Алистер МакГрат - Понимание Троицы Страница 28

Итак, как же нам соединить эти три модели Бога в одно целое? Может быть, потому что я ирландец, одним из самых почитаемых мною людей является св. Патрик, покровитель Ирландии. Он провел аналогию связи между Богом и Троицей с трилистником, несколько похожим на клевер и люцерну. Все три части листа составляют основную часть этого листа, но сам лист больше своих частей. По этой аналогии Бог является листом, а три его части отдельными лицами Троицы. Такую же аналогию можно провести с треугольником, имеющим три стороны, с семьей, состоящей из двух родителей и их ребенка. Отдельные лица Троицы — Отец, Сын и Святой Дух — соединяются, создавая одно целое, в котором они, трансцендентно, создают более высокое целое. Так, когда мы думаем о Боге, мы не думаем о трех отдельных богах, а думаем о Едином Боге, Которого узнаем и встречаем в трех лицах одновременно.

Приведем еще одну аналогию. Представьте себе реку, может быть, большую, как Нил или Миссисипи, когда она впадает в море, может быть, через широкое устье. Вы хотите увидеть ее истоки и узнать, где они находятся. Предположим, что у вас есть маленькая лодка, которую вы вводите в устье и начинаете плыть вверх, чтобы проследить течение реки до ее истоков, подобно великим экспедициям прошлого века, которые отправились на поиски истоков Нила. Вы начинаете с того места, в котором река впадает в море, и плывете по ходу ее течения, пока, наконец, (может быть очень нескоро!) не понимаете, что в большое озеро, в которое вы только что вошли, не впадают и из него не вытекают никакие другие реки. Вы проследили путь реки до ее истоков.

Что же из всего этого следует? Первое это то, что устье, течение и источник, все они являются частями одной и той же реки. Все вместе они составляют эту реку и отсутствие одной из них немыслимо. Река должна иметь устье, течение и источник, из которого она вытекает, или озеро. Богослов XIX в. Ансельм Кентерберийский использовал эту аналогию реки Нила для объяснения Троицы.

Однако второе более важно. Мы начали искать источник реки в том месте, где она встречается с морем, где ее течение, или поток, впадает в море. И именно это место позволило нам попасть в течение самого потока. И именно течение направляло нас к источнику и явилось местом, где лодка могла безопасно плыть. И наконец мы достигаем источника, здесь конец нашему путешествию. Разве вы не видите, что сама река — от устья до источника — направляла наш путь и явилась средством достижения нашей цели? В каждой точке нашего путешествия сама река помогала нам в наших поисках, указывая нам направление и предоставляя средство передвижения. Хотя целью нашего путешествия был источник реки, каждая точка на этой реке — будь то устье или ее течение — исходила из того же источника. Мы уже встретились с водой этого источника, когда вошли в устье реки. Может быть, не сразу поняли, что это была вода из источника реки, но несомненным остается, что это была та же самая вода.

Подобным образом и с учением о Троице. Оно утверждает, что даже когда мы начинаем искать Бога, именно Бог помогает нам найти Его. Именно Бог ставит нас на правильный путь, направляет нас и дает нам необходимое средство, чтобы найти его. Бог с самого начала и до конца участвует в наших поисках Его, нашей встрече с Ним. Может быть, мы не до конца узнаем, кто Он и что Он делает, но несомненным остается, что Он участвует в этом процессе. Бог является как целью, так и средством, которым мы находим Его. Мы приходим к Отцу через Сына силою Святого Духа. На каждой стадии Бог уже там. И именно такое понимание учения о Троице предохраняет нас от признания ложных представлений о Боге.

И в заключение надо сказать, что очень трудно найти аналогию учения о Троице — просто потому, что оно единственное в своем роде. Действительно, нет ничего, что могло бы дать правильное представление о Троице хотя мы надеемся, что пролили какой-то свет на нее, подходя к ней с разных сторон. Раньше мы говорили об опасности смешивания описания Бога с реальностью Бога. Всегда есть опасность впасть в то же заблуждение относительно Троицы, смешивая описание Ее (как лист трилистника или реки) с самой Троицей, отвергая, может быть, Троицу потому, что нас не убеждают приводимые аналогии с ней. И, может быть, надо еще раз подчеркнуть таинственность Бога, но не для того, чтобы охладить интерес к размышлениям о Нем, а просто чтобы показать, что мы никогда не сможем адекватно Его описать.

В этой книге мы пытались раскрыть христианское понимание Бога: как мы говорим и думаем о Боге, идею «личного Бога» и, наконец, учение о Троице. Несомненно, что о них можно еще много сказать, и бесспорно намного лучше. Однако, подходя к концу, нам надо сделать обобщение великих тем, рассмотренных в этой книге.

