прот. Лев Лебедев - Москва патриаршая Страница 29

Решениями одного лишь Поместного русского собора Никон не удовлетворился. 12 июня 1654 года он отправил письмо константинопольскому патриарху с просьбой «соборне» обсудить исправления в русских богослужебных чинах. В мае 1655 года из Константинополя пришел ответ, содержащий соборное решение Константинопольской церкви по всем 27 вопросам о богослужебных исправлениях, которые задавал Никон. Этот перечень был значительно шире того, что рассматривался на русском Соборе весной 1654 года и содержал, в частности, вопрос о троеперстном знамении, не включенный Никоном в рассмотрение русского Собора.

Во вступительной части этого документа находилось поучение о том, что некоторые обрядовые разногласия не нарушают единства церквей, что «не должно думать, что извращается наша вера православная, если кто-нибудь творит последование, немного отличное от другого - в вещах несущественных, то есть не касающихся догматов веры; только бы в нужном и существенном оно было согласно с соборною церковью». Константинополь тут же определял, какие литургические и обрядовые «вещи» являются «несущественными», а какие «нужными». Так, время служения литургии, перстосложение при священническом благословении, образ поклонов на молитве Ефрема Сирина признавались «несущественными», говорилось, что и русские и греческие обычаи в этих обрядах по смыслу одинаковы, несмотря на внешнее различие. Что же касается крестного знамения, то утверждалась положительная правильность троеперстия как «древнего обычая» и «предания» и разъяснялся духовный смысл его. В личном письме константинопольского патриарха, присланном Никону вместе с соборным определением, также утверждалось недопустимость разночтений в Символе веры, сообщался полный текст символа, принятый первым и вторым Вселенскими соборами («Да исправятся всякия разности между нами»)147.

Послания Константинопольской церкви возымели очень важные последствия. Во-первых, Никон утвердился в мысли, что несущественные обрядовые расхождения не должны нарушать церковное единство. Последовать этому принципу он призвал и своих противников и себя самого. Во-вторых, авторитет восточного православия помог выделить из множества обрядовых частностей, которые подвергались пересмотру, те, что имели важное значение. Вследствие этого основная борьба скоро сосредоточилась вокруг вопроса о крестном знамении (хотя, конечно, споры велись и о других предметах).

Этого послания из Константинополя пришлось ждать целый год. Поэтому еще до его получения во исполнение решений поместного собора 1654 года исправление обрядов и книг развернулось широко.

В 1654 году царь передал Московский печатный двор со всеми его учреждениями и штатом сотрудников из ведения приказа Большого дворца в полное распоряжение патриарха Никона. К делу проверки и исправления богослужебных книг были привлечены, кроме русских справщиков, ученые греческие и киевские монахи. Справочным материалом служили древние русские рукописные книги, книги славянской печати, изданные на Украине и в Литве (в Киевской митрополии Петр Могила уже провел исправление церковных книг по греческим образцам), а также некоторые древние греческие рукописи, которые специально для этого были привезены с Востока Арсением Сухановым, присланы восточными патриархами, видными афонскими, иными восточными монастырями, и книги современной греческой печати.

Арсений Суханов был послан на Восток за описанием восточного богослужения и рукописями еще в 1649 году, потом трижды возвращался в Москву, в итоге привезя около 500 древних рукописных книг из коих лишь несколько оказались пригодны для книжной справы. Сначала он в Молдавии затеял жаркие «прения о вере» с греческим духовенством, где ревностно отстаивал старые русские обряды. Здесь он между прочим узнал, что на Афоне старцы на особом Соборе единогласно объявили ересью двоеперстное крестное знамение и даже сожгли книги старой московской печати, где такое знамение признавалось правильным148. Познакомившись ближе с восточным православием и почитав те рукописи, которые он собирал для Русской церкви, Арсений сделался убежденным приверженцем исправления наших обрядов и сторонником Никона, был поставлен им на очень видное место келаря Троице-Серьгиевой лавры.

