Николай Сомин - Евангельская имущественная этика. Русская социальная мысль. Цикл публичных лекций Страница 3

На самом деле юноша никакого совершенства не продемонстрировал. Абсолютно! Какое же совершенство, если он не исполнил главную заповедь? И Христос, конечно, это всё мгновенно понял. Так зачем же Он говорит о совершенстве? Тут надо почувствовать в словах Христа тонкую иронию, горькую иронию. Помните, юноша говорит:

– Чего ещё не достаёт мне?

А в ответных словах Христа как бы слышится:

– Ну, милый! Если уж ты у нас такой совершенный оказался, то давай! Давай, продемонстрируй это совершенство на деле. Продай всё имение и вырученное раздай нищим.

Особо следует заметить, что юноша отошёл от Христа. А это трагедия, когда человек отходит от Христа. Это ещё один признак, что спасение богатого юноши под большим вопросом.

Кстати, в редакции от Луки ни о каком совершенстве не упоминается. Но там в списке заповедей, которые были предложены юноше, нету и заповеди «Люби ближнего твоего, как самого себя». И после того, как юноша похвастался:

– Всё это я исполнил от юности своей.

Христос ему прямо объявляет:

– Ещё одного не достаёт тебе. Поди, продай имение своё… – и т. д.

То есть Христос фактически говорит, что тебе не достаёт любви к ближнему, которую ты можешь исполнить, раздав своё имение. Таким образом, Матфей озабочен дословной передачей этого эпизода. Он был среди апостолов, он очевидец этого эпизода, поэтому он хочет рассказать так, как он запомнил. А Лука больше озабочен передачей смысла эпизода, поэтому он молчит об этой фразе о совершенстве, которая многих вводит в искушение.

Понимаете, дело в том, что собственность – это вообще страшная вещь. Сами знаете, чуть там у вас какие-то доллары завелись, вам нужно охранника нанимать, иначе вас точно где-нибудь кокнут, а если у Вас даже и нету долларов, все равно ночью не ходите, обязательно обкрадут. То есть собственность – это нечто столь притягательное, за обладание которой легко убивают. И климентисты – они, по сути дела, собственники. И потому они очень изобретательно эту собственность защищают. Они всё время не соглашаются с прямым, очевидным толкованием этого эпизода. И давайте мы дальше прочтём. После того, как «богатый юноша отошёл с печалью». Зачитываю Евангелие (Мф. 19:23–26):

Иисус же сказал ученикам Своим: «Истинно говорю вам, что трудно богатому войти в Царство Небесное; и ещё говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие».

Услышав это, ученики Его весьма изумились и сказали: «Так кто же может спастись?».

А Иисус, воззрев, сказал им: «Человекам это невозможно, Богу же всё возможно».

Итак, Иисус уже обращается к своим ученикам и говорит, что «трудно богатому войти в Царство Небесное».

В Евангелии от Марка рассказывается чуть-чуть иначе: после этой фразы ученики ужаснулись, и Господь говорит, как бы поправляясь: «…трудно надеющемуся на богатство войти в Царство Божие» (Мк. 10:24).

«Вот! – говорят климентисты и потирают руки. – Вот, смотрите! В Евангелии от Марка в первый раз Господь сказал ну как-то не очень ловко, вроде бы „трудно богатому войти в Царство Небесное“. А после он поправился и уточнил свою речь: „…трудно надеющемуся на богатство войти в Царство Небесное“. Значит, вообще богатый может войти в Царствие Небесное. А вот тот, который надеется на богатство, – вот тому трудно».

Это, в общем-то, полностью соответствует мысли Климента Александрийского. Но здесь мы опять-таки должны снова обратиться к св. Иоанну Златоусту. Дело в том, что Иоанн Златоуст открыл и, собственно, эксплицировал замечательный нравственный закон относительно богатства. Он говорит, что чем больше у человека богатства, тем он ещё больше хочет его умножить. То есть получается вот что: по Иоанну Златоусту богатство, его обилие столь сильно влияют на человека, что у того распаляется страсть к богатству – сребролюбие, которое заставляет человека ещё больше стяжать богатств. Это увеличенное богатство опять давит на человека, увеличивая его сребролюбие, и так далее. Получается вот такой ком снега, катящийся с горы, или, говоря техническим языком, получается положительная обратная связь между богатством и любостяжанием. А сами знаете, – среди вас масса технарей, – что при положительной обратной связи система идёт вразнос, она не может отрегулироваться. Вот примерно то же самое получается в системе «богатство – сребролюбие». Они как бы воздействуют друг на друга, взаимно увеличиваясь, и, если человек попадает в такую мёртвую петлю, то выбраться из неё очень трудно. По словам Златоуста, такой человек становится «хуже зверей».

