Александра Никифорова - Живое предание XX века. О святых и подвижниках нашего времени Страница 28

Митрополит Серафим: Отец Гавриил был посланником Бога иверскому народу и Иверии. Теперь, когда Церковь свободна, проповедь через юродство уже не нужна. Но в те времена его личность и его поступки были своевременны.

Житие отца Гавриила переведено на русский и на английский языки, готовится греческое издание. Я надеюсь, что Господь молитвами отца Гавриила исполнит и ваши чаяния, исцелит скорби, недомогания, болезни. Батюшка любил русский народ. И я думаю, что его молитвами Господь откроет дорогу, и многие паломники из России посетят Грузию, помолятся у грузинских святынь, придут на могилку к старцу Гавриилу. Я желаю всем нам единения двух братских народов – русского и грузинского. Так желал наш любимый, маленький и уже великий отец Гавриил.

В пустыне человеческих сердец

О монахине Марии (Скобцовой)

На фото: монахиня Мария (Скобцова)

Путь к Богу лежит через любовь к человеку, и другого пути нет.

Гестаповец Гофман кричал маме монахини Марии, Софии Пиленко: «Вы дурно воспитали свою дочь, она только жидам помогает!» На это та ответила: «Это неправда, моя дочь настоящая христианка, и для нее нет „ни эллина, ни иудея“, но есть человек. Если бы вам грозила беда, она и вам помогла бы». Мать Мария улыбнулась и сказала: «Пожалуй, помогла бы».

Рассказчик:

Елена Борисовна Делоне (род. 1941) – москвичка, сотрудник различных научно-исследовательских институтов Российской академии наук. В 1987 году по благословению иеромонаха Павла (Троицкого) перешла работать в Церковь, была членом церковно-приходского собрания и казначеем храма Святителя Николая в Кузнецкой слободе, секретарем Свято-Тихоновского гуманитарного университета.

31 марта 1945 года в Равенсбрюке была сожжена «узница № 19263», Елизавета Скобцова – мать Мария. Русская дворянка, она училась на Бестужевских курсах, участвовала в собраниях на «Башне» у Вячеслава Иванова, дружила с Александром Блоком, писала стихи. Довольно скоро на смену благополучной жизни пришел опыт страданий: горечь революционной лихорадки в России, ужас нацистского режима во Франции. Она похоронила троих детей, окончила свои дни в концлагере. И в этих страданиях осталась верна себе и своей вере.

О матери Марии рассказывает ее двоюродная племянница Елена Борисовна Делоне.

В нашей семье есть святая

Моя мама и мать Мария[159] – двоюродные сестры. Мать Мария, в девичестве Елизавета Пиленко, была дочерью Юрия Дмитриевича Пиленко и Софии Борисовны, урожденной Делоне, родной сестры моего дедушки Николая Борисовича Делоне. Пожалуй, впервые я услышала о матери Марии в начале 1960-х. Кажется, в «Комсомольской правде» появилась маленькая заметка о Елизавете Пиленко – монахине и героине движения Сопротивления. Маме позвонил ее старший брат, известный математик, член-корреспондент Академии наук СССР, Борис Николаевич Делоне, и рассказал об этой заметке, утверждая, что Елизавета – святая. С этого он начал разговор: «Ты знаешь, что в нашей семье есть святая?» Это известие заинтересовало меня, и мама рассказала мне все, что знала о Лизе Пиленко, хотя мама никогда с ней не встречалась, возможно, из-за большой разницы в возрасте: Лиза была старше нее на 15 лет. Кроме того, мамино семейство с 1906 года жило в Киеве, где и встретило революцию и Гражданскую войну. А Пиленки жили в Петербурге. Знал Лизу Борис Николаевич. С детства они виделись в родовом поместье Пиленок «Джемете» близ Анапы (сейчас это известный курорт), а потом, в студенческие годы, – в разных компаниях в Петербурге. Дядя, как и Лиза, любил поспорить на разные философские и политические темы, хотя сам не принимал участия в каких-либо партиях или кружках. Мама с его слов рассказала мне о горячем нраве Лизы, о ее бесстрашной, мятущейся натуре, о поэтическом даре и близости к кругам декадентов, о том, что она принимала участие в вечерах на «Башне» Вячеслава Иванова, была дружна с Александром Блоком, рано вышла замуж за Дмитрия Кузьмина-Караваева[160]. Брак был недолгим, в 1913 году они развелись.

