.