Елена Никулина - Агиология Страница 41

В результате места христианских погребений становились центром церковной жизни, могилы мучеников – почитаемой святыней. Это принципиально изменило позднеантичное мировосприятие, в котором город живых и город мертвых были разделены непроходимой гранью. Как место социального бытия воспринимался только «город живых», кладбища располагались за городской чертой. Переворот в сознании стал особенно радикальным, когда мощи мучеников начали переносить в города. Вокруг святых мощей располагались обычные захоронения, поскольку погребение рядом с мучеником рассматривалось как средство получить его заступничество[305].

Наряду с мучениками в Церкви почитались также исповедники — исповедавшие веру во Христа, претерпевшие истязания, заключение или ссылку, но умершие естественной смертью. «Мучеником, – писал свт. Иоанн Златоуст, – делает не только смерть, но душевное расположение; не за конец дела, но и за намерение часто сплетаются венцы мученичества»[306].

Но между мучениками и исповедниками было различие. Принявшие смерть ради Христа вносились в списки святых без какого-либо исследования их жизни, в силу подвига – очищения мученической кровью. А исповедники, по свидетельству сщмч. Киприана Карфагенского, делились на два класса. Умиравшие вскоре после перенесенных ими страданий приравнивались к мученикам. А прожившие после мучений более или менее долго могли быть причтены к лику святых только в том случае, если и последующую жизнь они провели праведно (см.: Послания сщмч. Киприана 5,3; 6,4–6; 27,2).

Из истории Церкви известно, что сщмч. Киприану Карфагенскому пришлось столкнуться с недостойным поведением исповедников. Он предчувствовал это заранее и опасался, как бы исповедники, по немощи человеческой, не возгордились своим подвигом. «Теперь, – писал священномученик во время гонений, – более чем когда-нибудь они должны бояться впасть в сети врага, который охотно нападает на самых сильных, желая отмстить за претерпенное им поражение»[307]. Эти опасения подтвердились. Некоторые карфагенские исповедники вскоре присвоили себе право принимать падших в Церковь, не дожидаясь решения епископа и без тщательного разбора обстоятельств отречения. Следствием этого было резкое увеличение числа отпавших, которые рассчитывали таким несложным путем вернуться в Церковь после прекращения гонений. В Карфагене и некоторых африканских провинциях были случаи дерзкого требования падших принять их обратно в Церковь только на основании выданных исповедниками «писем мира»[308].

Но в церковной истории есть и другой пример взаимоотношений исповедников и отпадших. О них мы можем прочитать в послании христиан городов Лиона и Вьенны церквам Асии и Фригии о гонениях 177 г.

В послании сказано, что отпадших держали в тюрьме, как и остальных, и тоже пытали. «В то время отречение было бесполезно, и объявившие себя тем, чем они и были, были посажены как христиане и ни в чем другом их не обвиняли; этих же держали как убийц и развратников, и по сравнению с остальными наказаны они были вдвойне. Радость мученичества, надежда на обещанную награду, любовь ко Христу, дух Отчий – все это облегчало участь исповедников; зато отрекшихся сильно мучила совесть: когда узников выводили, то их сразу можно было отличить по виду. Исповедники шли веселые; на их лицах была печать благодати и славы… От них исходило благоухание Христово; некоторые даже думали, что они умащиваются миром; отрекшиеся шли понурые, приниженные, всякое благообразие было ими утрачено; к тому же язычники оскорбляли их как низких трусов, обвиняли в человекоубийстве… Видя это, и остальные укреплялись… не сомневаясь произносили свое исповедание».

А более всего поразительно, что когда от кесаря пришло повеление «исповедников мучить; кто отречется, тех отпустить», большинство отступников вернулось к вере. Это произошло благодаря исповедникам. Они не превозносились над падшими, но «проливая за них обильные слезы перед Отцом, просили даровать им жизнь, и Он давал ее; они отдавали ее ближним и, победив все, отходили к Богу». Вдохновленные исповедниками, «ожившие, полные сил подходили они (бывшие отступники. – Е.Н.) к кафедре для нового допроса, и радовался Господь, не желающий смерти грешника, милостивый к кающимся». Так, по словам послания, «живые оживили мертвых». Недавние отступники мужественно исповедали свою веру и были причислены к мученикам.