Мы стали узнавать о ней постепенно – из рассказов знакомых, из небольших публикаций. В 1976 году мне, как родственнице матери Марии, подарили редчайшую в Советском Союзе книгу «Мать Мария: стихотворения, поэмы, мистерии, воспоминания об аресте и лагере в Равенсбрюк», изданную в Париже в 1947 году трудами ее второго мужа Даниила Скобцова и ставшую для нас откровением. В 1982 году вышел на экраны фильм «Мать Мария», главную роль в нем блестяще сыграла Людмила Касаткина. Так перед нашей семьей все ярче вырисовывался образ необыкновенного человека: поэтессы, художницы, философа. Мать Мария всегда находилась в вихре общественных и политических событий – то она член партии эсеров, выполняющий рискованные поручения, то городской голова в родной Анапе, то агитатор-миссионер и активист Сопротивления во Франции. И всюду ее первое стремление – помочь страждущим.

Ее отличала кипучая энергия и неиссякаемый творческий азарт во всех занятиях, будь то высокохудожественное шитье или поэзия и философско-публицистические статьи на актуальные темы. И все это – на фоне полнейшей отдачи себя несчастным, брошенным и сбившимся с пути людям. Поражала совершенная ее небрезгливость к любой «черной» работе, умение быть всегда и во всем на передовой, ее духовная стойкость и необыкновенная физическая выносливость, всеобъемлющая любовь к человечеству. Ей хотелось обнять, укрыть, накормить, утешить всех.

Пусть отдам мою душу я каждому,Тот, кто голоден, пусть будет сыт,Наг – одет, и напьется пусть жаждущий,Пусть услышит не слышащий весть!

Она была готова отдать людям всю себя без остатка. Чувство сострадания к ближнему и жертвенность были ей присущи с рождения. В формировании ее личности сыграли большую роль и семейные традиции, и необыкновенная дружба с обер-прокурором Священного Синода Константином Петровичем Победоносцевым[161]. Ей было лет пять, когда он впервые увидел ее у своей крестной Елизаветы Александровны Яфимович («бабушки» – как называла ее Лиза), которая жила в квартире напротив и с которой у него была старинная дружба. Победоносцев очень любил детей и умел, как редко кто из взрослых, понимать их. «Я помню, – говорит мать Мария, – что в минуты всяческих детских неприятностей и огорчений я садилась писать Константину Петровичу, и мои письма к нему были самым искренним изложением моей детской философии…

Помню, как взрослые удивлялись: зачем нужна Победоносцеву эта переписка с маленькой девочкой? У меня на это был точный ответ: потому что мы друзья». В одном из писем Победоносцев писал: «Слыхал я, что ты хорошо учишься, но, друг мой, не это главное, а главное – сохранить душу высокую и чистую, способную понять все прекрасное». Однажды, когда Лизе было 15 лет, она пришла к нему с одним-единственным вопросом: «Что есть истина?» Я думаю, мало кто в ее возрасте мог столь серьезно задать этот лаконичный и глубочайший вопрос. И вот что на него ответил этот умудренный жизненным опытом, уже немолодой человек: «Милый мой друг Лизанька! Истина в любви, конечно. Но многие думают, что истина – в любви к дальнему. Любовь к дальнему – не любовь. Если бы каждый любил своего ближнего, настоящего ближнего, находящегося действительно около него, то любовь к дальнему не была бы нужна. Так и в делах: дальние и большие дела – не дела вовсе. А настоящие дела – ближние, малые, незаметные. Подвиг всегда незаметен. Подвиг не в позе, а в самопожертвовании, в скромности». Лиза запомнила эти слова на всю жизнь и несла их в сердце до своей крестной кончины. Эти слова были для нее как знамя, с которым она бросалась в бой с обыденщиной. Эти слова были для нее как доспехи, которые защищали ее, когда она спасала несчастных русских беженцев от отчаяния, еврейских детей от преследования фашистами, измученных узниц немецкого концлагеря от зверств мучителей.

Русские беженцы во Франции

Когда разразилась революция, Лиза примкнула к партии социал-революционеров, соединившей идеи западной демократии с русским народничеством, с его жаждой правды. В 1918 году в разгар Гражданской войны Лиза живет со своей матерью и дочерью Г аяной в Анапе, принимает активное участие в выборах в Городскую думу и становится членом муниципального совета, отвечающего за образование и медицину, а вскоре, волей обстоятельств, и городским головой. Ей приходится искать выход из самых невероятных ситуаций, которые порождает Гражданская война, с ее трудностями и постоянной сменой власти. Так, при красных Лиза бесстрашно противостояла матросам-красноармейцам, спасая городские культурные ценности. Когда же город захватили белогвардейцы, ее обвинили в сотрудничестве с местными Советами, дело было передано в военный трибунал, но, к счастью, обошлось двумя неделями домашнего ареста. На благополучный исход процесса во многом повлиял Даниил Ермолаевич Скобцов[162]. Вскоре после суда Елизавета Юрьевна стала его женой. О событиях тех дней мать Мария подробно рассказала в статье «Как я была городским головой», впервые опубликованной в Праге в 1925 году в еженедельной газете «Воля России».