Тайна семи звезд - Митрополит Иларион Страница 44

Венчание по православному обряду совершили два архиерея — русский и болгарский — в русской церкви святой Варвары в Веве, на берегу Женевского озера.

По окончании учебы Симеон вел жизнь частного предпринимателя. Много путешествовал. Общался с представителями королевских фамилий, со многими из которых был связан родственными узами, принимал участие в церемониях и семейных торжествах в разных странах Европы. Возвращение в Болгарию или даже просто посещение родных мест представлялось чем-то невозможным и невероятным, пока у власти в стране находились коммунисты.

* * *

Чем отличается царь от обычного человека? Прежде всего, тем, что он изначально предназначен к служению своему народу. В монархиях, где престол передается по наследству, царем становится тот, кто получил это право не в силу своих заслуг, не в результате народного избрания, а по рождению. И благословение на служение он получает в особом церковном обряде — помазании на царство.

В византийской традиции существовала идея «симфонии» (согласия) между священством и царством, то есть между духовной властью и властью монарха. Наиболее ярко эта идея была сформулирована в шестом веке императором Юстинианом I: «Величайшие блага, дарованные людям высшей благостью Божией, суть священство и царство, из которых первое заботится о Божественных делах, а второе руководит и заботится о человеческих делах… И если священство будет во всем благоустроено и угодно Богу, а государственная власть будет по правде управлять вверенным ей государством, то будет полное согласие между ними во всем, что служит на пользу и благо человеческого рода. Потому мы прилагаем величайшее старание к охранению истинных догматов Божиих и чести священства, надеясь получить чрез это великие блага от Бога и крепко держать те, которые имеем».

И в Византии, и на Руси царская власть воспринималась как священная и богоустановленная. Святитель Филарет Московский в девятнадцатом веке писал: «Народ, благоугождающий Богу, достоин иметь благословенного Богом царя. Народ, чтущий царя, благоугождает чрез сие Богу: потому что царь есть устроение Божие… Согласно с сим Бог, по образу Своего Небесного единоначалия, устроил на земле царя, по образу Своего вседержительства — царя самодержавного, по образу Своего Царства непреходящего, продолжающегося от века и до века, — царя наследственного».

Царская власть, таким образом, мыслится как отражение на земле власти Небесного Царя, а наследственная передача власти — как незыблемый закон, отражающий реальность Божественного порядка.

Глубокая связь между монархией и Церковью находит свое зримое отражение в том, как они между собой взаимодействуют. Церковь своим благословением освящает главные начинания царской власти, а царь призван заботиться о Церкви, защищать ее от внешних нападок и от внутренних нестроений. За богослужением царь стоит на особом, предназначенном только для него, месте. Такое царское место было в соборе Святой Софии в Константинополе, в Успенском соборе Московского Кремля. Такое же до сих пор сохраняется в Александро-Невском храме Софии.

Царское служение в чем-то сродни служению священническому. Царь, как и священник, должен быть готов приносить личную жизнь и личные интересы в жертву интересам своей страны. Так, например, брак царя или наследника престола совершается, как правило, не по любви, а по расчету — исходя из государственных интересов, а не из личных предпочтений.

Что происходит с царем, который в силу обстоятельств лишается трона? Подобно тому, как священник может потерять должность, но при этом сохраняет сан, царь может оказаться отстраненным от власти, но при этом особое Божие благословение, полученное им при помазании на царство, у него не отнимается.

А вместе с ним сохраняется и чувство ответственности за свою страну и свой народ.

Многие свергнутые монархи умирали с сознанием своего царского достоинства. И в памяти Церкви они остаются как цари. Расстрелянный в 1918 году русский Император Николай II на момент гибели от рук большевиков уже не был царем. Но Церковь поминает его как царя-страстотерпца, а не просто как гражданина, убитого по политическим мотивам.

Симеону II повезло: его не расстреляли, позволили ему и его матери уехать из страны. Полвека было суждено свергнутому болгарскому царю прожить в изгнании. Но мечта оказаться полезным для отечества его не покидала. И однажды ей суждено было сбыться.

* * *

Поворотным пунктом стали события ноября 1989 года, когда пала Берлинская стена, а на следующий день в Болгарии был отстранен от власти многолетний коммунистический лидер Тодор Живков. Изменение политической ситуации сделало возможным то, что еще недавно казалось немыслимым: посещение Болгарии членами семьи свергнутого царя.

Сначала, в 1991 году, в стране побывала сестра царя Мария-Луиза. Она посетила Софию, Пловдив, Руссу, Видин.

Затем, в 1993 году приехала престарелая царица Джованна. Приняла участие в праздновании пятидесятилетия со дня кончины мужа, прошедшем в Рыльском монастыре с участием Патриарха Максима. Она уже с трудом передвигалась и, уезжая, сказала:

— Это последний раз, когда я вижу Болгарию.

Наконец, настал черед самого царя.

Его возвращение на родину в мае 1996 года, полвека спустя после изгнания, было триумфальным. Огромные толпы встречали его в аэропорту. Люди стояли в несколько рядов на всем протяжении следования его автомобиля от аэропорта до центра города. В общей сложности около полумиллиона жителей Софии — города с населением в один миллион — вышли поприветствовать своего царя. Они скандировали:

— Си-ме-он! Си-ме-он!

— Хотим царя!

— Симеон — наша сила, наше будущее!

Он был потрясен тем, как страна встретила его. Но перед ним сразу встал вопрос: что делать дальше? Было очевидно, что люди ожидают от него чуда. Но ведь он не чудотворец — он обычный человек, проживший много лет за границей. Что он может им дать?

Болгария находилась в состоянии затяжного экономического кризиса, наступившего сразу после падения коммунистического режима. Многие жили за чертой бедности. Люди связывали с прибытием в страну царя надежды на лучшее будущее: некоторые грезили восстановлением монархии, другие просто ждали изменений.

Вскоре после возвращения, трезво оценив соотношение сил, он понял, что условия для восстановления монархии не созрели, бороться за царский трон нет смысла. Значило ли это, что он должен просто уйти в частную жизнь, наслаждаясь пребыванием в возвращенных ему дворцах и угодьях? Или он все-таки может каким-то образом послужить своему народу?

Не сразу он ответил для себя на этот вопрос. Прошло еще пять лет, прежде чем он создал собственную политическую партию — Национальное движение «Симеон Второй». Партия была образована незадолго до парламентских выборов. Симеон обнародовал программу, рассчитанную на восемьсот дней: пообещал привлечь в страну иностранных инвесторов, снизить налоги, победить коррупцию.