Елена Белякова - Женщина в православии. Церковное право и российская практика Страница 33

Сибирским ученым стали доступны и решения старообрядческих соборов советского времени. Среди них для нашей темы особое значение имеет постановление Минусинского собора часовенных 1975 г., согласно которому «по большой нужде жена жене может каятися»113, закреплявшее сложившуюся у старообрядцев практику.

Новые публикации дают примеры защиты женщинами-старообрядками церквей от закрытия. Благодаря стойкости Натальи Петровны Гречиной (1912-1996), являвшейся хранительницей ключей от Никольского храма д. Корьхово с момента ареста ее отца – церковного старосты Петра Гречина в 1937 г., храм не был разорен, а в 1947 г. в нем было возобновлено богослужение114.

Исследователи старообрядчества 80-90-х гг. XX в. характеризовали ситуацию как «разложение и исчезновение»115 старообрядчества, а сами носители веры говорили о том, что «вера рушится сама собой»116. Исследователи не могли не видеть, что происходило разрушение всей традиционной культуры117. Как отмечают современные исследователи старообрядчества, среди беспоповцев Нижегородской области женщины по-прежнему продолжают играть существенную роль. С. А. Рудаков на материалах Нижегородской области делает вывод о том, что «место настоятелей и духовных отцов прочно заняли настоятельницы, как правило, вдовые женщины»118. Большинство названий современных «согласий» происходит от женских имен: «стешенькина вера», «лукоянова вера», «мамонова вера». Женщины совершают крещение (по словам информатора, «крещение могут совершать как наставники, так и бабушки»119) и могут принимать исповедь120. Женщины также могут быть головщицами. Есть также женщины – наставницы над головщицами. Они принимают «начал», благословляют. Головщицы и наставницы, как правило, девы («старые девы»121), пользующиеся особым почитанием и уважением у беспоповцев. Головщиц обучали в Москве на Преображенском кладбище. Женщины держали моленные («четыре старушки жили тут, все старые девы, держали моленную, хозяйничали: Татьяна, Анна-горбатенькая, тетя Паша, тетя Дуня. Корову держали, воск топили в печи. Детей учили – д. Мысы122»), обучали детей грамоте, молитвенному пению, руководили службой («головщицы обязательно были учительницами, за это родители детей платили дровами, сеном, скотиной – за службу в моленной головщицы ничего не получали»123). Исследователям удалось собрать информацию о том, что некоторые из содержательниц моленных подверглись преследованиям: наставница спасовой моленной в Передельнове Анна Федоровна Тенилова и ее соседка Смирнова отсидели в Сарове по 10 лет124.

Полевые исследования показывают, что в Верхокамье сегодня исключительно женщины являются духовницами, преобладают они и в числе «соборных», т. е. тех, кто строго соблюдает уставные запреты125; о ведущей роли женщин пишут и исследователи коми-старообрядцев, старообрядцев Алтая и Карелии.

Одно из явлений, которое было характерно для конца XX в., – это сужение пространства существования старой веры от села к дому, а в городе ограничение лишь пространством церкви: около церквей появились «гардеробные», где современная одежда (и применение косметических средств лица) менялась на староверческие сарафаны и кафтаны (в полном соответствии с тем, как было сказано еще в XVIII в.: «Чтоб не носила юбок и рубах с манжетами, а носила б сарофаны, ибо они, раскольники, обычне в новом платье новую веру, а в сарофанах старую полагают веру»126). Носители старой веры «вписались» в городскую культуру, стали жить по ее законам, а «начал» стал своеобразным входом и выходом в другое освященное пространство.

В новых условиях, когда старообрядцы стремятся восстановить формы церковной жизни, происходит приход новых, нетрадиционных старообрядцев. Сложившаяся у старообрядцев практика широких прав женщин в церковной жизни у некоторых ревнителей вызывает большие сомнения.

