Роберт Райт - Эволюция бога: Бог глазами Библии, Корана и науки Страница 6

В XIX веке, когда европейские ученые приступили к целенаправленному изучению «первобытных» религий, они отметили это отсутствие четкого нравственного аспекта — нехватку упоминаний о воровстве, мошенничестве, прелюбодеянии и так далее. В 1874 году Эдуард Тайлор отмечал, что религии «дикарских» сообществ «почти лишены той этической составляющей, которая для просвещенного современного разума является самой основой религиозной практики». Тайлор не говорил, что у дикарей отсутствуют основы морали. Он подчеркивал, что моральные устои дикарей обычно «четко определены и достойны похвал». Просто «эти законы этики опираются на собственный фундамент традиций и общественного мнения», «а не на религиозное основание»[38]. Как писала в 1962 году этнограф Лорна Маршалл, понаблюдав за отношениями между народом кунг и верховным божеством Гаона, «проступок, совершенный одним человеком в ущерб другому, не навлекает кару Гаона и не считается предметом его внимания. Человек заглаживает подобную вину или мстит за нее в соответствии со своими социальными обстоятельствами. Гаона наказывает людей по своим причинам, порой весьма туманным»[39].

Это не значит, что охотники-собиратели никогда не призывают на помощь религию, чтобы осудить чреватое бедами или деструктивное поведение. Австралийские аборигены говорили, что духов раздражают слишком легкомысленные и болтливые люди[40]. Когда Чарльз Дарвин во время плавания на корабле «Бигль» побывал на Огненной Земле, то услышал от местных охотников-собирателей рассказы о великане, который бродит по лесам и горам, знает все, что происходит в округе, и наказывает за такие злодеяния, как убийство, насылая непогоду. Капитан корабля Роберт Фицрой вспоминал объяснения одного из местных жителей: «Дождь идет, снег идет, град идет, ветер дует-дует, сильно дует. Очень плохо убить человека»[41].

ВРЯД ЛИ РЕЛИГИЯ ИЗНАЧАЛЬНО ИМЕЛА ТАКОЕ ЖЕ ОТНОШЕНИЕ К НРАВСТВЕННОСТИ, КАК СЕЙЧАС

Но более типичны[42] для сообществ охотников-собирателей наблюдения, сделанные одним антропологом, изучавшим кламатов: «Взаимоотношения с духами не содержат этического подтекста»[43]. Даже если в настоящее время религия имеет отношение главным образом к нравственности, вряд ли она была такой изначально. И конечно, в большинстве сообществ охотников-собирателей не применяется решающий нравственный стимул, рай для хороших и ад для плохих и их близких. Отсутствует в них и аналог индуистской и буддийской идеи кармы, нравственного кондуита, от которого зависит участь в следующей жизни. В верованиях охотников-собирателей всегда присутствует загробная жизнь, но кнут или пряник — почти никогда. Зачастую все духи в конце концов попадают в одно и то же вечное обиталище. А в тех сообществах, где страна мертвых разделена, как указывают некоторые антропологи, попадание в ту или иную ее область зачастую зависит скорее от того, как человек умер, чем от того, как он жил. Многие жители Андаманских островов верили, что утопленники становятся подводными духами моря, а дух умершего на суше бродит по джунглям[44]. Утопленники народа хайда превращались в косаток[45].

В ВЕРОВАНИЯХ ОХОТНИКОВ-СОБИРАТЕЛЕЙ ВСЕГДА ПРИСУТСТВУЕТ ЗАГРОБНАЯ ЖИЗНЬ, НО КНУТ ИЛИ ПРЯНИК — ПОЧТИ НИКОГДА

Общее отсутствие нравственных санкций в религии охотников-собирателей — не такая уж неразрешимая загадка. Охотники-собиратели, как и все люди 12 тысяч лет назад, жили группами, скученно, у всех на виду. В деревне могло насчитываться тридцать, сорок, пятьдесят человек, поэтому многие проступки скрыть было трудно. Если украдешь чужую палку-копалку, где ее прятать? Какой смысл иметь вещь, если ею нельзя пользоваться? И потом, стоит ли идти на воровство, рискуя попасться, навлечь на себя гнев хозяина вещи, его семьи, близких друзей, а также вызвать постоянные подозрения всех остальных? Тот факт, что всю жизнь предстоит провести среди одних и тех же людей, — сам по себе мощный стимул вести себя порядочно по отношению к ним. Если хочешь, чтобы они оказали тебе помощь в случае необходимости, лучше помогать им, когда в этом нуждаются они. Охотники-собиратели вовсе не были кристально честными и высоконравственными, но отступления от этих идеалов выявляли слишком часто, — в итоге они не стали насущной проблемой. Порядок в обществе можно поддерживать и без помощи религии.