10 Всесильное имя Троицы

Однажды моя жена и я решили купить сыну какое-нибудь домашнее животное. Мы долго думали и наконец наш выбор пал на кроликов. С начала мы купили небольшую книжечку о кроликах. Оно оказалась очень полезной. В ней описывались разные породы кроликов, о которых мы никогда не слышали, включая фламандских. Читая об этих огромных кроликах, я обратил внимание на одну фразу: «Осторожно: эти кролики слишком большие для детей». И далее книга рекомендовала в качестве идеальных животных для детей карликовых кроликов, которые умещаются на ладони.

Разве не так мы часто думаем о Боге? Мы пытаемся сделать из Него то, с чем мы можем справиться, чем можем управлять, тогда как на самом деле Бог есть Бог, и мы не можем управлять Им. Так, Лютер однажды сказал: «Это Бог управляет нами, а не мы управляем Им!» Мы же пытаемся относиться к Нему, как к чему-то, что мы можем приучить.

В каком-то смысле и учение о Троице построено на нашем предположении, что мы можем вместить Бога в наши упрощенные системы. Но Бог не вмещается на ладони, так чтобы мы могли удержать Его под своим контролем! Подобно дикому западному ветру в «Оде» Шелли, Он — неуправляем. Очень много философов рассматривали Бога как своего рода биологический экспериментальный экземпляр, который можно положить под микроскоп и изучать его как нам удобно и в условиях, которые мы выберем.

Мы уже говорили в этой книге, что богослов это не геолог, изучающий камни, или палеонтолог, исследующий ископаемые, — им надо пойти и найти свои камни и ископаемые. Богослова же можно скорее сравнить с исследователем редких бабочек. Ему надо найти и поймать свои экземпляры. В противоположность камням и ископаемым, бабочки очень быстрые и отнюдь не хотят быть пойманными! Богослов должен признать, что инициатива находится в руках Бога. Мы можем видеть намеки или слышать разговоры о существовании и природе Бога из окружающего нам мира, но полное самооткровение Бога происходит так, как Он этого хочет. Иными словами, Бог предстает перед нами особым образом, и мы должны принять Его таким как Он есть, и именно там, где Он открывается нам. Как мы сказали выше, Бог — это не идея, о которых мы можем рассуждать в университетских аудиториях, Он есть живой Бог, Который сотворил мир и нас и Который упорно отказывается лечь на наши богословские анатомические столы.

Учение о Троице является ответом христианской Церкви с первых веков ее существования, когда она приняла и старалась осмыслить самооткровение Божие. Всем нравятся простые религии, и всегда есть соблазн сделать христианскую религию как можно проще для понимания. Но всегда существует предел для упрощения чего-то сложного. Постарайтесь представить себе нечто очень сложное, вам хорошо известное, и подумайте, как объяснить его самым простым образом кому-либо другому. Вы почти несомненно сверх упростите свое объяснение и, может быть, подумаете: «Это совсем не то, о чем я говорю, но если я буду говорить иначе, вы просто не ничего не поймете». Гораздо легче думать о Боге в простых выражениях, как предположим, о великом властелине вселенной, далеко отстоящем от этого мира. Но это уже не просто сверх упрощение христианского понимания Бога, а серьезное искажение его. Действительно простые проблемы были фактически придуманы людьми.

Христиане же отвечают Богу, открывшему Себя в Священном Писании, в христианском опыте и в жизни, смерти и воскресении Иисуса Христа. Если бы христиане придумали идею Бога, то они, конечно же, могли бы сильно упростить ее, но дело в том, что они не придумали ее. Они не управляют ни Богом, ни путем Его самооткровения. Это то, что «дается», что уже существует даже до того, как они начинают размышлять об этом. В XI в. Ансельм Кентерберийский выразил это в формуле «вера, ищущая понимания». Иными словами, сначала приходит вера, а потом мы должны стараться понять ее.

Представьте себе, что вы внезапно увидели айсберг, плывущий по направлению к вам. В каком-то смысле встреча с самооткровением Бога подобна встрече с айсбергом. Он уже существует, и когда мы встречаемся с ним, мы можем выяснить, какой он. Но мы не можем утверждать, каким он должен быть; мы должны принять его таким, как он есть. Также мы не можем придумать то, что уже существует независимо от нас. Образ Бога, который мы придумываем, это не более чем идол, и поэтому столь важно было для новозаветных писателей, что Иисус — это Богом данный образ Бога (1Кол.1.15) Иными словами, мы уполномочены Богом использовать этот Его образ. Это образ, который был дан нам Богом, а не придуман или построен нами.