При патриаршем дворе в Москве возникла греко-латинская школа, в которой, по свидетельству А. Олеария, «к немалому удивлению, русское юношество, по распоряжению патриарха и великого князя, начинают обучать греческому и латинскому языкам»149. Можно думать, что эта школа готовила прежде всего переводчиков и справщиков книг, поскольку заведовал ею известный справщик Арсений Грек.

Принято почему-то считать, что Никон «совсем не знал греческого языка»150. Это неверно. Очевидец Павел Алеппский пишет, что патриарх Никон «очень любит греческий язык и старается ему научиться»151. Есть все основания полагать, что если Никон и не в совершенстве владел греческим, то все же при его способностях и настойчивости мог изучить язык в достаточной мере для понимания его и чтения на нем. Во всяком случае, он хорошо знал греческий богослужебный лексикон; известно, что в своем Новом Иерусалиме Никон иногда служил литургию полностью по-гречески. Значит, патриарх не стоял совсем в стороне от книжной справы. Конечно, он не участвовал во всем процессе сверки книг, рукописей и подготовки к печати новых текстов. Но проверять по греческим рукописям те отдельные места, которые подвергались исправлению для новых книг, он мог и по его характеру непременно должен был это делать, почему он впоследствии очень уверенно и решительно заявлял, что все исправлялось в соответствии с древними русскими и греческими текстами. В этом он был прав и неправ. Он не знал, что для удобства работы справщики сначала брали греческие современные книги, изданные в Венеции, где была большая колония православных греков, имевшая и свою типографию, а затем сверяли эти тексты с текстами древних греческих же и славянских рукописей. При этом для каждого нового издания одной и той же русской книги (например, Служебника) привлекались разные древние рукописи. В результате три издания одного Служебника не во всем сходились между собой. Никону на проверку, вероятно, приносили подготовленный текст новой книги и те рукописи, по которым она в данное время сверялась, с отметкой тех мест, что изменялись в сравнении с соответствующими местами наших старопечатных книг152.

Патриарх Никон отличался небывалой широтой интересов, способностями к самым разным наукам и ремеслам, чрезвычайной начитанностью. С детства более всего на свете полюбивший знания, прежде всего духовные, он не переставал стремиться к ним и учиться всю жизнь. К 1658 году Никоном была собрана библиотека, включавшая более тысячи книг и рукописей. Частью это были книги, перешедшие от прежних патриархов, частью - привезенные Арсением Сухановым за царские деньги, частью - приобретенные Никоном за собственные «келейные» средства. Среди последних оказались ценнейшие издания и рукописи, причем большинство на греческом и латинском языках. Это были древние богослужебные книги, сочинения святых отцов: Дионисия Ареопагита, Иустина Философа, Григория Чудотворца, Климента Александрийского, Киприана Карфагенского, Кирилла Иерусалимского, Афанасия Великого, Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Григория Нисского, Кирилла Александрийского и других; церковно-исторические книги; акты Вселенских и Поместных соборов, «История» Евсевия Кесарийского, Никифора Каллиста, сочинения Плутарха, Демосфена, Геродота, Страбона, Аристотеля153. Любимым чтением патриарха, по свидетельству И. Шушерина, были толкования Иоанна Златоуста на послания апостола Павла. Никон был образованнейшим и умнейшим человеком своего времени.

Если Никон не мог вникать непосредственно в процесс книжной справы, то исправления отдельных обрядов совершались исключительно им самим. При этом патриарх никогда не довольствовался только собственными мнениями, но старался следовать общему верованию Вселенской церкви.

Прибывший в Россию в 1654 году Антиохийский патриарх Макарий, а также представитель Сербской церкви Гавриил и позднее молдавский митрополит Гедеон на местном Соборе Русской церкви 1655 года утвердили верность троеперстия и внесли исправления во многие другие церковные обычаи и обряды. В неделю православия в 1656 году в Успенском соборе Кремля при великом стечении народа эти же святители подробно истолковали правильность троеперстия и прокляли тех, которые упорно держатся обычая креститься двумя перстами. Все это они затем закрепили отдельными грамотами за своими подписями и печатями. Они же благословили и все прочие изменения в русской богослужебной практике. Таким образом, обрядовые преобразования патриарха Никона были совершены по настоянию, благословению и с прямым участием Восточной церкви.