Одна из причин заключается в том, что поселение охотников-собирателей — обстановка, для которой мы предназначены, среда, к которой естественный отбор «приспособил» человеческий разум. Психологи — сторонники эволюции объясняют, что человеческая природа содержит по меньшей мере два врожденных механизма, побуждающих нас быть порядочными по отношению к людям. Один из них, продукт эволюционной динамики, известный как родственный отбор, вынуждает нас идти на жертвы ради близких родственников. Второй, реципрокный, альтруизм, — быть внимательными к друзьям, неродным людям, с которыми мы поддерживаем длительные отношения сотрудничества. Когда живешь в поселении охотников-собирателей, почти все, с кем встречаешься, относятся к одной из этих двух категорий, следовательно, естественным образом входят в сферу твоей порядочности. Да, у тебя будут соперники, но если они станут заклятыми врагами, им или тебе придется уйти в соседнее поселение. Тип отношений, которых определенно не встретишь в поселении охотников-собирателей, — отношения, характеризующиеся анонимностью. Возможностей для карманной кражи там просто нет. Никто не в состоянии взять деньги в долг, прыгнуть в автобус и навсегда уехать прочь.

Как заметил в 1966 году антрополог Элмен Сервис, такие ценности, как любовь, великодушие и честность, «не проповедуются и не укрепляются с помощью угрозы религиозного возмездия» в таких сообществах, «потому что в этом нет необходимости». Когда данные ценности проповедуются в современных сообществах, это делается из беспокойства «главным образом о нравственности широких кругов, вне сферы действия родственных и близких дружественных связей. Первобытные люди не знали подобных тревог потому, что не представляли себе — и не имели — более широкого общества, к которому надо подстраиваться. Этические принципы на чужаков не распространялись; они были просто врагами и даже не считались людьми»[46].

Последнее предложение может показаться крайностью, оно определенно расходится с многочисленными лестными изображениями туземцев в книгах и фильмах. Но такой узкий охват нравственных соображений действительно характерен для сообществ охотников-собирателей. Всеобщая любовь — идеал многих современных религий, несмотря на то, что ее чтят главным образом в случае нарушений, — не входила в число идеалов типичного сообщества охотников-собирателей.

Эта книга отчасти рассказывает о том, как и почему расширилась нравственная сфера, как религии пришли к включению все более обширных групп людей в круг нравственных проблем. Разобравшись в этом вопросе, мы сможем оценить перспективы дальнейшего расширения данного круга, особенно для авраамических религий, когда стоит вопрос о примирении их друг с другом и соответствующем понимании братских отношений.

Что такое религия

Если вы обратились к религии сообществ охотников-собирателей и, подобно Джону Леббоку, пришли к выводу, что у нее слишком мало общего с религией, известной нам сейчас, это простительно. Именно такой была реакция далеко не единичных европейцев в XIX веке. А где же нравственный аспект религии? Где братская любовь? Где почтение к божественному, а не просто страх перед ним? Где торжественность ритуалов? Где стремление к душевному покою? Почему считается, что вся эта орава духов и божеств творит неизвестно что, якобы управляя компонентами мира, которые на самом деле подчиняются законам природы?

Тем не менее у религий охотников-собирателей есть по меньшей мере две черты, которые мы в том или ином виде обнаружим во всех великих мировых религиях: попытки объяснить, почему случается плохое, и предложить способ улучшить положение. Христианская молитва о здравии тяжелобольного ребенка может показаться более тонким инструментом, нежели конфликт знахаря народа кунг с местным божеством, но на некотором уровне логика одинакова: хороший и плохой исход находятся под контролем сверхъестественного существа, а на это существо можно повлиять. Христиане, которые в духе модернизма стараются не просить Бога о вмешательстве в земные дела, обычно надеются на милости в загробной жизни. Даже те буддисты, которые не верят ни в каких богов (а большинство буддистов в них верит), стремятся с помощью медитации или других дисциплин достичь духовного состояния, которое сделает их менее подверженными страданиям.