Василий Экземплярский - Учение древней Церкви о собственности и милостыне Страница 3

Этой верой во всепобеждающую силу света Христовой истины и определяется задача настоящего труда. Ближайшей целью его явля­ется то, чтобы дать возможность и утешение каждому искренне интере­сующемуся учением Христовой Церкви познакомиться с этим учением по одному из животрепещущих вопросов современной жизни. Учение древ­ней Церкви — это высокий авторитет для каждого из нас, призванных проповедовать в научной форме слово Христовой истины. И глубоко ве­рится, что знакомство с этим учением само по себе, без особой полемики и громких фраз, поможет убедиться в его совершенной чистоте и высоте. Для автора было бы, конечно, высшим нравственным удовлетворением, если бы его труд вызвал в душе читателя более живое сознание брат­ства людей, каким сознанием жили учители древней Церкви, и чувство любви и жалости к нуждающемуся человечеству. Было бы дорого и ценно, если бы знакомство с учением древней Церкви в изложении настоящего исследования побудило наших моралистов более строго отнестись к изло­жению учения по интересующим нас вопросам. Но все же главная задача труда не в этом, но в том, чтобы познакомить общество с учением древ­ней Церкви и показать в последней истинную Мать и Заступницу всех обездоленных в этом мире.

I

Любовь... не ищет своего 1 Кор. XIII, 5

Стяжавший любовь расточил деньги; а кто говорит, что имеет и то, и другое, тот сам себя обманывает

Св. Иоанн Лествичник

Евангелие Христово, этот закон свободы[8], равно как и благовестие апо­столов, одним из отличительных своих признаков, сравнительно с ветхо­заветным законодательством, имеют то, что они определяют в области нравственной человеческой жизни, прежде всего, не те или иные частные правила поведения, но руководящие начала, а идеалом жизни поставляют абсолютное совершенство[9] в теснейшем общении с Богом[10]. Эта «широта» евангельского учения и делает его, неразрывно, конечно, со всем духом абсолютности, проникающим Евангелие, чуждым ограничению време­нем и пространством. Бегут века, просвещаются христианским светом новые страны, создаются новые жизненные условия и положения, меня­ются формы человеческих общежитий, но, как солнце праведное, светит миру Евангелие, указывая всем и во все времена путь, истину и жизнь во Христе Спасителе[11]. Все новые вопросы и жизненные задачи находят перед лицом этого света освещение и разрешение, но не по букве, а по духу. Если в области христианского вероучения, в самом существенном, мы уже можем с благодарной памятью жить плодами многовековых усилий древней Церкви в ее стремлении облечь христианскую истину в точно от­вечающие ей догматические формулы; то в области нравственного хри­стианского учения мы почти не имеем таких формул, а дело понимания евангельского учения в его отношении к запросам нашей жизни во мно­гих случаях является нашим долгом, требует напряженной работы нашего христианского сознания, а иногда и нравственного подвига. История Цер­кви свидетельствует, что самому общецерковному определению догматов предшествовали великие и честные усилия личной христианской мысли и живой веры проникнуть в глубь истины. То же самое, конечно, нужно и законно в отношении христианского нравственного учения, тем более, что ввиду бесконечного разнообразия жизненных вопросов невозможно надеяться и даже желать разрешения всех их в определенных формулах. Поэтому приходится считаться и мириться с тем, что по различным жиз­ненным вопросам могут параллельно существовать в богословской науке и самые различные опыты решения вопроса. Мы уже видели отчасти, что избранный нами предмет исследования принадлежит именно к числу таких, христианский взгляд на которые изображается неодинаковым, при­чем в учении о собственности это различие доходит до прямой противо­положности, когда одни доказывают, что право собственности — святы­ня для христианина, а другие — что христианство не может относиться к понятию частной собственности и к праву такой собственности иначе, как безусловно отрицательно. А между тем, этот злободневный для наше­го времени вопрос привлекал к себе внимание христианских мыслителей издавна, и мы не можем ни в коем случае пожаловаться на недостаток в церковном учении материала для освещения избранного нами вопроса с христианской точки зрения; так что наша задача, как это уже было вы­яснено, должна, по существу, свестись лишь к возможно полному и точ­ному изложению церковного учения и расположению его в известной системе. При этом, так как нас интересует богословско-принципиальное уяснение вопроса, то и нашему изучению подлежит учение Церкви, а не факты ее исторической жизни. Последними мы считаем себя в праве лишь иллюстрировать в некоторых случаях откровенное и церковное учение и притом — останавливаясь лишь на фактах, имеющих ясный и бесспор­ный смысл. Что касается ветхозаветного учения, то мы, конечно, не можем пройти мимо него ввиду органической связи нравственного уче­ния обоих Заветов. Но, прежде всего, мы должны помнить и не опускать из вида, что Ветхий Завет — только сень будущих благ[12] и что, поэтому, в его нравственном кодексе не нашли выражения те высокие принципы, которые основываются на идее богосыновства и совершенной братской любви в христианстве.