Несомненно, что для всей русской культуры важным оказался образ, явленный в старообрядчестве: женщина, стоящая вне закона, не имеющая вообще места на государственной лестнице и тем не менее пользующаяся нравственным авторитетом в силу своей веры. Это не женщины из царской семьи, как в Византии, чей высокий социальный статус определял степень их влияния на религиозную жизнь. Даже гонители старообрядчества отмечали, что среди «наиболее почитаемых» за благочестие людей в губернии XIX в. было немало просто «крестьянских девиц»127. Стойкость в вере проявляли женщины-старообрядки и в сталинских лагерях, их пример стал образцом для многих невинно осужденных женщин128.

На женщинах-староверках лежала задача и обучения детей, которую они успешно решали вопреки сопротивлению со стороны государства.

Опыт гонений повлек за собой расширение прав женщин в религиозной сфере: женщина вновь стала активно участвовать и в таинствах, и в литургической жизни церкви. В старообрядчестве начался расцвет женского монашества, подхваченный позднее и в господствующей церкви. Женские скиты и монастыри стали массовым явлением, решавшим не только религиозную, но и социальную проблему – это был способ вовлечения незамужней женщины в социальную жизнь и преодоление нищенского существования.

Можно отметить и еще одно явление. Борясь с раскольничьими браками, государство подрывало основы семейной жизни у значительной части населения. Распространение аскетических настроений способствовало падению авторитета института брака в русской крестьянской культуре. Чиновники МВД отмечали «обыкновение в Ярославской губернии в помещичьих деревнях откупаться от замужества»129. В литературе существует немало обвинений раскольников в разврате, но самые серьезные обвинения против «ненастоящего девства» и защита брака как института общественного, а не исключительно церковного, вышли из среды самих староверов, осознававших невозможность «массового аскетизма»130. Преследования приводили к тому, что самоуправление у староверов, которое позволяло им даже судить своих наставников за блуд, пресекалось полицией. Тема брака сделалась одной из главных в репертуаре старообрядческой книжности вплоть до современности131.

Глава 6

Женские монастыри в России

В зарубежной историографии в 60-90-е гг. XX в. тема истории женских монастырей и монашества в различные периоды существования (на материале истории Церкви в Западной Европе) привлекла большое количество исследователей и до сих пор активно разрабатывается1. История женских православных монастырей в России как в Средние века, так и в Новое время в течение длительного периода находилась за пределами интересов российских ученых. В историографии XIX в., а также в исследованиях 90-х годов, существует довольно большое число популярных и небольшое количество научных работ, посвященных истории отдельных женских монастырей и общин, а также жизнеописанию наиболее известных представительниц женского монашества. В обобщающих работах, посвященных истории монастырей, Н. Н. Зверинского, И. Смолича, П. Н. Зырянова2 отмечаются отдельные факты и особенности в развитии женских монастырей и женского монашества в XIX в., а также указывается на настоятельную необходимость исследования этой темы. Книга монахини Таисии «Русское православное женское монашество XVIII-XIX вв…» (издание Свято-Троицкой Сергиевой лавры, 1992) не может считаться научным изданием. Она представляет собой популярные очерки об истории отдельных монастырей и представительниц женского монашества.

В книге нет ни одной ссылки ни на источники, ни на исследования, а также отсутствует библиография. Истории женских монастырей на территории Украины и Белоруссии в XVII-XVIII вв. посвящено исследование Софии Сенек3. В последние годы появилось значительное число исследований истории как отдельных монастырей, так и монастырей различных регионов4.

К сожалению, пока не представляется возможным дать полную картину истории женских монастырей и монашества на протяжении всего периода их существования. Многие проблемы: юридическое и экономическое положение женских монастырей, социальный состав монашествующих, типология монастырей (общежительные и особножительные, аристократические и крестьянские, городские и сельские, миссионерские, молитвенные и благотворительные и т. д.), их духовная жизнь, мотивация ухода женщин в монастырь, причины так называемой «феминизации» монастырей (рост числа женских монастырей и монашествующих женщин) в XIX в., женское старчество – требуют серии исследований по различным периодам, основанных на тщательном изучении архивных фондов, летописного и актового материала, законодательных и статистических документов, эпистолярного наследия, различного рода жизнеописаний, преданий и других источников. В предлагаемом очерке акцент делается на правовом положении женского монашества в России.