С. Осипов - Евангельское движение в России. 1814—1944 гг. Страница 3

Как уже говорилось, это общество в момент своего возникновения было исключительно светским, дворянским по составу. Брокгауз и Ефрон пишут: «Первоначально русские иерархи не входили в состав комитета. В избранный комитет вошли следующие лица: президент (Общества) – главноуправляющий духовными делами иностранных вероисповеданий кн. А. Н. Голицын, вице-президенты – граф В. Н. Кочубей, граф А. К. Разумовский (министр народного просвещения), О. П. Козодавлев (министр внутренних дел), сенаторы М. И. Донауров и К. М. Габлиц и обер-гофмейстер Р. А. Кошелев; директоры – супер-интендант Рейнбот, пастор англиканской Церкви Питт, обер-прокурор кн. П. С. Мещерский, гр. К. А. Ливен, барон Б. И. Фитингоф, Н. И. Фус, Н. Д. Жуковский, С. С. Джунковский, А. А. Ленивцев и С. С. Уваров, секретари – В. М. Попов и А. И. Тургенев и казначей – Я. И. Шмит» (Б. и Е., т. IIIА, с. 696).

Такой «государственный» состав Общества, а также сочувствие и поддержка Александра I обеспечили не только не противодействие Обществу со стороны православной Церкви, но даже с 1814 года её прямое участие в нём в лице своих наиболее прогрессивных представителей: митрополита киевского Серапиона (Александровский) и петербургского Амвросия, архиепископов черниговского Михаила (Десницкий), тверского Серафима, екатеринославского Иова (Потёмкин), а также архимандрита, впоследствии митрополита московского Филарета, сыгравшего большую роль в деле полного перевода Библии на русский язык уже в царствование Александра 2-ого (Б. и Е., т. IIIА, с.698).

Брокгауз и Ефрон пишут: «…следующий 1815 год открывает как бы новую эпоху в истории Общества, явилась возможность к осуществлению заветной мысли его основателей о русском переводе Библии.

Едва ли можно сомневаться, что эта мысль представлялась участникам при самом открытии Общества, но они не высказывали её прямо: вопрос казался слишком новым и смелым, превышающим компетентность людей, составляющих общество. При первом начале дела эта мысль даже усиленно устраняется, так что становится очень странно, каким образом Общество, заботясь о доставлении Библии на своем языке всяким инородцам в Русской империи, немцам и французам, латышам и татарам, не имеет как будто и помышления о том, что Библия на своём языке была бы нужна и русским людям, и даже им, прежде всего. Теперь обстоятельства сильно изменились: Общество успело установиться, в его комитете заняли место высшие духовные лица, находившиеся в Петербурге. Тем не менее, инициатива дела отдается самому императору Александру.

По словам отчета за 1815 год, дело происходило таким образом. Когда император в конце 1815 г. возвратился в столицу, президент Общества поднес ему от имени комитета по экземпляру каждого из напечатанных Обществом изданий Священного Писания на разных языках. Император выразил своё благоволение к деятельности Общества и затем по собственному движению сердца своего «повелел президенту, чтобы он предложил Св. Синоду искреннее желание его величества – доставить и россиянам способ читать Слово Божие на природном своём российском языке, яко вразумительнейшим для них славянском наречии, на коем книги Св. Писания у нас издаются» – (Б. и Е., т. IIIА, с. 698).

«В таком виде, – пишет в своем исследовании академик А. Н. Пыпин, – началась и открылась деятельность Библейского Общества. Эта деятельность, при своем начале, возбудила большое сочувствие, но вместе с тем, она приобрела ожесточенных противников. Мы упоминаем в нескольких словах об этом сочувствии и вражде, потому что русское Библейского Общество различным образом связано было с ходом библейского предприятия в Европе: и хотя судьба русского Общества была совершенно своеобразна и, вообще говоря, определилась своими, чисто русскими условиями, но в том успехе, с каким оно началось, и в тех преследованиях, под которыми оно пало, повторялись многие мотивы, действовавшие вообще на судьбу библейского предприятия» (А. Н. Пыпин, Религиозные движения при Александре I, Петроград: Огни, 1916 г.).