Описывая подвиг своих братьев, лионские и вьеннские христиане подчеркивают их смирение: «Многократно мучимые, бросаемые зверям и возвращаемые в тюрьму, все в ожогах, рубцах и ранах, они не только сами не объявляли себя мучениками, но запрещали нам их так называть». Они говорили: «Мы просто исповедники ничтожные» и «со слезами просили братьев усиленно молиться, чтобы им устоять до конца»[309].

К лику святых мучеников, естественно, не могли быть причтены еретики или раскольники. 9-е и 34-е правила Лаодикийского Собора (ок. 343 г.) скончавшихся не за кафолическую веру прямо называют лжемучениками и под угрозой отлучения возбраняют членам Церкви посещать места их захоронения.

Как правило, Церковь не признавала мучениками и тех христиан, которые намеренно добивались смерти своим вызывающим поведением. Например, карфагенский епископ Менсурий (нач. IV века) запрещал своей пастве посещать в темницах тех, кто попадал туда из-за оскорбления язычников. Эльвирский Собор (305 г.) постановил, что убитые при разрушении языческих капищ и идолов не должны быть признаны мучениками[310].

О правильном подходе к мученичеству писал свт. Григорий Богослов: «Закон мученичества: щадя гонителей и немощных, не выходить на подвиг самовольно, но, выйдя, – не отступать, потому что первое – дерзость, а второе – малодушие»[311].

Почитание мучеников в Древней Церкви нашло свое отражение в ряде документов, среди которых особенно следует отметить акты мучеников и мартирологи.

Акты мучеников (лат. acta martyrum) или акты святых (acta sanctorum) представляют собой сборники древнейших известий о мучениках. Существует два типа подобных актов.

Первый представлен официальными судебными протоколами тех процессов, которые велись римскими властями против христиан. К такого рода протоколам (дошедшим в позднейших списках) относятся, например, акты процесса против епископа Карфагенского Киприана и его казни 14 сентября 258 г. Эти протоколы были составлены канцелярией проконсула Африки. Фрагменты судебных протоколов могут сохраняться и в позднейших переработках житий мучеников. Таковы, например, акты скиллийских мучеников и акты сенатора Аполлония.

Другой тип мученических актов – это записи очевидцев-христиан, стремившихся сохранить для Церкви достоверное описание страданий и победы подвижника. Древнейшим памятником этого рода является Мученичество св. Поликарпа Смирнского († 156 г., память 23 февраля), ставшее образцом для всей древнехристианской литературы мученичеств. К этому же типу мученических актов относятся Мученичество св. Иустина Философа († ок. 165 г.), Мученичество свв. Перпетуи и

Фелицитаты († 202 г.), Послание христиан Вьенны и Лиона братиям в Азии и Фригии с описанием гонений в Галлии в 165 году; уже упоминавшееся повествование о сенаторе Аполлонии, пострадавшем между 180 и 185 гг., в котором используются протоколы его процесса; мученичество св. великомученика Прокопия, пострадавшего при Диоклетиане в 303 г.; акты персидских мучеников, пострадавших во время гонений IV–V вв.

Собирание актов мучеников начинается еще в период гонений. Существует предание (недостоверное) о том, что св. папа Климент поставил в Риме семерых нотариев, которые должны были собирать мученические акты, идущие от разных христианских общин. После прекращения гонений подобная деятельность приобретает постоянный и целенаправленный характер. Появляются сборники мученических актов. К ним относятся прежде всего «Собрание древних мученичеств» Евсевия Кесарийского († 339 г.), которое до нас не дошло, и «История палестинских мучеников», сохранившаяся в сирийском переводе. Оба этих памятника составили основу «Церковной истории» Евсевия, одного из важнейших источников для ранней истории христианства[312].

В многочисленных последующих переработках этот материал вошел затем в минеи, месяцесловы и синаксари; на этой почве развились различные типы агиографических повествований с определенными структурными схемами и отбором деталей.

Мартирологи (лат. martyrologium, от греч. «мартис» – мученик и «логос» – «слово») – это списки мучеников, упорядоченных по дням их кончины (их памяти) с указанием места их почитания, а также, во многих случаях, посвященных им церквей. Составление мартирологов обозначает тот этап в сложении общецерковного почитания святых, когда почитание ряда мучеников стало распространяться за пределы отдельных епархий. Древнейшим мартирологом является «Положение мучеников» (Depositio martyrum) в римском хронографе 354 г. Сохранился также сирийский список мучеников 411 г. из Эдессы; его греческий оригинал должен быть отнесен к IV в. В дальнейшем мартирологи вошли в состав месяцесловов, в которых наряду с мучениками отмечаются памяти других святых[313].