Вот теперь давайте посмотрим, что значит «надеющийся на богатство»? Это и значит – сребролюбивый, это и значит – любостяжательный. Ну, за что мы любим богатство? Не за то, что золотые монетки красивы. А любим за то, что богатство даёт нам надежду получить всевозможные блага: красивую жизнь, власть, и прочее, прочее, прочее. Собственно, все блага покупаются за деньги, поэтому надеющийся на богатство – это всё равно, что и сребролюбивый. А поскольку само богатство и сребролюбие вещи настолько связанные и в такую петлю зацикливаются, то по сути дела эти вещи – одно и тоже: одно является следствием другого. И, следовательно, фраза Христа «…трудно надеющемуся на богатство войти в Царство Небесное» эквивалентна фразе «… трудно вообще богатому войти в Царство Небесное». И в самом деле, климентистская теория предполагает, что легко можно встретить людей, которые богаты и в то же время не привязаны к богатству. Знаете, я вот лично таких не видел. И уверяю вас: 95 % стяжает богатство не ради спортивного интереса, а ради того, что как раз надеется на него, чтобы получить искомые блага. Поэтому, в общем-то, для богатого всегда неприятен Вопрос: «А зачем тебе богатство? Зачем тебе, если ты не привязан к нему? Зачем оно тебе – если ты не привязан к нему, а значит, ты его запросто отдашь безо всяких воздыханий? Но ты же имеешь это богатство при себе и не отдаешь. Зачем оно?».

И вот этот детский вопрос, совершенно детсадовский, разрушает, на мой взгляд, всю климентистскую теорию. Подавляющее большинство людей, если они богаты, то, уверяю Вас, привязаны к богатству и не отдадут его. Посмотрите хотя бы на наших олигархов.

Хотя я должен сказать: подавляющее большинство, но не все. Отнюдь не все. Бывают люди вот такие удивительные – богатые, но не привязанные к богатству. Златоуст сам об этом говорит. Правда, он приводит примеры из Ветхого Завета: Иов был богат, но не был привязан к богатству; Авраам был богат, но тоже хлебосолен. А вот из своего века Златоуст таких примеров в своих проповедях не приводит, но говорит, чтобы жить так, нужно очень много благодати. То есть бывают такие замечательные люди, но это люди, осенённые особой благодатью. Это уникумы. Их, так сказать, по пальцам можно пересчитать, они большая редкость. А остальные, которые чуть золотишко заимеют, то сразу как вцепятся и не могут рук от него оторвать? Как им быть? Златоуст говорит: остальным одно спасение – поступить так, как Христос советовал богатому юноше, – раздать всё, и тогда ты будешь свободен для Царства Небесного и, что самое главное, исполнишь этим закон любви.

Пойдём дальше:

«…и ещё говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие».

Конечно, вы все знаете эту фразу про игольные уши, которая вошла в пословицу. Фраза, которая не может быть иначе интерпретирована. Очевидно, что верблюд в игольное ушко никак не пролезет, как его не заталкивай. Кстати, знатоки говорят, что это была вообще пословица, распространённая по всему Востоку: просунуть верблюда в игольное ушко. Это, так сказать, был эквивалент «никак нельзя сделать, как не упирайся». А Христос эту пословицу просто использует и связывает с темой богатства, что «удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие». Но понимаете, собственность настолько притягательная вещь, что люди эту фразу трактуют иначе, причём не простые люди, а богословы. Какого-то католического священника когда-то в средние века вдруг осенило, и он сказал, что вот эти «игольные уши» (а в греческом тексте там единственное число – «игольное ушко») не надо опять-таки понимать буквально. А на самом деле это были ворота в Иерусалимской стене, маленькая такая щель для загулявших людей; когда вечером основные ворота закрывались, то оставалась вроде бы такая щёлочка в Иерусалимской стене, и человек мог пройти.

– Ага! – сказали климентисты. – Вот видите, всё не так плохо, и всё-таки богатый может попасть в Царство Небесное, пройдя через эти воротца.

В общем, ситуация с этими воротами, должен сказать, крайне неоднозначная. С одной стороны, вроде бы эти «игольные уши» – реальность. Дело в том, что и сейчас в Иерусалиме есть так называемое Александрийское подворье. Кто был в Иерусалиме или будет, дай Бог, вы туда обязательно зайдите. Довольно оригинальное здание. Это вроде и Церковь, и в то же время в подворье встроен кусок Иерусалимской стены. И в этой стене действительно есть такая узкая-узкая дырка, такой ход, куда человек, согнувшись в три погибели, может протиснуться. Говорят, что однажды протащили сквозь эти «игольные уши» маленького верблюжонка – для того, чтобы доказать, что богатый всё-таки может войти в Царство Небесное. Но, с другой стороны, всё это, может быть, сделано, специально для туристов. Дело в том, что о таких воротах в Иерусалимской стене не упоминает ни один древний автор. И тем более Библия. Все ранние комментаторы Евангелия о таком толковании не знают, а евангелист Лука, приводя это речение (Лк. 18:25), вообще использует термин «белоне», означающий хирургическую иглу… Поэтому, в общем-то, можно допустить, что проход прорублен гораздо позже. Хотя я должен вам сказать, что «игольные уши» настолько маленькие, что нормальный верблюд в них не пройдёт, и, во всяком случае, надо будет с него снимать всю поклажу. А что такое снять поклажу? Это означает освободиться от богатства.