Николай Малиновский - Очерк православного догматического богословия. Часть II Страница 3

III. Понятно отсюда, как должно смотреть как на те учения, в которых благодать смешивается с общими и внешними дарами Божиими и действиями Его промысла, так и на те, в которых она представляется заменяющей будто бы не существующую в человеке свободу. В древности такое смешение допускали пелагиане и полупелагиане. Под благодатью они разумели не особенную силу или действие Духа Св. на человека при усвоении им спасения Христова, a 1) естественные дары, которые сообщены были человеку Богом при творении, особенно разум и свободную волю (liberum arbitrium с «возможностью не грешить», сохранившуюся без какого-либо повреждения и в падшем человеке), — благодать естественная (gratia naturalis — у пелагиан, у полупелагиан — lex naturae); 2) ветхозаветный закон, научающий и возбуждающий человека к добру через посредство увещаний и обещанием будущих наград (gratia legis); 3) откровение (учение) И. Христа и пример высоконравственной жизни Спасителя (gratia Christi), влияющие на человека лишь внешним образом, в смысле одного просвещения его разума и воли. Это, по их взгляду, и есть та самая божественная помощь, которая, главным образом, почти единственно для нас нужна и в сущности достаточна для нашего спасения. Учили они и ο некоторой внутренне действующей на человека благодати Св. Духа (gratia Spiritus Sancti), но отвергали безусловную необходимость ее для спасения человека. Благодать Св. Духа, утверждали они, лишь только вспомоществует к более легкому исполнению того, что человек мог бы сделать, хотя не так легко, и без нее, собственными силами (см. Карф. cоб. 127 пр.). Указываемые пелагианством виды благодати Божией, конечно, тоже суть дары Божией благодати, тем не менее по существу своему пелагианское учение является совершенным отрицанием благодати, как особенной силы Божией, действующей в человеке: место благодати, как силы Божией, вспомоществующей нам в соделывании спасения, заняли разум и человеческая свобода (gratia natura{стр. 11}lis) с объективными дарами Божиими (gratia legis, gratia Christi). Мало этого, пелагианское лжеучение является отрицанием и самого искупления, ибо заслуги И. Христа сводятся этим лжеучением только к возвещению Им евангельского учения и дарованию в Своем лице образца или примера нравственной жизни.

Противоположностью пелагианству является воззрение на благодать, раскрывавшееся блаж. Августином. Утверждая, что после падения грех в человеке стал господствующим началом, что свобода к добру им утрачена и на место ее явилась необходимость греха (necessitas peссatum habendi), блаж. Августин понимал благодать, как силу внутреннюю, которая заступила место уничтоженной грехом свободы и производит в душе грешника как самое желание добра и спасения, так и веру спасающую, — вообще устрояет все дело его спасения; она действует на человека непреодолимо, побеждает даже и противоборствующую волю. Такое воззрение отчасти усвоено и лютеранством, а в реформатстве содержится со всеми его крайностями, составляя вероисповедную его особенность.

Православное понятие ο благодати, как силе Духа Св. (против пелагиан), усвояющей человеку заслуги И. Христа и даруемой ради этих заслуг (против них же), идущей навстречу человеческой свободе с своими дарами, но не заменяющей в человеке свободы (против блаж. Августина и реформатства), свободно от крайностей как пелагианских воззрений, так и реформатских.

§ 116. Действия благодати предваряющей: призывание и обращение.

Падший человек есть существо глубоко поврежденное и в теле и в душе грехом и потому немощное, бессильное, с неистребимым однако влечением к добру. Возбудить к росту в себе семя добра, придти в чувство и сознание своей греховности и вступить на путь новой жизни, указываемый Искупителем, одними собственными силами он немощен. Необходима для него помощь отвне, помощь Божия. Бог, как Промыслитель, не же{стр. 12}лающий смерти грешника, возбуждает дремлющие добрые силы человека самыми разнообразными способами и действиями Своего общего промышления ο людях. Но действия общего промысла не всегда бывают вразумительны для грешника, а главное, не указывают на единственно возможный способ спасения — во Христе и через Христа-Искупителя. Необходимо для грешника, чтобы он мог просить у Бога помилования и начать свое спасение, особенная Божия помощь, особенные и ясные вещания ο спасающей любви Божией, явленной Богом во Христе. Эта помощь и даруется человеку-грешнику благодатью Божией, начинающей наше спасение, или предваряющей.