Далее академик Пыпин продолжает: «Возражения и вражда против Библейского Общества выступили с разных сторон. Нечего и говорить, что первым врагом распространения Библии являлась католическая Церковь, в которой чтение этой книги запрещено народу по принципу, давно вошедшему в католические нравы. Этот принцип особенно строго придерживался в средние века, когда римская церковь запрещением Библии желала в особенности укрепить свой авторитет и устранить возможность сомнений в этом авторитете. Когда Библейское Общество основалось, папская власть была в трудных обстоятельствах: но как только значение её – (после крушения Наполеона) было восстановлено, папы не преминули повторять запрещение против Библии, потому что Библейское Общество захватило в круг своей проповеди и страны католические. Таким образом Пий VII издал в 1819 г. Запрещение против польской Библии, изданной русским Библейским Обществом, хотя первое издание этой Библии сделано было с разрешением папы Климента VIII. Новое запрещение издано было Львом XII в 1824 г., и с тех пор запреты несколько раз повторяемы были папами до самого Пия IX.

Между тем, Библейское Общество нашло себе ревностных приверженцев и в католической среде, даже в среде духовенства: средневековое запрещение теряло свою силу перед новыми религиозными требованиями. Католические священники находили, что древние отцы Церкви не запрещали, а напротив, поощряли чтение Библии. В комитете Русского Общества до конца его в числе вице-президентов оставался католический митрополит; горячим прозелитом библейского дела был и католический священник Госнер (там же, с.16).

«Общество имело врагов и в протестантских странах, и в самой Англии. В этой последней приверженцы Высокой Церкви в особенности вооружались против всеобщей терпимости, которую Общество оказывало всем христианским исповеданиям и сектам одинаково» (там же, с. 16—17).

«Кроме этих, чисто конфессиональных обвинений (с которыми Обществу, конечно, нечего было делать, потому что самый основной принцип его был совершенно иного рода), против деятельности Общества высказывались и другие, более серьёзные возражения, которые определялись ясно уже через несколько лет его существования. Оппоненты говорили, что одного распространения книг ещё мало для нравственного воспитания, какого хотят им достигнуть, рассматривая его как орудие нравственно-религиозного назидания. Библия заключает в себе многое, что не имеет к этой цели близкого отношения, и что «просто читатель» не всегда может достигнуть правильного понимания, для полноты которого нужно более внимательное изучение, что нельзя же перевести Библии на все существующие языки, что для грубых племен, которым Общество хочет дать прямо Библию, нужнее не книга, а наставник, тем больше, что грубые языки невежественных племён ещё должны быть значительно обработаны, чтобы перевод Библии был возможен. Наконец, оппоненты сомневались – не обманываются ли распространители Библии относительно её действия вообще?

Защитники библейского дела не признавали этих возражений. Они утверждали, что «действие, оказываемое Библией на массы, есть уже факт, для них доказанный, и что она, по богатству и разнообразию своего содержания, именно применяется ко всем положениям жизни и доставляет богатый источник назидания; что появление Библии без всяких объяснений и примечаний именно доставляет пункт соединения для различных исповеданий и партий, и общее действие в пользу распространения Библии уже возбудило дружелюбные и человеколюбивые наклонности там, где бы их не было; что наставники, без сомнения, необходимы, но об учителях для народа должно заботиться государство, о миссионерах – церковь, а частное общество, как общество библейское, будет заботиться только о том, чтобы учителя и миссионеры имели главнейшее воспитательное средство, которое и есть Библия» (там же, с. 16—17).

И Библейское Общество действенно осуществляло намеченную программу. Брокгауз и Ефрон сообщают: «16 марта (1815) комиссия духовных училищ положила поручить перевод Библии С. Петербургской духовной академии архимандриту Филарету с прочими членами академии. В 1818г. Четвероевангелие было уже напечатано в количестве 10.000 экз. и кроме того приготовлены к печати Деяния Апостолов и приступлено было к переводу Посланий Апостолов (Б. и Е., т. IIIА, с. 699).

«В 1821 г. на русском языке вышло издание Четвероевангелия вместе с книгой Деяний Апостолов и первыми 10-ю посланиями, а также издание 2-х последних посланий (начиная с послания к Галатам) и Откровения св. Иоанна Богослова. В январе 1822г. предпринято было второе издание 20-ти Посланий в 25000 экз. обыкновенным набором, из них 20000 вошли в состав полного Нового Завета с начальными частями, отпечатанные стереотипом, а 5000 продавались отдельно» (Б. и Е., т. IIIА, с. 699).