Приступая к изложению откровенно-церковного учения о праве соб­ственности, нам кажется всего естественнее начать не с перечисления отдельных текстов, имеющих отношение к уяснению этого учения, но с попытки указать такое руководящее начало наших христианских отношений и к Богу, и к ближним, которое могло бы явиться исходным пунктом и для уяснения христианского отношения к собственности. И мы думаем, что как во всей христианской жизни Бог есть ее средоточное на- чало[13], так точно и речь о праве собственности, что составит первую главу нашего труда, всего уместнее и естественнее начать с изложения учения о Боге как верховном Обладателе мира. Конечно, это такая бесспор­ная истина нашей веры, что мы не ставим своей задачей доказывать ее, но лишь оттенить с той целью, чтобы дальше яснее выступило значение термина «право собственности» в отношении христианина. В самом деле, когда мы признаем, что Бог есть единый истинный Владыка Вселенной, то ясно, что право собственности в жизни человека мы должны и не можем рассматривать иначе, как под углом зрения отношения этого права к вер­ховной Божеской воле. Но такая точка зрения имеет решающее влияние на этическую оценку права собственности, и последнее в каждой этиче­ской системе, признающей Бога верховным Началом жизни, выступает в новом освещении долга или обязанности распоряжаться своим, сообраз­но с волей Божией. Какая это воля и какой вследствие этого характер усваивается институту частной собственности в христианстве, увидим далее; пока же отметим, что мысль о верховном владычестве в мире Бога, обусловливающем наше относительное обладание миром, выражается со всей определенностью в источниках нашего исповедания и одинаково ясно выступает как в Ветхом, так и в Новом Завете. Истина эта утвержда­ется уже на первых страницах Библии, где повествуется о творении Богом мира и множество раз свидетельствуется, что Господь — Владыка всего, и что то, чем владеет человек, получил он от Бога. Как в раю Господь дал человеку власть над землей, ее плодами и обитателями животного царства[14], так это же обетование повторяется в существенном после по­топа Ною[15], а в отношении определенной территории — Аврааму[16], Иа­кову[17] и всему израильскому народу[18]. Псалмопевец выразил эту мысль в образной форме, когда исповедал, что небо — небо Господу, а землю Он дал сынам человеческим15. То, что сказано относительно земли вообще, это самое вполне приложимо и к отдельным предметам мирового бытия. Все в мире дается человеку от Господа; по вере ветхозаветного человека, доброе и худое, жизнь и смерть, бедность и богатство — от Господа16. В частности, от Господа даруется человеку и богатство, как наиболее конкретный объект права собственности[19]. Но это дарование Богом земли и ее благ во владение человеку не есть в то же время передача ему верхов­ных прав на обладание землей и ее плодами. Господь, как не только Тво­рец, но и Промыслитель мира, неотъемлемо сохраняет за Собой право собственности в отношении созданного Им мира. «Моя земля, — говорит Господь народу израильскому, — вы пришельцы и поселенцы у Меня»[20].

«Вот у Господа Бога твоего, — свидетельствует великий пророк, — небо и небеса небес, земля и все, что на ней»[21]. Господня — земля и что на­полняет ее, Вселенная и все живущее в ней[22]. Самые жертвы, приносимые человеком Богу, по сознанию ветхозаветного верующего, приносились из достояния Божественного: Его все звери в лесу и скот на тысяче горах[23]; Его — серебро и золото[24], и даже самая жизнь человека, его душа есть Божия собственность, что наглядно выражалось для народного сознания в «выкупе душ»'[25]. Таким образом, ясно вытекает из сказанного тот вывод, что по ветхозаветному воззрению право собственности человека — бо- годарованное, но не безусловное: верховный Владыка всего — Господь; человек все получает от Бога, не имея ничего такого в мире, что могло бы явиться предметом неотъемлемого владения человека: умирая, не возьмет ничего, не пойдет за ним слава его[26]. Наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. Господь дал, Господь и взял[27].