Первое действие, которым благодать Св. Духа начинает наше спасение, есть призывание ко спасению, — к покаянию и вере во Христа. С призыва к покаянию началась проповедь Иоанна Предтечи: покайтеся, приближибося царствие небесное (Мф 3, 2). Покайтеся и веруйте во евангелие (Мк 1, 15, и Мф 4, 17), — были первыми словами в устах Спасителя к народу иудейскому. С призывания к покаянию и вере в Распятого и Воскресшего началась деятельность апостолов по сошествии на них Св. Духа (Деян 2 гл.). Оглашением и призыванием к покаянию, отречению от диавола и вообще от зла, и к вере, нравственному сочетанию со Христом, начинается дело спасения и для каждого отдельного естественного человека в православной церкви до сего дня (см. чин крещения).

Призывание людей к вере во Христа и покаянию совершается через слово ο спасении во Христе, через проповедь евангелия, ибо и самая вера во Христа, которою человек познает любовь Божию, прежде всего от слышания: как веровать в Того, ο Ком и не слышали? Как слышать без проповедующего?… Вера от слышания, а слышание от слова Божия (Рим 10, 14, 17). Эта проповедь или слово Божие и есть именно слово благодати (Деян 21, 32), не звук только, но дух и жизнь (Ин 6, 63), живое и действенное явление силы (Еф 6, 17), т. е. самой спасающей благодати, или, как говорит апостол, слово Божие есть сила Божия ко спасению всякому верующему (Рим 1. 16). Действие благодати, призывающей к {стр. 13} покаянию и вере, началось вслед за падением первых людей в раю и совершалось непрерывно то словом непосредственно Самого Бога к людям (напр. Адаму в раю, ветхозаветным пророкам), то через Его пророков, то в лице Его единородного Сына, то, наконец, через христианскую церковь. Притчи Спасителя ο званных на брачный пир (Мф 22, 2–14), ο делателях в винограднике (Мф 20, 1–16), ο званных на вечерю (Лк 14, 10–24) изображают не что иное, как действия благодати, призывающей всех грешников к покаянию и вере, а через это и в царство Божие.

Благодать, призывающая и влекущая ко спасению через проповедь ο Христе, чтение и слышание слова Божия, действуя на рассудок, мало-помалу проникает в глубь сердца человеческого и помогает человеческой воле пробуждением в ней хотения спасения. Слово Божие, представляя сознанию и чувству человека-грешника нравственный закон Божий, исполненный жизнью Христа Спасителя, освещает перед ним всю глубину и прочность живущего в нем злого настроения, обнаружившегося и во множестве порочных, и преступных действий, вызывает в нем сознание безответности его пред правдою Божией за свои беззакония и страх суда Божия, но вместе указывает ему и на то, как и где он может найти исход из своего греховного состояния. В человеке, если он не хочет погибнуть в отчаянии или ожесточиться во зле, появляются начатки покаяния, и не только покаяния, но и веры, но веры пока только догматической, веры, как согласия на принятие евангельской проповеди, теоретического признания христианства, как религии богооткровенной, и для всех необходимой и спасительной, признания более умом, чем сердцем (fides historica, assensus, notitia). И такая вера, конечно, необходима для спасения, ибо без веры невозможно угодить Богу: веровати же подобает приходящему к Богу, яко есть и взыскающим Его мздовоздаятель бывает (Евр 11, 6; сн. Иак 2, 19). Однако такая вера не есть еще вера спасающая (Иак 2, 14), а есть только первоначальная, подготовительная ступень к вере спасающей. Кроме рассудочного признания божественного достоинства за проповедью ο спасе{стр. 14}нии во Христе (без этого вера не была бы верой разумной), необходимо веровать сердцем (Рим 10, 10; Деян 8, 37). Сердечно верующий, движимый побуждениями своего сердца, проявляет свою веру в жизни по вере. Тогда вера достигает совершенства (Иак 2, 22), становится проникающею все наши духовные силы: и волю, и ум, и чувство. Так верующий не слушатель только учения Христова, а слушатель и исполнитель вместе. Он принимает Христа всеми силами души, готов последовать за Ним, всецело предаться Ему. Такая всецелая (в своих мыслях, чувствованиях и делах) преданность человека Христу, как своему Богу и Спасителю, и готовность последовать за Ним и есть спасающая вера (fiducio, fides salvifica). Само собой понятно, что при такой вере и покаяние становится столь же всецелым отвержением и отвращением от греха, живущего в человеке (от греховного я), чтобы всецело отдаться Христу и Его делу. Об имеющем такую веру Спаситель говорит, что веруяй в Онь не будет осужден, а не веруяй уже осужден есть, яко не верова во имя единороднаго Сына Божия (Ин 3, 18). К этой вере Он призывал, когда говорил: приидите ко Мне… возьмите иго Мое или крест Мой на себя, научитеся от Мене… следуйте за Мною (Мф 11, 28; 10, 38; 19, 21; Мк 8, 34 и др).